Семён Афанасьев - Алекс и Алекс

Из всех дверей коридора, одна выделяется потёртостью, как и пол перед ней. На самой двери висит табличка: «Dr. Camila Soares Carvalho. Capitán».

– О-о-о-о-о, – кажется, если б Алекс мог, он бы сейчас точно потирал руки. – Только давай говорить буду я. Ты ж этих языков не знаешь?

– Каких? – сейчас действительно не понимаю, о чём он.

– Хоть Portuguesa, хоть Сastellano, хоть Portuñol?

– Даже слов таких не слышал, – подтверждаю. – А зачем? Все говорят на Всеобщем. И уж местная врачиха точно.

– Потом объясню, – недовольно морщится он. – Иди давай!

Стучу, и после разрешающего « да » с той стороны захожу.

Чтоб при виде местной врачихи слегка остолбенеть.

В принципе, это даже хорошо, что сейчас будет говорить Алекс. А то у меня мысли резко свернули не туда и сейчас они совсем не о том. Как бы ещё с одной интересной физиологической реакцией справиться, так свойственной моему возрасту…

Деликатно постучавший в дверь перед тем, как войти, паренёк был одет в форму, которую явно распечатали только что. Увидев Камилу, он предсказуемо и восхищённо сверкнул глазами.

К этому в данном месте она была давно привычна; как никак, армия есть армия… м-да, с полной предсказуемостью мужиков, даже таких вот начинающих.

Затем он внимательно мазнул по ней взглядом ещё раз, старательно не переступая рамок приличий. Её эта неуклюжая деликатность тут же развеселила; и она позволила себе небольшое отступление от правил, улыбнувшись уголком рта.

К её удивлению, смотрел посетитель в первую очередь не на расстёгнутые поверху пуговицы халата (а там было на что смотреть, она это чудесно знала). И даже не на открытую до бедра ногу, закинутую на вторую, и оттого выбивающуюся уже в разрезе снизу.

Он почему-то скользнул взглядом в основном по её причёске, по лицу и, кажется, ещё по глазам. Как интере-е-есно-о-о.

А вот затем он смог её удивить по-настоящему:

– Boa noite, doutora! Você fala fronteiriço? («Добрый вечер, доктор. Вы говорите на фронтерисо?») – выпалив самоназвание языка простонародья, характерное для конкретной местности (которое она, впрочем, отлично поняла), он тут же явно смутился. И немедленно заменил привычное ему сельское слово на то, что он, видимо, считал литературным. – Você fala Portuñol? («Вы говорите на Портуньол?») – продолжая вежливо пожирать её глазами.

Манеры пацана были настолько неповторимо деревенскими, а сам он смущался настолько неподдельно и искренне, что Камиле захотелось громко заржать.

Но это было невозможно по целому ряду причин. Потому она лишь весело отбросила волосы назад; вздохнула, задавливая рвущуюся наружу улыбку; и, как могла, доброжелательно ответила:

– Sim, calma. («Да, успокойся») – Затем на всякий случай повторила вторым возможным вариантом. – Relaxa. («Успокойся\расслабься». То же самое).

– По правде сказать, успокоиться в такой ситуации непросто, ещё и в моём возрасте, – стеснительно признался пацан, наконец начиная откровенно пялиться в сторону её расстёгнутых пуговиц.

– Завязывай, – лениво отозвалась Камила. – Отгадай, как давно и как часто я в армии слышу что-то подобное? И кстати, на табличке снаружи висело моё звание. Надеюсь, ты успел прочесть.

– Мои извинения, – совсем по-деревенски пробормотал посетитель и попытался куртуазно поклониться.

Что было никак не по уставу. Оборжаться.

С другой стороны, местный устав написан никак не на портуньол, и не для портуньол, и никаких обращений на этом языке не регламентирует.

– Проехали, – великодушно кивнула врач. – Так что стряслось-то? Или ты не к врачу сюда шёл?!

– К врачу. К дежурному врачу. Но оказался не готов к… – мальчишка явно по инерции тормозил.

Отреагировав с запаздыванием, поняла Камила и устало вздохнула.

– Я поступил сюда только сегодня. – Наконец взял себя в руки пацан. – Медобследования не проходил, если не считать какого-то исследования на наличие и характер искры у бабки в первом корпусе.

– Так. А откуда ты сюда попал? – профессионально отреагировала Карвальо уже с любопытством.

Приём учащегося по ускоренному шаблону, без проверки медицинских допусков, ей пока на протяжении всей её карьеры не попадался.

– Из Квадрата, – снова засмущался пацан. – Ну, окружная тюрьма на выделенной трассе.

Камила присвистнула и подняла правую бровь:

– Палец свой тащи сюда.

Парень сделал шаг вперёд, вздохнул, приложился к сканнеру и завис в этом положении, с любопытством глядя на неё сверху.

– Сядь на кушетку к стене, – Карвальо терпеливо наклонила голову к плечу, многозначительно глядя на малолетнего и гормонально развитого условного земляка.

Затем повернула к себе монитор.

– Ну, что тут у нас… Алекс… О, так у тебя уже есть полное обследование! – Врач удивлённо покосилась на пацана. – У тебя шесть десятков полных обследований за последние два месяца, и все с занесением в личный файл! Так, капсула расширенного функционала, – она опять бегло побежала глазами по экрану, – номер капсулы в муниципальном реестре… номер в реестре округа… номер в федеральном реестре… подтверждение соответствия параметров исследований федеральным требованиям номер…

Затем она добралась до истории болезни, отражённой в файле.

После чего замолчала. Прочла до конца. Вернулась в начало документа и прочла ещё раз. Ещё помолчала.

И только после этого подняла глаза на парня:

– Впечатляет. Но не могу не спросить: какова цель твоего визита сюда сейчас? Медкомиссия в твоём случае не нужна, потому что федеральная медкапсула в ИТУ имеет все необходимые полномочия. А ты последний раз из такой аккурат сегодня.

– У меня после выхода из капсулы был… м-м-м… конфликт, – парень решил опустить взгляд, чтоб она не попадала в фокус.

Какая прелесть, восхитилась Карвальо, неожиданно для себя испытывая подобие материнского инстинкта. Впрочем, врач он и есть врач, даже тут.

– Погоди, об этом через минуту расскажешь… Сейчас, синхронизируюсь с той капсулой, все данные лично прогружу вручную на всякий случай… Откуда сам? – Она ожидала, что он скажет какую-нибудь глубинку из разряда южнее или западнее Куритибы.

Но он её опять удивил.

– Я местный, разве этого нет в файле? – простодушно покачал головой он.

– В моём файле есть только отсутствие у тебя жилья и источника дохода, – недовольно проворчала доктор. – Нет ничего даже о том, за что ты в тюрягу загремел. Откуда тогда на портуньол заговорил, если местный? И за что сел?

– Есть мнение, что все подряд сидят в Квадрате абсолютно не за что, – весело начал со второго вопроса пацан по имени Алекс. – Это если спросить в самом Квадрате, то так все и ответят. Вот если и я вам сейчас скажу то же самое, я вас огорчу. А я этого не хочу. А врать вам я тоже не хочу… Подрался с полицией, – обтекаемо ответил он в конце концов. – Честно, не виноват особо, но история такая, что впору слезу на базаре вышибать. Доктор, это не секрет, но мне бы не хотелось вас грузить своими проблемами! Главное, что сюда меня приняли в итоге.