Артём Горохов - Герой поневоле [litres]

Из квартиры стремглав выскочили два человека. Они сбили с ног опешившего Нечаева и ринулись вниз.

– За ними! – крикнул Башлыков не своим голосом.

Он ринулся вперед, но голова так закружилась, что пришлось схватиться за перила. Нечаев, прыгая через ступеньки, помчался за беглецами.

Евгений вспомнил, что окна квартиры выходят во двор, и, пошатываясь, заскочил в квартиру.

– Маргарита! Маргарита! Это Башлыков!

Счет шел на секунды. Рванув на балкон, Евгений оказался у окна как раз в тот момент, когда преступники выбежали из подъезда. Вадим еще не показался.

– Стоять! Полиция! – крикнул Башлыков, направляя пистолет на мужчину в синей болоньевой куртке, который бежал первым.

В это же время из подъезда выскочил Нечаев. В руках у беглецов мелькнули пистолеты. Один из них юркнул к припаркованному микроавтобусу, второй укрылся за стоявшей напротив «нексии». Медлить было нельзя. Башлыков прицелился и выстрелил в первого беглеца. Пуля попала мужчине в лопатку, он свалился за микроавтобусом, но уже через миг, поняв, что стреляли сверху, выглянул с другой стороны и стал палить по окну, где прятался Башлыков.

Это дало фору Нечаеву. Он стрелял, встав на колено возле подъездной двери. Первым же выстрелом раненый стрелок был обезврежен. Выглянувший из окна Башлыков навел пистолет на второго беглеца. Тот неподвижно сидел за машиной.

– Я держу его на мушке, Вадим! – крикнул Башлыков. – Ты как?

– Цел. Прикрывай. Полиция! Бросить оружие!

Башлыков видел недвижимый край черной куртки. Нечаев медленно двигался вперед, готовый выстрелить в любой момент. Наконец, заглянув за машину, он повернулся к Евгению:

– Готов этот. Смотрю второго.

Только после того, как Вадим подал товарищу знак, Башлыков бегом спустился вниз, по пути заметив недвижимое женское тело на полу в спальне.

Евгений не убрал пистолет в кобуру, пока лично не убедился, что нападавшие мертвы. Первый в синей куртке – мужчина лет сорока пяти, постриженный наголо, лежал в неестественной позе возле переднего колеса микроавтобуса. Одна пуля попала ему в лопатку, другая пробила череп в области уха. Второй был помоложе. Этот лежал навзничь, устремив неподвижный взгляд в голубое небо. Изо рта мужчины шла белая пена.

– Яд, – процедил Нечаев и сплюнул на асфальт. – Брюки, блин порвал из-за них.

– У молодого пистолета не было, – задумчиво проговорил Башлыков, доставая телефон. – Вот он и отравился, чтобы мы его не взяли.

– Ничего себе! – выдохнул Вадим, сдвигая фуражку на затылок. – Звони давай! Ты заварил эту кашу.

– Звоню уже. Погоди. Балагур! – проговорил Башлыков, понижая голос. – У меня опять твои товарищи объявились.

– Записываю, Жека, давай, – без лишних вопросов ответил Девятов.

– Мать Тарана написала, что у нее странные люди. Мы выехали сюда. Те сразу палить. Одного мы сняли, второй отравился насмерть. Вот и все. Два жмура. Хотел спросить, нужно ли тебе это или мне звать своих.

– Как женщина? – совсем тихо спросил Девятов.

– Пока не знаю. Сейчас поднимусь в квартиру. Думаю, ничего хорошего. Сообщу. Так что?

– Молодец, что позвонил. Ты цел?

– В порядке. – Башлыков потрогал кровившую на лбу шишку.

– Первым делом посмотрите, что с женщиной. Скорую вызовите. Нападавших не трогайте. Просто не подпускайте никого на место происшествия. Я сейчас позвоню, и люди минут через двадцать максимум прибудут. После этого можешь позвонить своим.

– Понял. – Башлыков тоже сплюнул и пошел к подъезду. – Я сейчас, Вадим.

Он поднялся по лестнице и боязливо заглянул в квартиру. В комнате на полу лежала Маргарита Таран. Ее голова была окровавлена, на ковре растекалась багровая лужица. Башлыков встал на колено и склонился над ней. К счастью, женщина дышала. Полицейский моментально набрал скорую и осмотрелся. Поодаль валялся мобильник, на диване были разложены фотографии Глеба, на кухне на плите выкипал чайник. Видимо, она хотела их заболтать, протянуть время, но они поняли ее план, увидели сообщение на телефоне. Башлыков еще раз посмотрел на женщину. Дышала она ровно, лежала правильно, так что он решил не трогать ее до появления медиков, чтобы не навредить.

«Скорая» приехала на удивление быстро. Санитары подняли Маргариту Викторовну на носилках и понесли вниз. В сознание она так и не приходила. Башлыков доложил обстановку Балагуру, сел на низкий металлический забор рядом с Вадимом, и они закурили. Евгению хотелось рассказать всю эту загадочную историю с пришельцами, шпионами, пропавшими документами и агентами ФСБ, но он понимал, что делать этого нельзя.

– Что-то странное получается с этим Тараном. Тут замешаны большие люди. Не разберешь, что там да как.

Нечаев покачал головой.

– Штаны с тебя новые из ателье.

Башлыков не только на новые форменные брюки для боевого товарища разорился, но и пригласил его вечером домой выпить пива и поужинать.

Ближе к вечеру позвонил врач из районного центра экстренной помощи, куда доставили Маргариту Таран, и сообщил, что опасности для жизни и здоровья пациентки нет. Она пришла в сознание, и утром с ней можно будет поговорить.

Девятов, сославшись на занятость, в город не приехал, но зато его ребята сработали на отлично. Мало того что они избавили полицейских от писанины и рапортов по поводу случившегося, так вдобавок выразили благодарность за помощь в ликвидации особо опасных преступников, которые разыскивались ФСБ.

Башлыков набрал номер Балагура, чтобы поделиться с ним информацией, но тот не ответил. «Ему небось первому сообщили обо всем. А мне уже в последнюю очередь», – решил Евгений.

Политические баталии, развернувшиеся в США после отставки президента, мало интересовали Сальваторе. Шумиха поднялась небывалая. Предполагалось, что президент уйдет в отставку добровольно, но этот человек не привык к отступлению, поэтому скандал разразился вселенского масштаба. Однако, несмотря на все усилия, остаться на посту ему так и не удалось.

Реджис наблюдал за этим отстраненно, словно его это не касалось. Умыл, так сказать, руки. Он знал, чем все это закончится, и поэтому не беспокоился.

Пока сторонники и противники экс-президента продолжали крушить друг друга, а партии начинали новую предвыборную гонку, Сальваторе думал о том, как можно надавить на Черных. Нужно было дождаться, чтобы они сами попросили о встрече, но ждать было чертовски трудно. Реджис едва справлялся со своими нервами, спал всего несколько часов в сутки и потерял аппетит.

Дошло до того, что он практически не участвовал в политической жизни страны. Со стороны это могло показаться проявлением слабости, безвольности, но ему было наплевать. Что такое американский «трон» по сравнению с троном всей планеты?