Андрей Архипов - Битва за ресурсы [litres]

Ландаль, эмигрант из Германии, еще в детстве вернувшийся на родину, иностранцем был только по фамилии. Его предки уехали из Поволжья в трудные для Федерации времена, но спустя несколько поколений решительно покинули новую территорию проживания (к тому моменту практически полностью покрытую минаретами и оглашаемую возгласами муэдзинов) и вернулись обратно в родные пенаты.

Язык и культуру его семья сохранила, а своим детям даже привила любовь к точным наукам. Русские вообще очень трепетно относятся к образованию, особенно те из них, которые по происхождению евреи. Евреем Ландаль был процентов на девяносто и потому физиком был «от бога», но русское начало в нем иногда превалировало, и ближе к сессии он начинал чудить.

Курсантов это не смущало. Во-первых, какое-никакое, а развлечение на фоне муштры, которую устраивали иные преподаватели. А во-вторых, на фоне его чудачеств можно было получить зачет на халяву.

Он мог расцарапать экран универсальной тетради курсанта обычной безделушкой из своего кармана, скептически оценив мнение хозяина, что тот неубиваем, а в качестве извинений простить «подопытному» сдачу теории. Мог запросто пройтись перед строем и поинтересоваться желанием его «студентов» получить за просто так пятерку на экзамене. Никто не знал, поставит ли он оценку сразу или начнет валить вызвавшегося независимо от его знаний, но желающие всегда находились.

Еще он очень любил шпаргалки, у него их была целая коллекция. Курсанту, принесшему ему на показ бумажную шпору двадцати метров длиной (да еще написанную старинной шариковой ручкой!), он сразу поставил четыре, а тому, кто подсказал, как теоретически обойти электронную глушилку, не позволяющую работать с вычислителем во время экзамена, вписал в зачетку пятерку с громаднейшим плюсом.

Сегодня Митька вызвался отвечать первым, и в итоге после вопросов, касающихся пройденного курса, Ландаль стал гонять его по теме, которую они должны были подробно разбирать в следующем семестре. Судя по всему, причиной придирок являлись решенные в конце тетради внеплановые задачи.

Конечно, физик просто развлекался со скуки, но спустить Митькино «блеяние» все равно не мог.

– Объясните, что означают ваши слова о торможении в ситуации, когда вам нужно настигнуть цель, находящуюся в одной плоскости с вами, но имеющую более высокую круговую орбиту?

Митька попытался объяснить свое решение еще раз.

– Получив импульс на ускорение, наш корабль перейдет на более высокую орбиту, где его орбитальная скорость будет меньше. Таким образом, мы отстанем от преследуемой цели! А вот дав импульс на торможение, мы переведем свой челнок на более низкую орбиту, где орбитальная скорость выше, и тогда уже догоним ее.

– Догоним?!

– Мы будем с ней над одной точкой поверхности. Вы же сами говорили, что в космосе все перевернуто с ног на голову!

Физик злорадно хмыкнул.

– Очень оригинальный способ мышления! Конечно, он сработает, если вы хотите прикрыть собственной тушкой какой-то объект на планете, но такую задачу перед вами никто не ставил! Вы должны были настигнуть цель, а не подставлять ей свою голову, чтобы она могла сверху на нее гадить! При этом вас даже не ограничивают по времени, лишь по количеству импульсов! Два, не больше!..

– То есть мне надо перейти на более высокую орбиту и для этого челнок разогнать?

– Ну, конечно! И хотя средняя скорость движения вашего корабля по орбите затормозится, в начальной точке он даже ускорится. При этом челнок пойдет по эллиптической траектории, для перехода же на более высокую круговую орбиту надо будет включить двигатель второй раз в верхней точке эллипса и разогнаться дополнительно еще и там.

Митька задумался.

– Но в условиях задачи нет данных для расчета итоговых скоростей обоих объектов. Может получиться, что в результате своих разгонов челнок перейдет на более высокую круговую орбиту с куда меньшей скоростью, чем его цель, и не догонит ее?

– Тогда та через некоторое, возможно очень длительное, время настигнет его! Дело вообще не в этом, а в применении Гомановской траектории для расчета необходимых приращений скорости при решении подобных типов задач. Вы же читали теорию, раз залезли в задачи следующего семестра?

– Ну… отчасти.

– Тогда понятно. Молодой человек, мне импонирует ваше восприятие того, что в отношении внеземного пространства стоит оперировать несколько иными понятиями, чем обычно! Но не до такой же степени! Вы все поняли, Васнецов?

– Так точно!

– Что же касается последней задачи, то тут вы ошиблись в ином. Конечно, маневренность аппарата определяется запасом топлива и скоростью его истечения из сопла, а развиваемая скорость зависит от температуры газа и степени расширения сопла Лаваля, которое определяется отношением площади конечного среза к площади критического сечения. Но вот со скоростью истечения вы ошиблись! Да, она зависит от температуры сгорания жидкого или твердого топлива и обычно составляет два-три километра в секунду. Однако в вашей задаче упомянут сжатый газ. Он через сопло течет в три-пять раз медленнее, что определяется его температурой, давлением окружающей среды и прочими параметрами, а это значит, что для разгона его требуется во столько же раз больше!

– Виноват!

– Не то слово!

Ландаль хмыкнул, поднялся со стула и подошел к открытому окну, находящемуся на втором этаже корпуса. Вдохнув теплый летний воздух, подернутый пылью и наполненный запахом нагретого солнцем асфальта, он обернулся к Митьке и с легкой ухмылкой произнес:

– У вас две минуты, курсант! Успеете вернуться – поставлю пять! Нет – на пересдачу! Я буду рад побеседовать с вами еще раз. Действительно рад!

Электронная тетрадь мелькнула в воздухе и скрылась за трехметровым забором, стоящим почти впритык к зданию училища.

Проблема была не в том, чтобы успеть выбежать из учебного корпуса во двор и перемахнуть высокую кирпичную стену. Курсантов на физической подготовке гоняли так, что преградой для них она не была, да и вряд ли он за такой короткий промежуток времени попался бы на глаза преподавателям. Но вот за забором иногда прохаживался военный патруль, и попасться к нему в лапы означало пойти на «губу». Как минимум на неделю.

Однако Ландалю было скучно.

– Время пошло! Две минуты, курсант!

Вычислитель виновато тренькнул и сообщил об отсутствии подключения к бортовому оборудованию. Ну да, резервный блок питания бота был отключен еще пять минут назад, когда стал предупредительно попискивать. Запасы энергии еще могли пригодиться.

Митька тяжело вздохнул.

«Ну, вот о чем ты раньше думал, Ломоносов недоделанный! Оставил себя без интерактивного сервиса пилотажного комплекса! Что, закачанные учебники на вычислителе читать? Так там их почти нет, да и не поможет мне сейчас теория! Ладно, на пальцах посчитаем…»