Семён Афанасьев - Алекс и Алекс 3

По инерции, собираюсь высказать всё, что думаю о конкретно этой хань, но Фельзенштейн меня перебивает:

– Она со мной, она сейчас у меня, и это не твоё дело. Ты в данный момент тоже в гостях, а не дома. Первый пункт проехали. Какой второй?

– Я сегодня в плюсах по деньгам. Сто двадцать одна с лишним тысяча, в том числе благодаря тебе. Спасибо, что прикрыл Анну и вообще помог. Я пришёл отдать твою долю.

– Деньги я люблю, – смеётся Моше абсолютно без напряжения в эмоциях. – Но в данном случае ты мне ничего не должен. Второй пункт тоже проехали. Третий будет?

– Ценю твою тактичность, но…

– Какая была ставка? – Опять перебивает меня он.

– Двадцать четыре и пять к одному.

– А почему было не сто, не сто двадцать к одному? – он насмешливо наклоняет голову. – С учётом твоей полной неспособности биться с одарёнными, с точки зрения большинства? ДО начала дуэли все же думали именно так.

– Понятия не имею. Я в тотализаторе ни сном, ни духом. Даже не разобрался ещё со своим процентом от кассы, как участник. Народ с третьего курса что-то там говорил, но я решил не забегать вперёд. Вначале надо было выиграть.

– Выиграть вначале – это всегда правильно, – гогочет он и падает спиной назад, переползая на спине поближе к китаянке.

Она, не отрываясь от своего комма, тут же забрасывает на него правую ногу. Мне остаётся только отвернуться в сторону, глядя в окно.

– Такой небольшой коэффициент был потому, что на тебя тоже были ставки. Ну, сравнительно небольшой, – поправляется Моше. – И, помимо прочих, на тебя ставил я. Я тоже разбогател чуток, и тоже на двадцать четыре к одному. По этому пункту, считаю, тема закрыта.

– Тогда говорить больше не о чём, – киваю, поднимаясь со стула. – Это всё.

– Стой. Налоги заплатил? – раздаётся со стороны китаянки, которая нимало не заботится фрагментарным неглиже, и на вид как будто не отрывается от комма.

Музыка в её наушниках, кстати, стала звучать гораздо тише.

– И процент участника тебе с этой дуэли не положен, – видимо, она решила то ли поиздеваться, то ли просто обострить момент. – Условия дуэли были оговорены именно такие, спроси свою обеспечивающую, если не веришь мне. Она заключилась на имущество и активы проигравшей стороны, плюс дополнение по второй и третьей форме.

Бл##ь. И ведь не спросишь эту тварь о деталях, потому что разговаривать с ней не собираюсь.

А вопрос значимый, деньги там немаленькие.

– Она, видимо, всерьёз отнеслась к твоей ставке «Всё на победу», – продолжает развиваться сука Чоу на всеобщем, вообще нимало не смущаясь.

– Говори на жонг-гуо, – сухо роняю относительно нейтральным тоном.

Тут бы и Моше не задеть, и лишнего бы не наболтать.

– Это невежливо по отношению к третьему присутствующему, – нагло ухмыляется она в ответ, по-прежнему на Всеобщем. – И потом, Единичка, ты что, решил мной покомандовать?! Как и с кем мне разговаривать?!

Прикусываю язык. Что-то сплошные эмоциональные потери в этом коротком разговоре.

– В общем, твоя подруга была где-то права. – Продолжает разливаться соловьём хань, прижимаясь к Фельзенштейну и водя своим локоном ему между бровями. – Как правило, одарённые на эти дуэли берут через раз то разрешённые артефакты, то фамильные памятные вещи. Это, кстати, просто дурацкая традиция, ничего более… Плюс, тело проигравшего тоже оказывается в собственности победителя, а его можно продать родственникам уже за совсем другие деньги. В среднем и обычном случае, стоимость семейного имущества, взятого с тела, плюс цена самого трупа, здорово превышает твою долю кассы, как участника.

– А кому нужен труп? – неподдельно удивляется Моше, удачно озвучивая и мой невысказанный вопрос.

– Родственникам, похоронить же! – отзеркаливает его удивление Чоу, на секунду открывая всеобщим взглядам пространство под полотенцем. – В вашем случае, таким артефактом был этот концентратор, который сам по себе весьма непрост. И по финансовой стоимости, и не только… – она сейчас явно чего-то недоговаривает.

Делаю себе в памяти зарубку, узнать о специализированной снаряге одарённых побольше.

– Только он в список разрешённых не входит, из-за чего и весь сыр-бор. – Продолжает китаянка. – Плюс, тело пацана можно было загнать его родне за любые деньги обратно, если бы не арбитраж. Та семья бы точно не поскупилась на выкуп, Хаас правильно всё делала. И если бы не запрещённый концентратор, ты бы в деньгах не потерял. Но теперь тело в ведении арбитража, а это процесс на недели, если не на месяцы.

– Вот бл##ь… – теперь уже можно не сдерживаться. – Спасибо, – машу рукой Фельзенштейну, собираясь топать к двери.

Анну расспрошу позже, когда она вернётся из дома в Корпус.

– Не отпускай его! Налоги! – не унимается Чоу, требовательно толкая израильтянина в бок и спихивая его немаленький организм с кровати.

Моше, удивлённо присвистнув и скользнув по ней взглядом, поднимается на ноги и задерживает меня рукой.

– Не понял. – Я и правда не понимаю, как относиться к этому действию.

Но воевать прямо сейчас, на ровном месте, не вариант. Наверное.

Алекс, как обычно, идиотски хихикает на заднем плане.

– Налоги не мелочь. – Веско роняет израильтянин, продолжая удерживать меня за руку. – А что у вас с налогами? – спрашивает он уже у неё.

– Пусть звонит своей Хаас прямо сейчас. – Уверенно отвечает Чоу, забираясь под простыню. – Мне он всё равно или не поверит, или сделает назло. Причём, пострадает сам, потому что это – единственная часть законодательства, когда позиция федералов на сто процентов совпадает с муниципалами. Всегда. Без исключений.

Анна пребывала в эйфорически приподнятом настроении после общения с отцом, когда ей позвонил Алекс. На заднем плане, за его спиной, виднелись полуодетые Моше и та самая китаянка, с которой пришлось спорить перед дуэлью.

Загадочно. Впрочем, лично у Анны ни к кому из них вообще претензий не было, а Алекс со своими делами разберётся и сам. Главное – судя по обстановке, его безопасности на момент ничего не угрожало.

Опять же, израильтянин был рядом и заслуживал доверия.

– Наши общие знакомые мне говорят, что налоги с выигрыша… – неприязненно начал было товарищ, то и дело косясь себе за спину.

– СТОП. – Как могла деликатно, перебила его девочка. – Я уже поняла! Без деталей. Сейчас приеду!

– Сто семнадцатый номер! Я разблокирую вход! – подал сзади голос Фельзенштейн. – Его не отпущу, пока ждём тебя!

– Я рядом, буду через семь минут, – вежливо сообщила Анна, кивая обоим парням и отключаясь.

После того, как в мой разговор с Анной влезает Моше, мне приходится ещё на время задержаться в этом дурдоме.

Близость суки Чоу не делает моё настроение лучше, но сама китаянка почти сразу спрыгивает с кровати и направляется в душ. Где и остаётся всё время до приезда Анны.