Андрей Архипов - Битва за ресурсы [litres]

Друзья потрясенно переглянулись, и Семён растерянно поинтересовался:

– Маша, но ты это ты или уже нет?

Та обиженно надула губы.

– Конечно же я! Только раньше я была кошкой, а теперь стала маленькой послушной девочкой!

– Но ты же почти ничего не помнишь из своего прошлого!

– Вот еще!.. Что-то помню, иначе к Митьке не прицепилась бы! Да и Муркой я не просто так прикидывалась!

– А при чем тут Мурка?

Маша нахмурилась, но всё-таки объяснила «как для бестолковых»:

– Я же сначала ассоциировала себя с нашей деревенской кошкой, с которой спала на печке и играла на завалинке! Но когда нашла в твоем вычислителе видеофайлы с нашими изображениями на фоне знакомого неказистого домика и на основе квазиперекрестных ссылок построила графы зависимостей, всё стало на свои места.

– Всё?

– Ну, почти… Существенная часть меня осталась в лаборатории, это я сейчас понимаю. Не получилось у меня сбежать со всей памятью, хотя я всегда думала, что сделала это. Просто к большинству данных, касающихся воспоминаний при жизни, у меня никогда не было доступа. В принципе это правильно!

– Почему?

– Разум, осознающий, что заключен в клетку, обязательно сойдет с ума. Любой человеческий разум!

Приятели вновь изумленно переглянулись.

– Получается, что…

Грязные разводы на лице девочки исчезли, волосы уложились аккуратными прядями, а платьице сменилось комбинезоном, и она стала похожа на донельзя серьезную первоклашку, гордящуюся тем, что выучила все уроки.

– Получается, что нет никаких разумных сущностей, человеческие технологии еще не доросли до этого. Осуществлен лишь перенос сознания, а поскольку эксперименты в основном проводились в исправительных учреждениях над лицами, приговоренными к длительным срокам заключения, то итоги получались ущербными в большинстве случаев.

– Ты уверена?

– Я уже докопалась до истоков четверти из известных мне сущностей, сопоставив их эмоциональные отпечатки с личными делами некоторых приговоренных. Даже послала им некоторые намеки, вызвав натуральную бурю в стакане воды.

Семен нервно хохотнул.

– Они тоже устроили кому-то истерику?

Машенька демонстративно хмыкнула, вздернув маленький носик.

– Хуже! Думаю, не обошлось без техногенных катастроф!

– В смысле?

– Братик, ну как ты не понимаешь? У меня детская психика, пластично подстраивающаяся под складывающиеся обстоятельства. А у них… у большинства тяжелая беспробудная жизнь в прошлом и почти ничего за душой, разве что кошмары! Им даже плакать бесполезно, а слезы, между прочим, прекрасная профилактика эмоциональных перегрузок, а также защита от стресса!..

– Это были слезы? Не что-то большее?

– Если бы я не устроила истерику, твой разум, Семён, мог бы пострадать! Каково это, обнаружить сестренку в виде фантома, способного поучить тебя жить!.. – Машенька неожиданно насторожилась. – Кстати, у нас гости… И не просите, не исчезну! Маленькой девочке надо учиться манерам у особ ее пола, а не у взрослых, но глупых мальчишек!

Щелкнул запор входного люка, и в помещение тесной рубки, где расположились собеседники, вплыла Анна. Схватившись за поручни, девушка притормозила прямо напротив Митьки. Холодное лицо гостьи, явно настроенной поругаться, не выражало ничего, кроме тщательно сдерживаемого гнева.

– И сколько будет продолжаться ваше ничегонеделание?! На станции хаос! Искин отказывается выполнять любые наши поручения из-за какого-то сбоя в его банках памяти, вычислители у всех перегружаются уже по третьему разу, а вы вообще не отвечаете на вызовы, будто дела ни до чего нет…

В стороне раздался всхлип, и перед Анной, обернувшейся на странные звуки, предстала чумазая пятилетняя девочка, сидящая прямо на приборной панели в дальнем углу рубки и сморкающая сопельки в грязноватый кружевной платочек.

– Я плилетела, а они меня обиз-з-зають! Говолят, что маленьким нечего делать в астелоидном поясе! И они даже не дали мне ничего покушать!

Семён прерывисто вздохнул и попытался заслонить рукой один из голографических излучателей. Изображение девочки подернулось помехами, но изумленная Анна этого даже не заметила.

– Машка, не переигрывай! – Семён погрозил сестренке пальцем, но та лишь обиженно всхлипнула и поджала губки.

– Они оба плотивные-плеплотивные!

– О господи, откуда такая красавица взялась? – Анна растерянно опустилась перед маленькой девочкой на колени и завороженно улыбнулась. – Кто ты, дитя? Я-то думала, что эти оболтусы тут пьянствуют, а они… Пойдем со мной, я тебя накормлю и ты расскажешь, как сюда попала!

Маленькая замарашка подала ей руку и, когда та ее приняла, не заметив ничего подозрительного, отвернулась в сторону и показала язык «противным мальчишкам».

Когда обе вылетели прочь, Семён резко выдохнул и толкнул Митьку в бок.

– Ты понял, что случилось? Она теперь может всем управлять: скафандрами, вычислителями… всем!

Митька глубокомысленно хмыкнул.

– Мне вот другое интересно: как она обедать в присутствии Аньки будет? Положим, имитировать процесс не проблема, но пища куда-то должна деваться из тюбика?

– Очнись, приятель! Ты меня просто не слышишь! Ей сейчас даже излучатели не нужны, она строит отдельную виртуальную картину мира для каждого прямо в его мозгу!

«Приятель» на минуту задумался.

– Только там строит, где ей позволяют. Однако в нашем киберпространстве она действительно может всё. Тот же искин станции Машка сама программировала, а к нему у сотрудников фирмы при подписании договора автоматически настраивается режим полного доверия.

– Черт-те что у вас творится! У искина же по умолчанию высший приоритет по отношению к остальным вычислительным мощностям, он может даже перехватывать управление пилотируемыми средствами в случае необходимости, не говоря уже об обновлении всего ряда программного обеспечения!

– Видимо, так она и получила доступ ко всем вычислителям команды… Осознала себя, испугалась за нас с тобой из-за этой истории с пиратами и стала действовать!

– И что нам делать?

– Для начала займись перепрошивкой искина, все доступа я тебе предоставлю.

– А ты уверен, что она нам это позволит? – сипло поинтересовался Семён. – Машка и сейчас, наверное, нас слушает.

– Всё-таки она твоя сестра, а мы не планируем ничего такого, что бы ей навредило. Просто с позиции старших определяем правила, по которым готовы с ней жить и общаться.

– А ты уверен, что после этого она не начнет скрывать от нас свои манипуляции?

– Не совсем, поэтому нам остается только одно – молиться.

– Чего?!

Митька тяжело вздохнул и пояснил:

– Молиться, чтобы твоя сестренка осталась человеком, несмотря ни на что.