Артем Зайцев - Раб Бури [СИ]

— Нравится вид? — Слахсер подошёл к Айсеру. Тот не обернулся, продолжая всматриваться в звезду, словно там был скрыт какой-то сакральный смысл.

— Смотря с какой стороны посмотреть.

— Верно.

Три составных вагона пронеслись мимо, направляясь в противоположную сторону. Не было сомнений, что о истинных причинах, происходящих здесь, знало человека четыре, и Айсер входил в этот тайный круг.

— Значит, ты раньше работал на антитеррористическую организацию? Это многое объясняет. И почему же покинул её?

— Осознание.

— Осознание?

— Осознание бренности бытия.

— Звучит как экзистенциальные проблемы. Не мог найти себя? — усмехнулся Айсер.

— Возможно и так.

— И когда ты примкнул к О'Шейну и другим?

— Мне поручили выследить верхушку Пирра и устранить. Как и тебе.

Айсер обдумал услышанное.

— Это ты всё время заметал следы, ведь так?

— Я выследил О'Шейна через несколько лет, потраченных в основном на перелёты между системами. Никудышная конспирация. Я решил скрыть его тайну и помочь им в осуществлении их плана. Как ты можешь убедиться, он бывает очень убедителен.

— И в чём же причина? Анархизм? Хочешь видеть мир в огне? — Айсер сложил руки у себя на груди, бросив небрежный взгляд в сторону Слахсера.

— Я реалист.

— Вот как? И что, ты действительно думаешь, что весь ваш план сработает?

Слахсер подошёл ближе. Его лицо отражало ультрафиолет, бросаемый солнцем. Он был не стар и не молод. Уродливые швы и биотехнологии покрывали его руки, и Айсер не сомневался, что так же выглядело и остальное тело. Лишь голова была приведена в человеческий вид. На нём был одет военный камуфляж, покрытый чёрными пятнами на серо-зелёной окраске, с множеством выступающих карманов, куда были вложены переносные, вспомогательные аккумуляторы для усиленной работы модификаций. Большинство карманов спрятались под лёгким титановым бронежилетом с символикой СБО по центру. Ноги по колено были закованы в экзоскелетные ботинки, на гранях которых протянулись световые лезвия, образуемые отражением солнечного света. Сам Айсер был одет точно в такую же одежду. Он вернул ложные рёбра назад в брюшную полость, вставив их на место. Наномашины наращивали слой эпидермиса. До оптимальных боевых кондиций Айсеру было далеко. Почти все его аккумуляторы были израсходованы, а системы нуждались в отдыхе. Но в его руках оставалось главное оружие — фотонный аппарат.

— Посуди сам, — Слахсер легко провёл рукой по горизонтали. — Земля никогда не разожмёт свою хватку власти и будет до конца пытаться удержать власть. Какие бы изменения не происходили на олимпе Всепланетного Земного Правительства, снаружи, для всех остальных ничего не измениться. Дело не в классической классовой борьбе, но в нечто большем. Человечеству требуется осознание, новый толчок. И в этом О'Шейн прав.

— Что с того лично тебе? Пускай он прав и завтра же миллионы людей будут вынуждены выживать на своих планетах, будучи отрезанными от остальных и лишёнными поставками извне. Какое лично тебе дело, реалист? Искупление?

Один из уголков губ Слахсера слегка приподнялся.

— Мы чудовища для этого мира, Клемент. Нам нечего здесь делать, и, как и подобает чудовищам, мы должны исчезнуть. Мир, настоящий мир, отторг нас, общество людей навсегда утеряно для нас. Мы либо искупим свои грехи, унеся с собой других чудовищ перед исчезновением, либо нет.

— Как поэтично.

— Как есть. Как я уже сказал, я — реалист.

Слахсер улыбнулся.

— Не могу сказать, что я рад твоему появлению здесь. Но О'Шейн настоял. Было решено, что если ты пройдёшь расставленную оборону, то так тому и быть. Такой длинный путь ты проделал. Может в этом что-то есть, ну, знаешь, судьба? Супердетерминизм? Божественный рок? Длань господня? Что тебе было предписано оказаться здесь. Выжил на Закрофе, вступил в АО, прилетел на Булыжник. Ну и конечно же флот. Не удивлюсь, если О'Шейн давно питался реваншизмом по отношению к ним. Все пути грандиозного спектакля сошлись, а мы как куклы на нитках. Видишь, Айсер, реализм может быть абстрактным.

Айсер ничего ему не ответил, поглядывая на палящие солнце. Ультрафиолет обжигал его эпидермис, покрыв нездоровым оттенком. Краски аврорного сияния разлились по всей дуги, окрасив цветовой мешаниной спектра, длинна волны которого сумбурно смещалась, взаимодействуя с электромагнитными полями мегасооружения.

— Закрывай дверь. Мы приезжаем, — Слахсер развернулся и ушёл прочь. Все линии монорельс ведущие к космопорту начали забиваться множественными вагонами, занявших свои ветки, пребывшими сюда ранее и продолжавшими пребывать. Несколько овальных аппаратов СБО и инженеров Булыжника поднялись в небо, всплыв за очертаниями вагонов вверх. Айсер раздумывал ещё несколько секунд, прежде чем взялся за ручку и задвинул дверь в исходное состояние. Он отошёл вглубь помещения, наткнувшись на МакМиллана. Тот как всегда отстранённо изучал невидимые данные, отображённые сугубо для него на прозрачной стеклянной консоли, которую тот держал в своих руках.

— МакМиллан, — обратился к нему Айсер, но тот не заметил, будучи погружённым в свои исследования. Айсер повторил вновь.

— Что, — угрюмо фыркнул МакМиллан.

— Может быть тебе и не интересно, но ты хотя бы осознаешь, что может произойти?

— Вполне.

— И у тебя нет сомнений по этому поводу? — Айсер упёрся в ближайший контейнер, набитый десятками килограмм свинцовых пуль, ожидающих своего применения.

— А у тебя? — МакМиллан отвёл глаз от консоли, взглянув на Айсера.

— Я? Не знаю, — Айсер легко покрутил головой, усмехнувшись такому наивному жесту.

— Мне дали возможность вести свои исследования, и я согласился. ВЗП не давали, и я ушёл от них. А теперь я могу наблюдать результаты своих работ. Может ли быть лучше?

— А миллиарды людей, которые будут обречены, если нарушится звёздная торговля между системами? Что с ними будет?

— Я как-то не думал об этом, — МакМиллан раздражённо ответил.

— А о чём ты тогда думал? Запустить процесс уничтожения поля — большая ответственность. От таких последствий не убежишь.

МакМиллан отложил консоль.

— Я думал об этой форме жизни. Ту, с которой я работаю.

— Ты говоришь об окаменелом инопланетянине, заточённом в древний звездолёт?

— Да. А ещё о форме этого звездолёта. Геометрия — язык природы. Может быть форма жизни была далека от нашего представления, не знаю, но любой, кто умеет работать с тригонометрией, имеет формулы геометрических фигур, подобия наших Евклидовых постулатов, может считаться абсолютно разумным с любой точки зрения. Формы звездолёта, его грани и углы, могут многое мне сказать о них. О их взгляде на вселенную и идеологию. Почему именно острые углы для звездолёта? Ведь округлённые или обтекающие формы лучше! Это доказывает сама вселенная! Всё стремится иметь округлённую форму. От атома до звезды. И я не говори про сельскохозяйственную деятельность, когда главный вопрос «чем копать огород?». Я говорю об взгляде на саму суть жизни. Ты понимаешь, о чём я говорю?