Сергей Михеев - Билет не туда [litres]

– Поясни, что имеешь в виду?

– Это сложно сделать, но попробую. Дело в том, что подготовить хорошего бойца в технологичных войсках и у нас, в традиционных, – большая разница, очень разные подходы и методики. Даже не так. Вот я закончил седьмой курс перед тем, как отправился стажироваться сюда. А до этого учился в семье – неподготовленного подростка не зачислят в Корпус.

– Я понимаю, мечника или стрелка из лука вырастить и подготовить долго и дорого. А у вас вообще довольно разносторонняя подготовка. Но устав?

– Нет, я, наверное, плохо объясняю. Просто сам никогда над этим не задумывался. Наши подразделения выросли из личных дружин аристократов. У меня есть обязанности перед своим командиром, и у командира есть обязанности предо мной. Смесь средневекового права и военной демократии. Раньше я вообще имел право не выполнять приказ руководителя, стоящего над моим командиром. Сейчас, конечно, не так, но определенные пережитки сохранились. Неформально нам не отдают приказ выполнить то или иное, а как бы договариваются со мной об этом. Реальное наполнение изменилось, но форма – сохранилась.

– Не очень понятно, скорее не так – понятно, но как-то слишком чудно́. Как такая армия может вообще воевать?

– Ну как? Вы, наверное, в курсе – воюет, и очень неплохо. Просто мы слишком разные. Кстати, да, еще и это. Все бойцы в боевой шкуре хоть немного, но разные. Для командира мы совсем не взаимозаменяемые винтики, как это у техов. Извините, если резко. Но это так. Командиру всегда приходится учитывать это. Слишком мало оснований формализовывать отношения.

– Забавно! Ну если так, что мне нужно знать о тебе, чтобы правильно использовать сильные стороны такого неожиданного подчиненного?

– В личном деле…

– Стоп, сам говорил о неформальности. Изволь отвечать.

– Мы все очень выносливые. Раза в два-три более, чем другие ваши бойцы. Натаскивали с детства. Более ловкий, сильный и внимательный. Я не хвастаюсь, это действительно так.

– Пока ничего нового. – Лейтенант замолчал, приглашая продолжить себя нахваливать. Неудобно, но он прав. За несколько недель раскрыть качества бойца невозможно. К тому же от этого, могут зависеть жизни его и моих товарищей.

– Нас готовят как универсальных бойцов. Имею командный опыт, правда, небольшой и в весьма примитивных условиях (рассказывать, что я потерял значительную часть подчиненных, я не стал. Да и не чувствую своей вины в этом, положа руку на сердце, – чистая ошибка планирования). Плюс слабые, но магические возможности имеются.

– Поподробнее сможешь? Не стесняйся, здесь чужих нет!

– Эмпатия. Чувствую окружающее, если без комбеза, то в ста – ста пятидесяти метрах определю засаду, сколько врагов и где они. Кстати, когда свой комбез закупорен наглухо, чувствительность сильно снижается. Могу всякие мелкие «фокусы» делать: молнию, сгусток огня, воздушный кулак, еще по мелочи. Не достойно особого внимания – это даже не навредить, а скорее ошеломить противника. Сигналки ставлю хорошо, на своем курсе был в пятерке. Да, мечник – эксперт. Хотя это, наверное, не то?

– Ну почему? Вполне может пригодиться. А как ваша хваленая шкура?

– Здесь все плохо. Потому сюда и послали – готовят к переводу в техи. Не дается она мне. Каменная кожа, роговые лезвия на ударные поверхности. Ну и внушить могу, что я очень страшный, так, баловство. Качаю все это с детства, но развивается очень слабо.

– Еще что? Не смущайся, не девица, тем более боевой опыт есть, говоришь… Сколько компаний прошел?

– Три, но это так, практика.

– Значит, убивать приходилось, как понимаю… а сам ранен был?

