Владимир Тимофеев - Три кварка 3 (1982-2012). Конфайнмент

Он не помнит слово «да» и слово «нет», он не помнит ни чинов, ни имен.

И способен дотянуться до звезд, не считая, что это сон,

И упасть, опаленным Звездой по имени Солнце…

Песня закончилась.

Стоящий в дверях Смирнов поднял правую руку и показал мне сложенное из пальцев колечко.

Потом развернулся и исчез во тьме коридора.

Мои вынужденные «каникулы» подошли к концу.

А жаль. Я уже начал к ним привыкать…

[1] Конспиративная квартира без постоянных жильцов

[2] Диалог Микиты Ничипорука и Мишки Япончика из к/ф «Дежавю»

[3] Родина или смерть! Мы победим! (исп.)

[4] «Не расстанусь с Комсомолом» (муз. А.Пахмутова, сл. Н.Добронравов)

[5] «Дорога» — песня группы «Любэ» (муз. И.Матвиенко, сл. А.Шаганов)

[6] «Абсент» (муз. и сл. Елена Ваенга)

[7] «Звезда по имени Солнце» (муз. и сл. Виктор Цой)

Тарас Степанович сидел в кресле и брезгливо смотрел на съёжившуюся под его взглядом Ларису.

Кто бы мог подумать, что эта дура подложит им такую свинью.

По сути ведь шлюха шлюхой, кто её только не драл, а вот поди ж ты — втюрилась в клиента, как кошка, и из-за этого чуть было всё дело не завалила. Хорошо, Джонни её как следует прокачал и выяснил, что рассказать профессору что-нибудь важное она не успела.

Хотя, ничего удивительного. Если бы она действительно рассказала ему всё, что знала, то пришлось бы поведать и о своей роли в операции по его разработке. Но тогда, скорее всего, господин Синицын послал бы её далеко и надолго. С таким-то «послужным списком»…

Нет, что ни говори, а Джонни — молодец, не зря их там в ЦРУ практической психологии учат. Знал, кого подложить под профессора. Подстраховался на случай провала и, как говорится, не прогадал. Сумел просчитать, что даже если эта подстилка решит соскочить, полностью расколоться перед клиентом она не рискнёт. Предпочтёт сохранить в его глазах репутацию честной, но обманутой женщины.

Одна незадача — просто так соскочить с их работы нельзя. Так что, хочешь не хочешь, придётся ей теперь отрабатывать свои косяки по полной программе.

— Ну что, сама пароль и логин от почты отдашь или парней попросить?

— Сама, — невольно поёжившись, проговорила Лариса…

На то, чтобы включить компьютер и войти в сеть, ушло минут пять.

— По какому адресу ты связывалась с профессором? — спросил Свиридяк, изучив список контактов.

— По мылу я с ним ни разу не связывалась, — буркнула Лара.

Полковник приподнял бровь.

— Не было необходимости, — продолжила девушка.

Тарас Степанович чуть прищурился.

— За монитором, на стикере, — нехотя пояснила Лариса.

Свиридяк протянул руку и отлепил от пластикового корпуса бумажку с адресом.

Этот набор символов он видел впервые. Видимо, господин Синицын создал этот ящик недавно и пока не использовал. Конечно, любое послание в этот адрес могло быть ловушкой, сигналом о том, что отправитель письма работает под контролем, но… вряд ли.

Зачем им так шифроваться? Жён и мужей у них нет, так что единственная причина — возможность хоть как-то связаться, если что-то произойдёт с телефоном.

— Садись и пиши, — приказал полковник.

— Что?

— Откуда я знаю? Твоя задача — чтобы он просто вышел на связь.

Лара закусила губу и принялась набирать текст…

— Прости, я была дурой… не могу дозвониться… мне очень плохо… — читал Свиридяк, заглядывая даме через плечо. — Отлично. Думаю, на такое он точно ответит. Всё, давай отправляй… Прекрасно. Теперь выключай.

— Зачем? А если надо будет что-то ещё написать?

— Затем, что это пока не твоя забота. Ответит — будем решать. И смотри у меня, — пригрозил фээсбэшник. — Не дай бог, что-нибудь опять учудишь, простым порицанием не отделаешься. А если попробуешь связаться с ним мимо нас, мало того, что тебя тогда поимеют все парни Оскара, мы ещё и запишем это на камеру и отправим твоему дурачку-профессору. И это ещё не самое страшное, что может произойти. Поняла?

— Да. Поняла, — выдавила из себя Лара.

— Ну, тогда бывай. Комп не включай, из квартиры не выходи. Всё, что нужно, тебе принесут.

Полковник ушёл, девушка осталась одна.

Секунд пятнадцать она с ненавистью смотрела на дверь, потом поднялась и медленно подошла к окну.

Двор с четвертого этажа отлично просматривался.

Недалеко от подъезда стояла машина. Та самая, которая преследовала их во время поездки в Переяславль. Уйти из съёмной квартиры ей не дадут. Это факт. Мобильник забрал Тарас. Включить компьютер она, безусловно, сможет, но вход в интернет, скорее всего, отслеживается…

Единственный шанс — чтобы хотя бы до вечера Александр на её письмо не ответил.

А вечером… Этим вечером она обязательно их всех удивит, чтоб им подохнуть…

Воскресенье. 9 декабря 2012 г.

Михаил Дмитриевич с интересом следил за тем, как профессор что-то прилаживает к уже практически собранной установке.

— Ты, Шур, почти как художник, хочешь достичь совершенства.

— Не совершенства, а надежности, — буркнул, не оборачиваясь, доктор наук.

— Надёжность — штука хорошая, — не стал спорить «чекист». — Но меня сейчас больше интересует, когда мы, наконец, ленточку перережем.

— Дня через три.

— Уверен?

— Нет.

— Тогда зачем говоришь?

— А чтобы не надоедал лишний раз.

Смирнов засмеялся.

— Всегда подозревал: все учёные сумасшедшие. Но думать не думал, что они ещё и манипуляторы.

— А ты как хотел? — сварливо отозвался Синицын. — Нынче, чтобы получить нормальное финансирование, надо ужом извернуться. И всё равно, пока до нас деньги дойдут, половина обязательно куда-нибудь улетучится.

— Ну, в нашем случае, я полагаю, этой проблемы нет.

Профессор вздохнул.

— Этой нет. Зато других выше крыши.

— Это каких же? — заинтересовался Михаил Дмитриевич.

— А! Ты всё равно не поймёшь, — махнул рукой Александр Григорьевич.

— А ты по-простому, как для колхозников.

— Да при чём тут колхозники? — пожал плечами профессор. — Колхозники, они в коллективе работают. А я сейчас словно в безвоздушном пространстве вишу. Ни позвонить, ни по мэйлу связаться. В интернете, в лучшем случае, только учебники могу открывать. Чтобы статью в нормальном журнале прочесть, надо там под своим именем регистрироваться. И через VPN, как ты говоришь, тоже нельзя.

— Не нельзя, а не рекомендуется, — уточнил Смирнов.

— Да какая, блин, разница! — дёрнул щекой Синицын. — Я же теперь, как пуганая ворона, любого куста боюсь. Вдруг вычислят? Тогда вся работа насмарку.