Ростислав Марченко - Жизнь под крылом смерти...

Изымать из сдавшейся толпы представляющих оперативный интерес лиц пришлось лично. Никакого труда в этом не было, подавляющее их большинство легко определялось по одежде, остатки добирались по поведению и экспресс — опросу представителей серой массы. Семьи предназначенных под разработку людей для их изоляции и последующего создания с их помощью психологического давления выявлял в основном опрос.

В итоге, несмотря на то, что я не сказал никому ни одного грубого слова, вокруг меня через одно были бледные как полотно лица. И моя солдатня выглядела ни намного лучше отобранных для психологических опытов жертв — непонятное пугало и их. Нет, местным никто не сочувствовал, — но обычных для таких моментов шуточек и злорадства тоже не было.

Я поймал взглядом ближайшего капрала:

— Этих в донжон. В полуподвале тюрьма, тщательно обыскать, запереть в клетке, поставить часового. Баб, которые там сидят сейчас не выпускать. Куда их деть решу позже.

— Сделаю, фер Вран.

— Вперед.

Попался на глаза второй.

— Баб и детей, наверное, в эту башню. Куда их посадить найдешь сам. Чтобы не разбежались, выставишь караул. Любое насилие в их отношении — только с моего разрешения. Отвечаешь головой, приступай.

Женщины застонали, дети заплакали, на лицах конвоируемых мужчин поселилась ещё большая, чем было тоска.

— Теперь ты. Всех остальных избавить от ненужного имущества и выгнать за ворота, они мне не нужны. Ворота держать закрытыми, соблюдать вежливость, но в замок никого постороннего без моего разрешения не пускать. Это наша и только наша добыча. Лишним тут делать нечего.

— О — о — о — д — а — а!!! — Общественность единогласно поддержала решение.

— Трофеи сносить сюда, фенн Лодан — организуй приемку и учет.

— Будет сделано, фер Вран, — кивнул исполнявший в этом бою обязанности фельдфебеля квартирмейстер.

— Остальным напоминаю, — я обвел солдат ледяным взглядом, — добычу в этой роте делят по справедливости, а воров вешают.

На этот раз радости в голосах было поменьше. Один решивший пощупать закон на прочность умник свое сегодня уже получил и в роте про это знали.

В крепости мы и остались. Не сказать, что «Черную розу» и «юдонцев» это обрадовало, но лично мне высказывать недовольства никто не стал. Самыми крайними оказались сдавшиеся в Варене крестьяне. Потерявший управление сличный состав «Юдонских волков» перепился добытым в деревенском трактире и домах пивом и как обычно среди солдат, не думая о последствиях, устроил в деревне грабеж, массовые насилия и резню.

Воины «Черной розы» на начальном этапе таких развлечений судя по моим наблюдениям тоже отметились, однако, когда ситуация начала выходить из — под контроля и комиты призвали людей к порядку, своевременно переобулись и без колебаний начали давить подельников.

Ан Бекхардены с потерявшим берега быдлом не миндальничали. Законы Империи поощряли конвенциональное ведение войн, с минимумом лишних жертв и тягот на государственную экономику, отчего массовые убийства податного населения применительно к благородному сословию не то чтобы прямо непреклонно пресекались, но внимательно расследовались федеральными властями и достаточно часто имели неприятные последствия для совершивших. Проще сказать жечь города и села вместе с их населением в ходе «межевых войн» для солидных игроков в качестве неизбежных на войне случайностей в принципе допускалось, но нужно было отслеживать, чтобы эти случайности не происходили слишком часто. Ну а чтобы всякая мелочь и неудачники не считали себя равными полноценной аристократии, в этих кругах иногда и с первого раза можно было с имперской юстицией неприятностей огрести.

Для «Вепрей» последнее было моментом крайне актуальным — даже с поддержкой, если говорить прямо купившего сыну роту старшего ан Феллема наш бизнес на крупный, или даже заметный в отрасли не тянул. Таких мелких рот в империи были сотни, если не тысячи. «Юдонские волки» и особенно «Черная роза» к топу находились гораздо ближе, однако беспричинно отягощать карму в глазах власти не стоило и им. Короче говоря, когда пьяное быдло, не удовлетворившись убийствами и насилиями начало жечь в деревне дома, Адель поднял роту командой «К бою!» и «юдонцев» стали бить.

Естественно не собирающиеся терпеть оскорбления действием пассажиры нашлись быстро, кто — то с пьяных глаз ответил на удар древком алебарды ударом клинка, так что итогом приятного дня стало настоящее побоище, в ходе которого «Юдонских волков» без сантиментов загнали в вольер, где они начали разборки ещё и между собой.

К завтраку обнаружилось, что помимо немалого числа убитых и раненых численный состав взбунтовавшейся роты сдулся втрое за счет дезертиров. И это явно был ещё не конец.

— Хорошая была рота, — вздохнув, резюмировал эту новость Адель ан Бекхарден. — Когда — то.

— Бандитов на дорогах прибавится. — Пожал плечами я. — И мой бывший оруженосец с ними убежал.

Адель хихикнул. Про каминг — аут подосланного ко мне доблестными сослуживцами стукача ему конечно уже довели. Вскрыл я Гленни «при большом стечении народа» так что тема для сплетен среди солдат всех трех рот была обеспечена минимум на неделю вперед.

— В последний момент не обокрал?

— Нет. Свое — то еле — еле забрать сумел. Ездовой об него древко глефы чуть было не сломал.

— Хе — хе — хе…

Когда нам уточнили, что вслед за Гленни у «Юдонских волков» исчезли квартирмейстер и ротная касса, а пытавшегося по мере сил и возможностей обуздать личный состав фельдфебеля с приближенными ходе ночных разборок кто — то изрубил, что — либо дополнять к сказанному стало бессмысленно. Мы с Аделем, не сговариваясь, переглянулись и развели руками. Роте действительно приходил конец.

Ан Риаф всё это время лежал в забытье, если перевести слова по мере сил и знаний подлечившего его мага в понятную мне терминологию, слуги ан Варена действительно перестарались и осчастливили капитана «Юдонцев» и своего жаждущего с него выкупа господина переломом основания черепа. Фер Рендел, как бы я к нему не относился, в плену показал себя настоящим рыцарем, мужчиной и героем. Отмороженный капитан «Юдонских волков» на мученическую смерть своих лейтенантов равнодушно смотреть не стал и сумел найти момент, чтобы почти удачно добраться до горла пленителя.

— Лучше бы Рендел менее героически себя вел, — после краткого обсуждения последствий самоликвидации союзной нам роты вздохнул я. — Был бы цел, бунта бы не случилось.

— Тебе — то какое до него дело? — Фыркнул Адель. — Своих хлопот не хватает?

— Задет. — Усмехнулся я, не став возражать.

— Вот, вот. Что там с грязным бельишком? Нашел в нем что — то?