Ростислав Марченко - Остров V

Впрочем переоценивать эту шайку тоже не стоило, из шестнадцати голов фратрии по-настоящему опасными были только трое — небритый мужик лет пятидесяти в пластинчатом панцире под дорогим плащом, толи выражением лица, толи его чертами смахивающий на небезызвестного Вячеслава Иванькова, также известного как «Япончик»; его толи телохранитель, толи правая рука — худой, остроносый и темноглазый тип в кольчуге с парой коротких мечей за спиной; и уже явно исполняющий при главаре роль мышц громила в поддоспешнике с бешеными глазами и снятым с какого-то благородного понтореза представительским «бастардом» у пояса.

Глаза последнего были бешеными, или если угодно «переполненными несдерживаемой жестокости» в самом буквальном смысле слова. Без малейшего преувеличения. Парниша, а по лицу ему было лет двадцать пять, переодень его в спортивный костюм сошел бы за своего в самой беспредельной пресс-хате. «Свои» сторонились этой безумной твари как бы не больше чем чужие. За столом рядом с ним, во всяком случае, никто не присел.

Гости вели себя слишком шумно и явно злоупотребляли обесценной лексикой, но ничем больше примечательны не оказались. Нас они словно бы не замечали, так что стоявшая на столе емкость в конечном итоге была вскрыта и начата. Расходится по комнатам к вину не притронувшись не позволяла благородная спесь.

Тут нас, наконец, и нашли неприятности.

— Хо! — удивленно принюхался к аромату возвращавшийся из сортира «пехотинец» фратрии, шныреватого вида крепыш с крысиными глазами, одних лет с сидящей за нашим столом молодежью. Типичная такая согревающая чаек и стирающая положенцу носки «торпеда», на «боевых» выходах доказывающая свою полезность в роли причины для конфликта. — Сардское?

Уллак в отличие от парней все свое внимание обратил на меня.

— Нет, — сказал типку я.

— Да ну!

— Нет.

— Врет тебе твой нос, парень! — поддержал меня «дядька».

— Ну вот это вряд ли! Достойные господа, да вы только гляньте что у папаши Дьена в погребе запрятано!

— Это не наше! — поправила парня подошедшая на шум подавальщица, сдобная баба лет сорока в парусиновом фартуке. — Свое господа пьют.

— С собой вино возят? А еще у них есть? — осклабился крысоглазый. — Я б прикупил друзей угостить!

Друзья заорали, что ловят на слове.

— Сядь на свое место и даже не смотри в эту сторону, — надоело мне играть по чужим правилам.

Глаза ублюдка довольно блеснули. Да и не у него одного, бандиты развеселились. Главарь не отставая от масс и что-то сказал сидевшему слева от него остроносому. Тот фыркнул и что-то буркнул глядя в мою сторону. Жлоб поморщился и несогласно покачал головой, глаза его при этом менее злобными не стали.

Я сделал вывод что так как кинотеатров тут еще не придумали, так что задиранием благородных это фратрия развлекалась нередко.

— А что не так, досточтимый? — с не менее ехидной чем у главарей шайки ухмылкой напомнила о себе шельма.

— Все! — спокойно продолжил играть свою роль я.

У «правильного» ладно бы рыцаря, так и благородного господина выбор вариантов действий был невелик. Ну а «неправильный» мог сглотнуть и повеселив пиплу, наверное, даже уйти живым и невредимым после этого. Про не ограбленным не зарекусь.

— Как так все? — конечно-же «удивился» ублюдок.

— Не одни зубы вылететь могут.

Уллак согласно кивнул.

— Отчего это? — под одобрительный гул кентов продолжил крысоглазый.

Я поманил его, помахав пальчиками. Говнюк немного приблизился и даже ко мне склонился, держа, впрочем, безопасную дистанцию.

«Дук!»

— А-а-а-а! — завопил все-таки попавший впросак дурачок и отскочил в сторону, где ноги его почему-то не удержали.

Хотя почему почему-то? Я бы конечно с куда большим удовольствием своим мечом его ступню к полу пригвоздил, но и удар окованным навершием ножен тоже неплохо вышел. Если мне хотя бы чуточку повезло, то я этому говнюку даже что-то сломал.

Быдляк фратрии конечно же зашумел, начал хвататься за оружие и всячески показывать, что к нам сейчас на стол большой и толстый пиздец вскочит — но меня это «как ни странно» не впечатлило.

— Слушай судя, «фартовые», — обвел я взглядом окружающих нас недоносков и воткнул в столешницу «кинжал Гнева». — Если хотите схватки, то не надо мне тут в жопу орать! Скажите, блять, это прямо, и мы с благородными господами утопим эту ебучую харчевню в крови!

— Ты…! — истерично крикнула поднимавшаяся на ноги крыса.

«Хрусь!» ответило ему все то же окованное навершие, только на этот раз выброшенное в длинном выпаде. Вот теперь я этому балбесу самое меньшее что зубы вынес, так что на ближайшие несколько минут крысоглазый всяко выпал из разговора.

Благородные господа, глядя на меня тоже повскакивали с мест, но оружия пока что не обнажали.

— Да, Я! — разве что чуть повысив голос сказал я, холодно ухмыляясь в лицо главарю. — Зубы вылетели. И что вы будете с этим делать?

Всякий шум вокруг стих.

— Вас тут конечно больше, но и мы не на ночной улице!

Эффектное движение, упавшие на пол ножны и клинок сверкнул сталью. В зале охнули. Среди бандосов тоже засверкало оружие.

— Шен… — главарь фратрии человеком был достаточно осторожным.

— Фер! — перебил я.

— Фер… как вас…

— Фер Вран!

— Фер Вран, вы верно из далеких мест родом?

— И?

Здоровяк, распихивая кентов заходил справа, пока еще не обнаживший свои палаши остроносый слева.

Уллак счел последнего менее опасным, так что встал вместе с братьями у левого края стола. На лицах троицы удовольствия от грядущей схватки не наблюдалось. Нейл и Миердин соответственно сместились ко мне. Эти двое были под впечатлением моей славы и выглядели живее.

— Фер Вран, фер Вран! — глава фратрии как сидел на месте, так и остался сидеть. — Мы на шелках не рождены, вольности дворянские чтим. Но люди свободные… И оскорблять себя словом и действием никому не позволим!

— Да, да, вы можете подать на меня в суд! — рассеянно согласился с ним я, оценивая, что будет выгоднее — атаковать здоровяка, или сначала уменьшить количество мечей противника. Один-два — тоже хлеб.

Но по уму конечно надо было воспользоваться пистолетом. И плевать что Кеттенхут рядом, а шесть дворян в железе против шестнадцати бандюков даже без поддержки слуг в зале не бог весть как уступают последним. Особенно если врасплох не застали.

Зрители гоготали. Атаман задумчиво покачал головой:

— Ни к чему это.

— И?

— Фер Вран, Тим не искал ссоры. А вы ему зубы выбили. Нехорошо это. Нехорошо.

— Да вы что!

— Согласитесь же, что вторая плюха уже была лишняя? Опять же кровь пролили.

— Нет! — сказал я. — Не соглашусь.

— Фер Вран…

— Я сказал же, не соглашусь! — растягивая слова в адреналиновом приходе, облизнул губы я. — То, до чего вы своими жалкими умишками только додумались, я уже давно съел и высрал. Так что, если вы, потерявшие страх парни, сейчас не зассыте то здесь будет резня, кровищща и сизые кишки по полу.