Альбер Торш - Противостояние

Я и не заметил, как отец Вэллэри стал даже каким-то близким. Но все-таки расслабляться не стоило, мы с его дочерью все обговорили. С другой стороны, он тоже не дурак и неплохо так соединил между собой разные факты.

— Рон? — сказал я и впервые почувствовал, как язык начал чуть-чуть заплетаться.

— Да, Артур.

— Хорошее оружие у меня? — спросил я.

— Просто отличное! — Он кивнул.

— Твой народ его получит, даже если мне придется поругаться с Айлантой, а тебе — с вашим советом. Ты ведь сможешь с ними поругаться? — поинтересовался я.

— Если нужно, то смогу! — самым серьезным тоном ответил он.

— Отлично! А теперь по поводу твоих опасений. Вэллэри никогда не предавала и не предаст свой народ. Это тебе понятно?

— Уверен? — уже не скрывая своих подозрений, переспросил Рон.

— Да! — гаркнул я, и сидевшие невдалеке воины даже повернулись в нашу сторону.

— И еще, мой друг… Давай чисто теоретически порассуждаем над кое-чем? — обратился я к нему более тихим голосом.

— Давай! — согласился он.

— Представь, что Вэллэри не по своей воле попала в ситуацию, при которой она могла бы помочь Цварг-холлу. Но при этом ей пришлось бы рисковать своей жизнью. Как ты думаешь, она бы пошла на это?

— Пошла! — убежденно кивнул Рон.

— Хороший ответ, мой друг! — сказал я.

И достав одну из печенюшек Айланты, закинул ее в рот, хотя это полное безрассудство. Ведь непонятно, какая реакция будет из-за вина. Но мне сейчас было начхать на осторожность, ибо попойка никогда не приводит к мудрым решениям.

Наполненная неведомой силой кровь Рамбалака очень быстро разлилась по телу. И кроме силы она мне подарила какие-то абсолютно новые ощущения. Все-таки вино смогло оказать свое влияние.

— Смотри фокус! — улыбнулся я и сунул руку в огонь.

Глаза Дэи округлились от ужаса, впрочем, как и Рона. А я наблюдал, как поджаривается моя рука, и терпел боль, ведь кровь демона ее уменьшала в разы. А потом вынул ладонь из костра — и прямо на их глазах все зажило.

У девушки с цваргом чуть челюсти не отвалились. И они расширившимися глазами смотрели на то, как моя кожа приобретает естественный цвет. Впрочем, даже мне до сих пор удивительно наблюдать такое чудо.

— В общем так, Рон! Тебе все показалось, и нет никакой связи между твоей дочерью и предложением Айланты. Однако если кто-то из ваших начнет задавать подобные вопросы, то сообщи мне.

— Для чего? — удивился он.

— Пока не знаю, но, возможно, я проберусь в ваш город и убью его. А если буду в таком состоянии, как сейчас, то еще и его близких, а также тех, кто прибежит на помощь. Ну а если понадобится, уничтожу всех, кто будет угрожать Вэллэри. Сможешь в случае необходимости довести эту мысль до вашего совета?

— Смогу, — с задумчивым лицом ответил Рон.

Вроде он мой посыл понял и должен успокоить местных шерлоков холмсов. Так что пора было прекращать этот разговор. И тут Гор мне кое-что показал, ведь зрение у него было намного лучше бинокля Бергтела.

— Так, друзья, мне пора идти!

После этих слов я поднялся и осмотрел сидевших возле костров воинов. Кровь Рамбалака полностью убрала эффекты опьянения, и тело снова идеально работало. Только вот разум до сих пор не вернулся на свое место.

— А ты куда? — удивился Рон, продолжавший сидеть возле костра.

— Хочу снять стресс, — ответил я и направился к барлэйским кавалеристам, которые сидели недалеко от нас.

Разговоры у них моментально прекратились, и латники посмотрели на меня.

— Парни, обещаю скоро вернуть! — сказал я.

И пока они не очухались, вынул из седельных ножен одного воина длинный двуручный меч. Потом надел на голову свой шлем, правда, без тепловизора. И на огромной скорости рванулся в сторону реки.

Радовало то, что река Проклятых было покрыта плотным слоем снега, поэтому бежать мне было удобно. И эти пять с гаком сотен метров до пепелища удалось преодолеть примерно за минуту.

Однако рыскавшие здесь несколько десятков ургов все-таки заметили меня раньше. Некоторые из них даже изда́ли предупреждающие крики. Так что ближайший йети все-таки успел повернуться ко мне и метнуть огромное копье.

Упав на колени и проскользив по льду до серого гиганта, я одним ударом отрубил ему правую ногу. Йети рухнул, и за моей спиной раздался громкий рев боли. Затем я сразу вскочил на ноги и разрубил до пояса бросившегося в атаку болотника.

Потом я кинулся на бежавшую ко мне толпу, врубившись в которую, двуручным клинком описал размашистый круг. Это вывело из строя троих болотников, а еще двое через пару секунд отправились на тот свет.

И тут мне в спину прилетел страшнейший по силе удар. Он как минимум сломал позвоночник и кучу других костей. А заодно откинул мое тело на десяток метров вперед. Однако пока я скользил по льду, регенерация многое залечила.

Я поднялся на ноги, чувствуя, как кости окончательно срастаются. И, не спеша обернувшись, по-злому уставился на йети. Тот же каким-то беспомощным взглядом посмотрел на свою огромную дубину.

А потом мы продолжили наш спарринг. Здоровенный ублюдок взмахнул этой деревяхой и попробовал снести мне голову. Однако я поднырнул под удар и наотмашь врезал мечом по его правому боку.

Длинное лезвие разрубило кучу ребер, словно они были сделаны из обычного картона. Потом разрезало живот, и кишки гиганта сразу же вывалились наружу, а белый снег стал красным от крови.

Почти мертвый йети уронил свою гигантскую дубину и упал на колени. Однако я схватил его за ворот одежды, а потом катнул по льду. Прямо под ноги еще одному здоровяку, который бежал на меня.

Полумертвое тело врезалось ему в ноги, и он распластался на окровавленном льду. А через секунду меч раскроил его череп, добавив очередной мазок из брызнувшей крови в эту странную картину, которую мы с ургами рисовали на льду.

И тут же от моих лат отскочило около десятка стрел с зазубренными наконечниками. Оставшиеся болотники наконец-то оставили мечи с дубинами и топорами и схватились за свои кривые луки.

Однако они не догадывались, что у них не было никаких шансов. Ведь на меня, в таком состоянии самого настоящего берсеркера, нужно бросаться толпой, стараясь расчленить на части или попасть в голову.

В общем, пришлось немного побегать за этими тварями. И удалось убить примерно дюжину, когда остальные выжившие уродцы стали драпать к спасительному берегу. А бежать за ними вообще не хотелось, да и опасно это.

И тут до меня донесся тихий то ли рев, то ли стон. Поэтому пришлось вернуться к тому месту, где началась битва. Там лежал самый первый серый гигант с отрубленной ногой, который почему-то до сих пор еще не истек кровью.

«Все-таки не стоит в будущем из вина и крови делать коктейль», — подумал я, вынимая меч из груди теперь уже трупа.