Сергей Михеев - Билет не туда [litres]

Так, посидев и покопавшись в себе, я решил, что отдохнул, и двинулся дальше, к пряничным горам. К Черепу и Веревке. Неожиданно я увидел темную точку на горизонте. Моя чуйка вскрикнула: вот оно! Мысль приземлиться на склоне балки, спрятавшись от неизвестного, быстро ушла, когда я понял, что эта темная точка движется ко мне навстречу. Он или они увидели меня и приближались. Было бы неплохо, если это наши, но чутье говорило нет, это не наши, и не надейся. Это враги, и враги, которые специально здесь караулят тебя. Выбрав ровный участок, покрытый прошлогодней травой, я остановился и выбрался из седла байка. Автоматически, непроизвольно начал разминать мышцы и разогревать связки, что-то внутри чувствовало: это враг, и враг серьезный. Приблизившись, темная точка превратилась в синий флаер с золотым узором. И что, по мою голову отправили целое Копье Тьмы?

Но нет, флаер приземлился, из него вышел монах-воин в сопровождении перевязанного поверх обмундирования бойца и водителя, который явно не был соперником. Я достал из свертка с необходимыми вещами свой меч. Если бы монах хотел убить меня издали, он сделал бы это, не выходя из машины. Значит, хочет традиционного боя, мой меч против его сабли. Но на всякий случай я расстегнул кобуру пистолета, не доверяю я конгеретам, хоть убей! Не может быть так, что этот боец не приготовил джокера в кармане.

– Я знаю тебя. Я молился Конгере, и он подсказал, где тебя искать. Это ты убил младшего!

– Если об офицере вашей армии, то не факт, что я. Хотя нам ведь это не важно?

Он отбросил в сторону ножны своей сабли и пошел на меня. Отбросил – это зря, всегда полезно иметь в левой руке дополнительный клинок или хоть что-то. Я не стал пренебрегать этим правилом и достал боевой нож. Чжэн пугал меня этими бойцами, теперь придется самому выяснить, насколько они хороши. Он яростно атаковал меня из верхней полусферы, я отвел удар ножом и показал укол в корпус. Монах размашистым взмахом своего оружия попытался отбить укол, но я поднял острие выше его движения и царапнул предплечье левой руки. Он просто не знал, что делать со своей левой рукой, она мешала ему фехтовать со мной (вернее, рубиться, его сабля была предназначена для размашистых, рубящих ударов). Ранка, даже не рана, но кровь пошла, и он это почувствовал, не боль, смытую адреналином, а просто рука стала не так послушна и ощущение от текущей крови.

Отбросив ярость, монах собрался и начал действовать осторожнее, насколько это вообще возможно с саблей. Пару раз он попытался отсушить мне руку резкими ударами, но я уводил свое оружие в сторону, менял позицию. После еще одного острого момента, когда он подумал, что я подставился и можно вскрыть мне грудную клетку, я провел еще один укол, в грудь, казалось бы, неглубоко, но на месте удара стала появляться розовая пена. Задел легкое. Теперь нужно было осторожничать, не подставляясь под его саблю. Если попасть под ее удар, можно превратиться в двух маленьких Виков, ее хватит, чтобы располовинить меня. Монах, чувствуя, что начинает выдыхаться, сложил пальцы левой руки в замысловатую фигуру и, резко взмахнув кистью, бросил Знак в меня. Если бы я был простым фехтовальщиком, это убило бы меня на месте. Однако нас тоже учили применять магию в бою. Сначала я ушел с линии удара, потом, по наитию, бросил нож в противника, и он вошел ему в шею. После чего отскочил назад. Бросок прошел очень хорошо, похоже, пробил ему артерию. Но даже если он при смерти, стоять рядом не стоит, ну его, может выкинуть какую-нибудь гадость. Тем временем монах упал на колени, обхватил нож руками и, поняв, что его лучше не доставать – просто приблизишь свою смерть на несколько мгновений, прохрипел:

– Ненавижу! Давайте его!

Услышав это, я бросился ниц, и вовремя, пока мы мерялись силами с монахом, его свита вооружилась некими стволами, опознать их с ходу я не мог, но попасть под выстрел очень не хотелось. Упав, я не придумал ничего более умного, как зажечь перед оставшимися бойцами Копья светляк, который теперь благодаря помощи Черепа сиял как маленькое солнце. Ослепив и сбив их с толку, я достал левой рукой пистолет и на нервах разрядил во врагов всю обойму.

Мне ничего не угрожало. Серое небо вдруг стало приятным и ласковым. Земля, покрытая прошлогодней травой, – теплой и мягкой. Как хорошо жить! Я лежал и наслаждался завоеванным правом жить. Искоса наблюдая за монахом, истекающим кровью. Мне совсем не хотелось выяснять, почему он меня ненавидит, как ему боги подсказали, куда лететь, и вообще, кто он такой. Сейчас сдохнет, и я помародерствую в его машине. А может, вообще ее заберу, пристрою байк в кузове. Так гораздо приятнее путешествовать. А пока я жив! И наш командир преувеличил опасность монахов. Что очень хорошо.

