Семён Афанасьев - Алекс и Алекс 2

– Погоди. Трущоба – это когда санузел на улице, нет центрального отопления в доме, воды может не быть и так далее, по мелочи. Ну, у нас так считается. А у вас что считается трущобами? Может, у нас с тобой просто языковые реалии не совпадают? По социальным причинам? – предполагаю вариант на основе недавно полученного кусочка образования.

– Ну давай, просвети меня, – хихикает она. – Ответь, сколько у вас в квартире человек жило? Извини, если на больную мозоль наступаю.

– Да не проблема… Трое. Я, отец, мать. Потом отца не стало. Остались мы с матерью.

– Сколько у вас было ванных комнат на троих? Туалетов?

– Шутишь? Одна! И кстати, это всё одно помещение.

– Дело твоё, – безразлично пожимает плечами она. – Но если взрослая женщина вынуждена пользоваться одним и тем же унитазом, что и её взрослый сын… прости за натурализм. А ванна стоит с этим унитазом ещё и в одном помещении… окей, пусть трущобами будет считаться то, что ниже вас. Пусть трущобами будут только те районы, где сортира вообще в доме нет.

– Какая ванна, – бормочу сконфужено. – Душевая кабина.

Анна широко открытыми глазами красноречиво смотрит на меня.

– Зачем нужна эта твоя ванна?! – почему-то начинаю слегка распаляться (под издевательское хихиканье Алекса и его высоко поднятый палец с подписью «А Я ГОВОРИ-И-ИЛ!»). – Одна наполненная ванна – это почти кубический ярд воды! Горячей! – произношу по слогам. – Знаешь, сколько это стоит?! Зачем вообще нужна эта ванна…

– Да какая разница, сколько там кубических ярдов или футов? – кажется, Анна шокирована не меньше меня. – Если тебе зимой или осенью просто хочется погреться в горячей ванной?! Не всё ли равно, какого она объёма?!

– Не всё равно, – ворчу. – Примешь два раза такую ванну – и хлеб будешь уже чёрствый до конца месяца есть. А раз в месяц это барство ничего не решает. Лучше под горячим душем каждый день мыться, чем эта твоя ванна – но раз в месяц. Ну ладно, пусть два раза в месяц, или даже три. – Поправляюсь неохотно.

– Хуясе, – абсолютно некуртуазно изрекает Хаас, не сбавляя шагу. – Ни хуя себе. Ладно… В общем, я не Саяра, потому буду откровенна. Алекс, говорят, муравьи между собой отлично различают – красные они или чёрные, кто из какого муравейника… Только для того, кто уровнем выше, нюансы муравейников неуловимы. И я сейчас имею ввиду не интеллект, а исключительно материальный уровень.

– Да ладно, я понимаю, – взмахиваю рукой, соглашаясь (скрепя сердце). – Знаешь, я когда сюда попал, первый день в горячий душ пять раз сходил. – Признаюсь. – Так что, наверное, ты права…

– Так много раз за день испачкался? – смеётся Анна.

– Не-а. Горячая вода без счётчика, – поясняю то, что она и так уже поняла. – Просто не мог поверить до конца эмоциями, что это теперь моё. И что отдельного счёта за это не будет. Можно тратить сколько угодно.

– Копейки для любого здания, что выше первого проспекта, – спокойно кивает Хаас. – Я просто никогда не общалась близко ни с кем из ваших. Извини, если что не так сказала.

– Да тебе-то за что извиняться…

– Возвращаемся к предыдущему вопросу. Как ты собираешься побеждать? – Она требовательно смотрит на меня, не глядя под ноги.

– Расскажи мне про эти вызовы, – смущённо прошу. – Саяра обозначала, что там масса деталей. Но это было до того, как, кхм, они вместе с Виктором посетили меня на полигоне. Узнать подробности потом было не у кого. А в сети эта часть почему-то запаролена, мне в допуске отказано. И просить никого не стал пояснить – и некого, и стрёмно было.

– Ебать-колотить. – Снова отстранённо, опять некуртуазно и почти не удивлённо выдаёт Хаас. – Как есть идиот. А что такого, чтоб спросить?!

– У меня есть свои правила, переходящие в принципы, – обтекаемо избегаю конкретных ретроспекций.

– Ладно. Слушай…

………

– …таким образом, вначале надо определить тип правил. По которым всё будет происходить. – Завершает Анна через пятнадцать минут, уже у меня в номере.

Хозяйничая на плите и готовя кофе из местных неснижаемых запасов.

– А как это в принципе определяется? Ну, получается, должен быть какой-то диалог между нами? Но я с ним вообще не собираюсь разговаривать.

– Не между вами, – аккуратно качает головой она. – Между вашими представителями. Ну и, раз уж начали, давай этим твоим представителем буду я. Меня хоть не напарят, – она с сомнением окидывает меня взглядом. – Хотя, как по мне, затея не стоит выеденного яйца. Надо стоять за «виртуальный» полигон, и биться исключительно в нетравмоопасном режиме.

– А это что такое? Я помню, что он где-то на выселках, за шестым участком. Но в детали не вникал.

– Там все техники блокируются артефактом, – поясняет Хаас. – Счётчик урона виртуален. Позор и стыдоба, конечно, но для тебя – самое оно. С моей личной точки зрения. – Она явно старается меня не обидеть, но выбирает откровенность.

– Можешь на пальцах рассказать, чего мне следует ждать от противника? – начинаю озвучивать вопросы Алекса. – Я, в принципе, продумывал теорию.

– И до чего додумался? – оживляется Анна. – Не иронизирую. Правда любопытно. Скажем, в столовой твоё решение было неожиданным и эффективным. Другое дело, насколько у тебя таких вариантов больше одного? И каким арсеналом ты собираешься биться с огнём? Вода – это одно. А Билли с огнём – совсем другое. Уже молчу, что со стороны похоже на одноразовое решение…

– Вот я как раз собирался тебя потерроризировать, – я и правда собирался, но не знал, как технично поднять вопрос. – В общем чате говорят, что огонь ты более чем неплохой. Если бы ты могла со мной чуток поработать? – вопросительно смотр на неё. – Пусть на том же виртуальном полигоне? У меня есть наработки, – решаю таки признаться. – Но одно дело – теория. И совсем другое дело – отработка элемента на практике. Кстати, вызова от них всё равно пока нет.

– Пошли. – Анна мгновенно поднимается и отставляет в сторону чашку с недопитым напитком. – Прямо сейчас. Не переодевайся.

– Ты его огрел здорово. Он в медсекторе, – хмыкает мой единственный в Корпусе друг, который ещё и женского пола, по пути на дальний участок полигона (который она единолично выбирает для нашего импровизированного занятия.) – В общем чате этого нет, но есть ещё чат для клановых. Вот там его сейчас медицина в себя приводит: черепно-мозговая травма. Острая.

– Ну, логично, – пожимаю плечами. – Бил-то серьёзно. У меня не так много шансов против клановых одарённых. И эти шансы, как показала столовая, надо вырывать у любой ситуации любой ценой.

– Как-то это отрабатываешь? – живо интересуется Анна. – Вроде как видна система взглядов, вернее, намёки на неё. Но я пока не понимаю, какая.