Рост Толбери - Орден-I

Лиам смотрел на Кая и сквозь него. Какая-то шестерёнка внутри него в тот момент рассыпалась, и он долго не мог собраться с мыслями и начать говорить.

— Хм, — произнёс Кай, когда Лиам закончил. Он надолго задумался, вращая браслет, и, придя в себя, продолжил: — Значит, это был не сон? Теперь я понимаю твоё смятенье. Она посещала тебя. Хм… В сравнении с ней, я дитя. Говорят, она ангел и блистает подобно солнцу, если ты умеешь видеть. И никогда не причиняла вред ничему живому, если такое вообще для нас возможно. Говорят, она принесла мир между всеми домами и примирила всех нас с нашими извечными врагами. Её называют Шридхара Бхатана. Дитя Мира. Не знаю, насколько это правда, но я, если честно, не верю. Но причем здесь ты?

— Теорий нет? — потёр виски Лиам.

— Хм. Быть может, она увидела в тебе что-то очень важное. То, что не смог увидеть я, ты и твои близкие люди. Мы не сможем понять мотивов её поступков. Вот что ты должен осознать: между нами невероятная пропасть. Благодари Господа, что она одарила тебя своим вниманием. Может быть, это было благословение, я не знаю. Я бы хотел встретиться с ней.

— Что она такое? Она не похожа на тебя?

— Нет. Она не похожа даже на Старейшего, которого ты видел. Свой путь мы начинаем как дети и звери, неспособные контролировать свои порывы. Как за детьми, «родители» присматривают за нами, чтобы мы не погибли и не натворили непоправимого. Ну, это в случаях, далеких от моего, личного. В основной своей массе мы не чувствуем родства с людьми, не видим в них братьев, только корм и средство развлечения. Мы жестоки по своей натуре. Бог сделал нас жестокими излишне, и в этом наше испытание. Но это лишь голос внутри нас, инстинкты. Мы подвержены им, как и люди, но наша суть даже после обращения остается прежней. По крайней мере, первые сто, может даже триста лет. Но… потом, различия становятся слишком явными. Мы уже не можем сохранять человеческие черты, наша память переполнена, эмоции затихают в нас, опыт настолько значителен, что мы видим суть вещей и предсказываем все события нашей жизни ещё до того, как они случатся. Кровь больше не нужна нам, и мы не чувствуем её вкус. Мы больше не можем испытывать удовольствие, гнев, радость, печаль — всё это теряет смысл и глубину. И мы меняемся, превращаясь в созданий, которым это больше не нужно, утрачиваем последние крохи того, что связывало нас с людьми. Те, кто смог пережить этот процесс, возносятся над нами. Это страшит меня. Но познав любовь Господа, я понял — и тысячи лет не хватит, чтобы впитать её полностью.

Лиам стоял в середине барака, около своей кровати. Никого не было рядом, только ряды пустых солдатских коек. Единственная горящая лампа в помещении выхватывала из темноты кровать Бенисио.

На кровати лежал сам Бенисио. Точнее то, что от него осталось. В его хаммер попал зажигательный снаряд, салон машины превратился в огненный ад, выжить было невозможно. Трое морпехов сгорели за секунды. Каким-то чудом горящий Бенисио сумел открыть дверь, покинуть машину и пройти несколько метров. Сначала он упал на колени, как будто рюкзак за его спиной стал слишком тяжёлым, потом завалился на спину, и так горел ещё какое-то время.

Лиам видел всё издалека. Он ничем не мог помочь Бенисио. Они были под огнём. Когда всё закончилось, Лиам побрёл к тому, что осталось. Одна из самых страшных вещей, которые он видел в своей жизни. Ноги Бенисио были неестественно согнуты, руки тоже выгнуло и они были прижаты к телу, стискивая то, что осталось от его винтовки. Бенисио не выпустил своё оружие, даже в агонии. Его лицо теперь больше напоминало череп, пустые глазницы смотрели строго вверх, туда, где было синее безоблачное небо.

Ужасная, отвратительная и жестокая смерть, в которой не было ничего геройского или почётного. Участь, которую Бенисио не заслуживал. Лиам должен был заметить стрелка и снять его. Теперь его единственного друга и названого брата не было. Лиам остался один.

И вот перед глазами снова ЭТО. Почти сразу Лиам понял, что спит. И это позволило отвести глаза и не смотреть. Его ногти впились в бицепс и оцарапали до крови. Хотелось проснуться, но ничего не помогало.

Движение в самом конце барака. Кто-то смотрел на него из темноты, худой и небольшого роста.

— Нет. Уходи. Пожалуйста, уходи. УБИРАЙСЯ! — закричал Лиам мальчику с простреленным черепом. — УБИРАЙСЯ!

Сердце запрыгало в груди, все мышцы свело от напряжения, он кричал бесконечно долго и сорвал себе связки так, что в горле жгло даже во сне. И, наконец, проснулся.

— Вот чёрт, — выругался Лиам, пытаясь выбраться из скрученного анакондой одеяла.

Остатки сна смыло, как водой, и Лиам выругался. Весь пол его квартиры, вся мебель и кровать были усыпаны лепестками цветов.

Недоумевая, Лиам прошёлся по квартире, но он был один. Никаких следов попойки или вечеринки. Вчера он был в церкви. Чья-то шутка? Йован? Франк?

На столешнице лежал браслет. Он снова был цельным. Его аккуратно зашили и вернули на место выпавшие части.

***

— О-о-о, нет. Абсолютно исключено, — Крис помотал волосатой башкой, округлил глаза и вернулся к чтению журнала.

Похоже, он собирался и дальше игнорировать Лиама, нарезающего нервные круги по комнате уже минут сорок. Впервые за всё время службы, и в армии, и в Ордене, у Лиама появилась «проблема на работе». Не психологическая, не физическая, вообще не касающаяся его личности и физиологических особенностей, и не имеющая отношения к успехам при выполнении его служебных обязанностей.

Уна.

Некий непредсказуемый фактор периодически врывался в его жизнь, вёл себя там по-хозяйски, оставляя Лиаму роль глупой и непонимающей собаки. Это начинало раздражать и требовать разрядки. Чем бы она не была, у неё есть рот и она может говорит. А значит они поговорят как взрослые люди.

— Слушай, брат сказал ждать его, — утомлённо вздохнул Крис, всё-таки отложив чтиво. — Сейчас не до личных дел, нельзя тебе уходить. Чего ты такой взвинченный? Успокойся. Отдохни. Ещё наработаешься.

Лиам не мог успокоиться, он ходил из угла в угол и теребил браслёт.

Крис то и дело поднимал на него глаза и уже начинал терять терпение.

— Ну что там у тебя?

— Нужно проверить одно дело. И оно не совсем личное. Может быть связано с чём-то важным, — решился Лиам.

— Что? Ты у нас уже дела берёшь? Брат в курсе? — повел бровями Крис.

— Подбросишь меня до той резиденции с вампирами?

Кристиан долго изучал Лиама, а потом просто пожал плечами, встал и пошёл в машину.

***

— Приёма нет. Резиденция закрыта для визитов. Только по экстренному запросу в бумажном виде. С печатями. Даже для Ордена. Покиньте парковку, — развернул его охранник у дверей резиденции.