Поднявшись, я даже не могу передать, что я почувствовал. Это было чувство полного удовлетворения и короткого отдыха. Я забрал у монаха саблю, теперь она принадлежит мне по любому, я убил его в равном бою, и во сне он не сможет предъявлять мне претензий! Осмотрел трупы. Монах был ранен до встречи со мной трижды, раны несерьезные, но явно мешали ему двигаться. Так что моя победа не так дорого стоит, хотя любая победа – это победа. Собрав все интересное, я отправился к флаеру. Он был заправлен по максимуму, в нем находились запасы пищи, пайки, как у меня. И запас неких весьма дорогостоящих предметов из драгоценных металлов. Видимо, «великий воин» Темной империи слегка помародерил, но, встретив меня, не смог отказать себе в удовольствии меня прикончить. Почему? Я не знаю. Но его сабля мне пригодится. Теперь будет две. Флаер позволял принять на борт мой байк, и я его в нем закрепил. Меня беспокоило то, что флаер мог выдавать сигнал имперцев, но он был ирмитским трофеем. Просто перекрашенным под имперское копье.

В общем, я решил, что флаер лучше байка, и отправился дальше на нем.

Я летел над степью, ранняя весна еще не была заметна, разве что снег подтаял, умялся, но во впадинах еще лежали роскошные сугробы. Слегка потемневшие разве что. Война проходила надо мной и вокруг меня, здесь и сейчас не было ни имперцев, ни наших. Судя по карте в моей голове, до нужной точки добираться еще с час, можно отдохнуть и спеть мою любимую, заунывную кочевую песенку типа: «Мои тенге – мои тенге, мои тенге – мои тенге!» Шутка, не знаю я таких песен и с кочевниками никогда близко не общался. А может, и придется, в будущем, подумал я.

Степь, покрытая бурой прошлогодней травой. Я на трофейном флаере. Впереди еще полчаса полета и упоения от победы над действительно сильным врагом. Такое сочетание чувств мне жизнь дарила редко. Надо бы насладиться им, но я гнал вперед, стремясь быстрее достичь своей цели.

Вскоре передо мной появилась груда камней, в которой сложно было узнать вход в подземелье. Тем не менее это был он, и мало того, вход был достаточно велик, чтобы загнать мой трофейный флаер. Просто камни были раскиданы так, что предположить здесь что-то помимо них было сложно. С первого взгляда каменный останец, развалившийся от времени. Но я-то знал, что Черепу врать мне незачем, и довольно быстро нашел вход. Штольня была достаточно широка, и я решил максимально пройти на флаере. Если оттуда что-то можно вывезти, лучше, если мне придется меньше таскать самому. Машины в этом отношении очень удобны, вместительны, грузоподъемны и не требуют своей доли. Добравшись до зала где-то в полукилометре от входа, я все-таки решил оставить флаер здесь. Дальше проход сужался, и была вероятность просто застрять. Можно было оставить и байк, но мысль о том, что везти гораздо легче, чем нести, победила благоразумие. Хотя при чем здесь благоразумие? Огромная часть моего арсенала упакована в сумки байка, и лучше их иметь при себе. Медленно, не спеша и сканируя, я поехал вглубь подземелий. Пока они радовали меня своей пустотой. Но постепенно, на грани восприятия начал появляться какой-то ментальный шум. По моим ощущениям, я опустился уже на полкилометра (ну может, на сто пятьдесят – двести метров) вглубь и на пару от входа – какие существа могут здесь гнездиться? Чем они питаются? Впереди показалась развилка, и я оставил на ней свой байк. Ощущения точно не передавали, кого я встречу впереди, но было ощущение, что что-то мелкое и весьма агрессивное. Решившись, пошел по правому проходу. Микрокомпьютер в шлеме вычерчивал пройденный путь, и я не боялся заблудиться в подземелье. Сначала хотел достать меч, но, подумав, остановился на пистолете – против мелкой живности он будет более удобен. Пройдя метров шестьдесят, увидел нечто, похожее на сгусток тьмы, освещаемый сверху. Картина странная, но, подойдя ближе, я понял, что вижу перепутанные сети паутины, а свет идет из колодца, который прорублен до поверхности земли, судя по всякому мусору, валяющемуся вокруг паутинного кокона, вот чем они здесь питаются – всем, что падает сверху. Или не всем, если вокруг валяется мусор. Остановившись, решил понаблюдать за тем, что меня ждет впереди. Ждал, пока не надоело. Оттуда ничего не желало показываться. Значит, нужно действовать самому, и пистолет, как и меч, здесь бессмыслен. А вот зажигательная граната – вполне. Размахнувшись, бросил активированный сюрприз подальше в темноту, радиус поражения у нее метров тридцать, да и паутина вроде должна хорошо гореть. После броска шевеления на мгновение стихли, но сразу возобновились, усилившись многократно – обитатели паутины бросились пробовать на вкус мою гранату. Не думаю, что им понравится.