– Да, есть опыт. Неприятный, не хотелось бы повторять. Кстати, мелкие ранения могу заговаривать, если надо будет. Не лекарь, но немного есть.

Лейтенант замолчал, отвернулся, глядя вдаль сквозь и поверх древесных стволов и веток, покрытых темно-зеленой листвой с легким серебристым оттенком. Вечер был необычным. Замолкли птицы, и лагерь затих. Бойцы вымотались, уснули или пытались заснуть. Сквозь листву пробивались ярко-красные лучи заходящего солнца. Раньше здесь такого не замечал, под вечер освещение, конечно, менялось, но чтобы такой яркий оттенок, что даже слегка окрашивал светлые поверхности, такого точно не замечал.

– «Рубиновый четверг», – сказал лейтенант.

– Что, простите?

– Да так, ничего, группа была такая, в юности нравилась очень. Видишь, рубиновые лучи заходящего солнца? Доводилось такое видеть?

– Нет, в первый раз обратил внимание.

– А мне доводилось. Лет пять назад, отдыхал на Южных островах. Извержение вулкана застал. Так мелкие частицы пыли в атмосфере закат окрашивают. Только здесь вулканов отродясь не было. Ладно, смотри, скоро сменят тебя. Кстати, в неофициальной обстановке можешь звать меня просто, Чжэн. И, если что увидишь, не стесняйся советовать. Опыта у тебя, увы, больше, чем у нас всех тут вместе взятых.

Я посмотрел на лейтенанта и впервые задумался – а ведь он уже не так молод. Явно под сорок, непонятно – засиделся в лейтенантах. Или не повезло, разжаловали… Хотя я в их армейских порядках не успел разобраться. Да и сами ирмиты пока для меня ну не загадка, конечно, но и сказать, что понятны до конца, – явное преувеличение.

К вечеру третьего дня мы добрались до места, которое облюбовали наши командиры. Лесистая, сильно пересеченная местность, где мы разбили лагерь в глубине сырого и сильно заросшего оврага. Натянули маскировочные сети, оборудовали скромную стоянку. Большим плюсом этого места было то, что найти с воздуха нас было очень непросто и в шаговой доступности проходило несколько транспортных артерий, где можно было пощипать конвои врага. На окраине городка, километрах в двух-трех от нашей стоянки, находилось много складов с продуктами и сельхозсырьем, на которые не могли не обратить внимание конгереты. Вряд ли они тащили с собой слишком много провианта, наверняка рассчитывали поживиться на месте. Там мы и решили провести первую операцию.

Решили, разведали подступы и пути отхода, но враг не оправдал наших ожиданий. Никаких шевелений в районе складов не наблюдалось. Либо о них так и не узнали, либо руки пока не дошли. Тогда мы перенесли свое внимание на дорогу, связывающую между собой небольшой научно-производственный центр, где производили какие-то оружейные компоненты, со второстепенным порталом и космодромом, тоже небольшим, но где, по последним данным, полученным лейтенантом, пока работала военная информационно-командная сеть. Эта площадка использовалась врагом для перевозки на орбиту готовой продукции ирмитских оружейников.

После нашего разговора с лейтенантом я обратил внимание на то, что он стал меня несколько выделять. Видимо, вчерне он разобрался, как использовать на общее благо такого, несколько нестандартного бойца, и стал гонять меня по окрестностям в хвост и в гриву. Для нас разведка была крайне необходима, а я на эту роль подходил лучше, чем другие члены группы. Пришлось мотаться по заросшим кустарникам, перевитым колючими усами какой-то местной ягоды оврагам, размечая пути движения и отхода групп, фиксируя удобные места засад и лежек. Часто с напарниками, но иногда и в одиночку. Тем более что треть бойцов вместе с капитаном отправили обратно к схрону за дополнительными пайками и забытыми при сборах мелочами – типа взрывчатки, которой никогда не бывает много при выбранной нами тактике.