Борис Батыршин - Чужая сила [СИ litres]

– Прекратить огонь!

Алекс оторвался от карабина. Хотелось ещё стрелять, орать во весь голос, прыгать, хохотать – как тогда, на орудийном мостике «Династии». Елена тоже не скрывает восторга: азартно размахивает своим «Маузером», выкрикивая что-то насмешливое вслед падающим в океан инри.

Хотелось подхватить её в объятия, прильнуть к обжигающим губам поцелуем… Нет, нельзя. Профессор – вот он, свесился за борт и рассматривает маневрирующие тысячью футами ниже «облачники».

– Порядок на палубе! – проревел фон Зеггерс. – Всем проверить оружие, пополнить боекомплект. Машина, обороты до полных, вертикальные рули на семь. Атакуем правый!

Где-то над Восточным океаном. Имперский корвет «Локи»

Воздушные корабли покачивались рядом, словно плоскодонки в рыбацком затоне. Фон Зеггерс помянул всех чертей, пытаясь подвести свой неуклюжий аппарат к корвету так, чтобы можно было перебросить швартовочные концы на его верхнюю палубу. В итоге, всю работу сделала команда «Локи» – и вот «Граф Цеппелин» и корвет, связанные, словно пуповинами, двумя переходными мостиками, неспешно дрейфовали по ветру к северу.

Воздушное сражение закончилось, едва успев начаться. Обнаружив, что нелепое сооружение, появившееся так некстати, мало того, что отбило атаку, но и нацелилось на один из «облачников», капитан-инри дал команду на срочное всплытие. В недрах казовых мешков заполыхали возбуждающие разряды, тяжёлыми шмелями загудели в коробах маховые перепонки, и «облачник» послушно полез наверх. Расчёт был прост: встать параллельно с пузырчатым чудом-юдом, и с дистанции футов в пятьсот окатить его с носа до кормы огнестуднем из «грозовых труб». Конечно, горючая слизь неспособна воспламенить мета-газ, но оболочку-то гроздей она сожжёт – и тогда лишившееся подъёмной силы летучее недоразумение свалится в океан, где ему самое место.

План, при иных обстоятельствах, безупречный, не сработал. Тяжёлое вооружение, связки дальнобойных «грозовых труб», начинённых огнестуднем, располагались у «облачника» в бортовых палубах, и сами стали превосходной целью для пулемётчиков – причём задолго до того, как корабль вышел на дистанцию эффективного огня. Свинцовые мётлы прошлись по орудийным мостикам и гондолам, выкашивая прислугу и калеча пусковые установки. В одной вспыхнул разбрызганный прямым попаданием огнестудень и, если бы не самоотверженность расчёта, успевшего отстыковать пылающую гондолу и обрушить её (вместе с собой, разумеется), в океан – «облачник» ждала бы судьба, уготованная кораблю человеков.

Но – обошлось. Осознав, что жертва, при всей своей нелепости, способна очень больно жалить, причём с неожиданно большой дистанции, инри одновременным разворотом вышли из боя. Гоняться за шустрыми «облачниками», да ещё и в их зоне ответственности – нечего было и думать. А потому командир «Локи» (тут Алекс не ошибся), капитан цур зее Креббс скомандовал отбой и вызвал наверх сигнальщиков – установить связь со странным воздушным кораблём, чьё появление столь неожиданно переломило ход боя. И каково же было его удивление, когда выяснилось, что бесформенная каракатица – не что иное, как замена «Крмихильды», которую ему было назначено дожидаться в этом районе.

Швартовка заняла примерно полчаса, после чего пассажиры «Графа Цеппелина» перебрались на корвет. На борту остался штурман Зелински с тремя матросами и механиком – аэростат решено было взять на буксир, но его «Майбах» останавливать не стали, чтобы пропеллеры прибавили хотя бы два-три узла к скорости образовавшейся связки.

Первым на «Локи» переправили подстреленного англичанина. Его рана загноилась ещё на Летучем острове, а экспедиционная аптечка, снадобья из которой могли справиться и не с такой напастью, канули в океан вместе с «Кримхильдой». Неожиданно помощь раненому оказала Чо: поколдовав с корешками и бледными пузырчатыми грибами, добытыми в недрах островка, маленькая японка изготовила мазь, принесла пилоту облегчение, позволившее протянуть ещё некоторое время. Но в ночь перед отлётом бедняге стало совсем худо: бредящего, мечущегося в жару, англичанина упаковали на жёсткие носилки, сооружённые из кусков дырчатого дюралевого настила, и вместе с ними пристроили в гондоле. Фламберг, осмотревший рану, помрачнел с лица и выдал неутешительный прогноз: «если повезёт встретить наших в течение ближайших дня-двух, и на борту окажется толковый специалист – тогда есть шанс…»

Уилбуру Инглишби повезло. Бортовым врачом на «Локи» состоял хирург-интерн Имперского госпиталя Туманной Гавани, взятый в Воздушный Флот по недавней мобилизации. После двухчасовой операции он уверенно заявил, что жизнь раненого теперь вне опасности, и руку тоже, кажется, получится сохранить. Но это известие, ещё сутки назад вызвавшее бы радостное оживление (и члены экспедиции и даже германские воздухоплаватели сочувствовали пилоту, угодившему сдуру в эдакую передрягу) сейчас прошло почти незамеченным. Слишком шокирующей, оглушительной оказалась другая новость, ради которой командир «Локи» и собрал гостей в кают-компании корвета.

Известие действительно было невероятным – и очень, очень скверным. После убийства жандармского генерала ситуация в Туманной гавани окончательно вышла из-под контроля и инсургенты заняли большую часть города. Войскам не удалось подавить разгоревшийся мятеж. Около двух недель упорные уличные бои, и в самый их разгар инри высадили на Побережье десант со специально подогнанных к береговой линии Плавучих островов, а так же с воздуха. Второй Воздушный флот пытался этому помешать, почти полностью истребив первую волну десантных облачников. Но этого оказалось мало: на подходе были ещё три полнокровные Армады – они-то и переломили ход грандиозного воздушного сражения. Одновременно ещё одна инрийская Армада нанесла удар по столице КайзерРайха, и отбить это нападение оказалось некому – все силы Воздушного Флота были сосредоточены на Побережье.

В результате пятидневных кровопролитных боёв Туманная гавань, второй по величине город Империи, пала. Из Столицы, охваченной огнём, бежали остатки населения, кайзер и правительство вынуждены были эвакуироваться на север, к Новой Ладоге, в русские районы. Туда же отходили остатки гарнизона «Туманной Гавани» и сводные отряды пограничной стражи, а так же стягивались ещё не участвовавшие в боевых действиях части. Тому, что осталось от Кайзерлихмарине и Второго Воздушного Флота, пришлось срочно искать убежища на островах Северного Архипелага – именно туда и предстояло направиться «Локи» с «Графом Цеппелином» на буксире.

Капитан Креббс умолк, давая гостям возможность переварить сказанное. Тяжёлая тишина затопила кают-компанию. Члены экспедиции ошеломлённо молчали – они ожидали по возвращении чего угодно, только не этого. Германские воздухоплаватели, не вполне осознавшие, какое несчастье постигло их новых друзей, недоумённо переглядывались и пожимали плечами. Взгляды, один за другим, обращались к одному человеку – начальнику экспедиции. Мичман видел, как дрожали у того пальцы, как покрылось мелкими каплями пота лицо. Елена (она сидела рядом с мичманом) до боли стиснула его ладонь. Пальцы девушки сделались ледяными, и Алекс ощутил, какой ужас поднимается сейчас из глубинных тайников её естества.