Александр Кормильцев - Пустой

— Дядька Пустой, я уж думала, нету в живых вас! Хорошо, что живой вы! — Настасья убрала приятно обвивавшие меня руки, отступая на шаг назад, заулыбалась радостно. Пришлось тоже снять с её плеч ладони, хотя делать этого совершенно не хотелось. Казалось, ещё немного постоять вот так вдвоём и получится понять что-то важное, что-то, имевшее раньше большое значение, что-то из прошлой жизни…

Но объятия прервались и то чувство гармонии, скрывающее в себе какую-то тайну, исчезло вместе с ними. Конечно, можно было попросить еще раз обняться, но это будет уже слишком. Особенно на глазах у такого количества местных, они и так смотрели на происходящее с непониманием. Но если поведение бросившейся обниматься с незнакомцем егозы ещё можно объяснить девчоночьими чудачествами и избытком энергии. То аналогичный жест со стороны незнакомца может быть понят присутствующими совсем неправильно.

Да и бесполезно это уже. Каким-то внутренним чувством я осознавал, что повторные объятия не дадут такого же эффекта. Для того, чтобы та тонкая нить к прошлому проявилась, необходимо было сложится каким-то внутренним настройкам с внешними ощущениями, совпасть в определенный момент и строго определенным образом. Есть ли вообще возможность повторить и нащупать эту нить снова, неизвестно.

— Всё хорошо, Настасья, всё хорошо! — я смотрел на ясное веснушчатое личико, обрамленное рыжими прядками, едва выглядывающими из-под платка. Кольчужный капюшон, покрывающий голову поверх платка, выглядел нелепой рамкой для портрета, изображающего ее улыбающуюся милую мордашку. Глядя на нее, я и сам не сдержал улыбки. — а когда ты узнать успела, что меня Пустым окрестили?

— Ой, так от дяденьки Прохора, конечно. Мы ведь с самого начала, как только в колокол звонить стали, об напасти весть неся по округе, все вместе собралися, баб с детишками под охраной воев подалече от опасности увели. Как первые одержимые под стены подобралися, дяденька Прохор отправил ещё по человеку на усиленье дозоров, а сам обороною начал командовать. Во всей той суматохе про вас и позабыли. А когда уж с первыми подступившимися стаями управилися, заслышали недалече урчанье сильного одержимого, да ваши крики с той же самой стороны тоже слышимые. Я ваш голос сразу узнала! Поначалу не хотел никто к вам на помочь отправится, потому как боялися уменьшить и так ослабленный гарнизон. Но дяденька Прохор сам за вами отправился, никого с собой не взял, потому как он у нас из сильных воев, мало, кто с ним тягаться может. Пока он за вами отправился, у нас поначалу все хорошо было, с одержимыми, что подходили, легко управлялися. Но потом дядька Прохор вернулся в большой спешке, да не один, а с Фёдором. Фёдор с нами остался, а дядька Прохор с Дедом Василием, да с Олегом Ловкачом отправилися на южную сторону. Туда Фильку, кузнецова сына вестовым посылали, да не возвернулся он, вот и думать стали про худое? И оказалось, правильно думали, там ведь дяденька Игнат… и Митрошка… и Филька тоже… — рассказ прервался. Девчушка всхлипнула, вытирая проступившие слезы краешком выпростанного из-под кольчуги платка.

— Не надо, Настасья, не продолжай, Дед Василий нам рассказал, что там произошло. — я боялся, что девчонка зайдется слезами и придётся приводить ее в чувство. Но я ошибся, она быстро справилась с рвущимися наружу всхлипываниями, отерла раскрасневшееся личико, глубоко вздохнула.

— Ну и хорошо, а то и впрямь тяжко об этом сказывать. Ой, чуть не забыла, вас дядька Прохор обыскался! Сказывал, коли встречу вас с Тимофеем, чтоб вам наказ от него передать, со всех ног к нему мчаться. Строго наказывал. — она заулыбалась, переводя взгляд с меня, на Тимофея. Юный лучник, при виде Настасьи почему то покраснел, отводя глаза в сторону. Девчушка хотела сказать ещё что-то, даже рот открыла, но в этот момент заговорил Дед Василий. Обращался он исключительно к парочке воительниц, но отвечала только Настасья, ее подруга за всё время и слова не проронила.

— Так чегой вы притопали сюды, наказ передать?

— Нет, Деда Василий, нас к вам дяденька Прохор отправил, в помощь.

— Дык, на кой мне помощь такая?! Не мог посурьезнее кого прислать?

— А мне почем знать, у него и спросите? — девчушка перестала улыбаться, даже нахмурилась слегка и по-детски надула губы. То ли ей не нравился этот неулыбчивый паренек, то ли ее задели слова о их с подругой несерьезности в качестве подкрепления.

— Дык, надобность появица — спрошу. — Дед Василий сделал паузу, после чего продолжил тем же бесцветным голосом, но напряжение в словах скрыть не полчилось. — Чегой тама внизу, одержимых много?

— Подходят понемногу, то поодиночке, то малыми стаями. Но справляются пока, дяденька Прохор говорит, что всё в порядке. Только вот понять никто не может, откуда они берутся все, будто со всех ближних сот к нашему поселку сходяться. А может, краем орды нас зацепило. Только ведь на этом берегу за всё время ни одной орды не видывали, от них нас река оберегает, иначе никакие стены бы не спасли. Так что местные одержимые это, скорей всего. Вот и пойми, чего им всем в нашем посёлке понадобилося?! И никто не знает, как оно есть на самом-то деле. — Настасья привычно собрала все услышанное по обговариваемой теме в кучу и выложила одним куском, не забывая вворачивать свои соображения о происходящем.

— Из матерых тварей были кто? — Дед Василий от услышанного нахмурился еще больше.

— Нет, вроде. Только дяденьке Прохору кусач попался, когда он к дяденьке Пустому на помощь отправился. А так выше топтуна никого и не было.

В этот момент из-за стены послышалось утробное урчание. Отвлеченные появлением девчонок, мы перестали следить за приближением тройки одержимых, со жрачом во главе. Пока происходили приветствия, объятия, разговоры и отчет о последних событиях, твари успели подобраться почти под самую стену.

Первым отреагировал Дед Василий. Одним резким движением развернувшись и вскинув заряженный самрстрел, он выстрелил, потратив на все действия считанныесекунды. Урчание прервалось, но вместо него заголосили ещё двое одержимых, но уже не так громко. Паренек будто не слышал их, не торопясь взвел арбалет, потянулся за болтом.

— Варюха, давай помогай, коли на помочь притопали с этой болтушкой на пару. Тама двое бегунов, в сам раз под твой лук, сама с ними управляйся, а я болты поберегу для тварей посурьезнее. — обращался он, как можно было понять, к черноволосой подруге Настасьи.

— Как скажете, Дед Василий. — девчонка приблизилась к частоколу, огораживающему внешний край стены, наложила стрелу на тетиву, выглянула в просвет между зубьями бревен, ища цель.

— Ну, чегой не шавелишся?! Оне счас под стену спрячуца, не достанешь их тама. — парнишка наблюдал за действиями лучницы, попутно отслеживая передвижения одержимых. Видимо, оставил тварей не только из-за желания сэкономить снаряды для своего самострела, но и в обучающих целях, давая возможность девчонке потренироваться на не особо сложных мишенях.