Марик Лернер - Практическая уфология [litres]

– И много там? – подумав, спросил Игорь.

– Да уж на двоих хватит! По хорошей ферме, в пять раз больше стандартной и в приятном месте…

Землю не просто раздавали. Сколь бы ни была огромна планета, префектура имела чётко очерченные границы. Переселенцы получали личное владение согласно древним законам. Конечно, в участок могли включить лес, луг или ещё нечто полезное, однако ты должен был на нём жить и работать. Естественно, существует предел, выделяемый на семью. А значит, подразумевалась возможность нанять работников или сдать в аренду, привезя самостоятельно из других мест. Не всем везло, даже с привычными климатическими условиями случалось прогореть и попасть в зависимость от более оборотистого.

– …Или фабричку с новеньким оборудованием. Лично я заведу транспортную компанию.

– Деметрий тоже хотел уйти и оружейную мастерскую открыть, – задумчиво прокомментировал Игорь.

Теперь ясно, откуда у того могли быть деньги.

– Кто? – Тимофей засмеялся и охнул от боли, потревожив ногу. – Он в жизни не бросил бы свою обожаемую аркбалисту. Двойное жалованье, да плюс за звание. Ну и малая доля регулярно. С этой дурой в горы особо не полезешь, а в отряде Деметрий числился, и капает от общего куска постоянно без особого риска. Оно ему надо было трудиться по-настоящему и о прибыли думать, чтобы не прогореть? В схоле своё имел и без того.

«Я заметил», – хотелось сказать Игорю, но он прекрасно понимал: иногда риска не избежать и полного счастья не бывает. Многое зависит от везения. Сколько раз за ночь могло пулей поцеловать или те же караванщики с ослами добить. Тимофей рискнул и выиграл. А он? Ну хотя бы не зря воевал.

Какое-то время они молчали. Игорь не особо надеялся заснуть при постоянных толчках и стонах соседей. Тем не менее он незаметно задремал и очнулся от стука, когда опускали борт кузова. Их снимали по одному, перекладывали на носилки, накрывали шинелью, совали в изголовье ранцы и несли к зданию, вслух радуясь, что хоть эти прибыли без оружия и не надо смотреть, чтобы оно не пропало. Вечно путают карабины при погрузке, а потом от них требуют вернуть с правильным номером.

Даже в этом состоянии Игорь видел, что станция – незнакомая. Наверное, в райцентр привезли, куда прежде он не заезжал. Вместо ахтияра в приёмном покое на сортировке торчал некто пожилой с бородой. Первого раненого моментально сплавил в хирургию на ампутацию. Тот не отреагировал на жуткий приговор, находясь в беспамятстве.

– Этого зачем приволокли? – брюзгливо спросил о втором. – Не видите, покойник. Следующий.

Выдернул у Игоря пришпиленную к рукаву бумагу, бегло глянул.

– На просветку!

Санитары бодро протопали куда-то по коридору, обмениваясь впечатлениями о паршивом питании и радуясь, что привезли хоть не дристунов, как в прошлый раз. Вот уж было удовольствие таскать потом на стирку воняющие тряпки. На Игоря они обращали приблизительно столько же внимания, сколько на кусок сырого мяса. Его и есть не станешь. Заволокли в помещение, небрежно поставив на пол. Из каморки выполз заспанный молодой тип в очках с толстыми стёклами. Плохо видящие встречались крайне редко. Может, экология хорошая с наследственностью, а может, просто не доживали, как всякие диабетики, до взрослого возраста. Со скалы больных детей не кидали уж точно.

– Раненых привезли? – удивился очкарик.

– Ну, не всё время тебе отдыхать.

– А давайте поменяемся, будете целыми днями дрыхнуть.

– Ага, – сказали в один голос санитары, – у тебя ещё стоит?

– Свинцом закрываться надо.

– Не, мы лучше за дверью подождём. – Они явно не верили в подобный метод.

– Сначала положите его.

Просветка оказалась банальным рентгеном. Видимо, здешний открыватель лучей по каким-то причинам не подарил своей фамилии изобретению.

– Ну и чего ты шипишь? – удивился врач, изучив снимок и потыкав пальцем в дико дёргающее плечо. Иногда казалось, туда шило засунули и ворочают. – Подумаешь, прошла мясо навылет. Два ребра сломанных и вовсе ерунда. Считай, лёгкий ушиб. Эй, ты чего изображаешь падающую в обморок барышню?

– Осмелюсь доложить, – подал голос Тимофей, – он того, много крови потерял. Шок у него. Слабость.

– Ну и чего? Подумаешь. Тут люди приходят просить, чтобы им пиявок поставили, и ещё денег отваливают за процедуру, а он – вояка! Ты мне не заливай о плачевном состоянии, всё вижу. Через два дня зайчиком запрыгает. Ладно. – В очередной раз посмотрел на свет снимок и скомандовал: – В операционную. Группа крови какая? – Заглянул в удостоверение. – Сделаем переливание – будешь как огурчик, зелёный и пупырчатый. – И сам посмеялся над незамысловатой шуткой.

Игорь пришёл в себя уже в палате. Наркоз вкатили общий, не стали резать и шить по живому. Когда делали повязку на груди, не осталось в памяти. Видно, ещё не отошёл, и болей почти не было, только тянуло в сон. К руке присоединена капельница. Медицина здесь неплохая, особенно полевая. А для обычных людей излишне дорогая и всё больше в городах. По крайней мере, не боятся врачей и больниц, как частенько случалось на Земле. Холерные бунты и страстное нежелание попадать к полевым хирургам ещё в Гражданскую войну в Америке хорошо помнились. Резали ноги напропалую, и помирали пачками, приводя в ужас привычных ко всему солдат.

На двух койках лежат без движения, и, кажется, они тоже из грузовика. Хотя Игорь не поручился бы. Лиц не видно. На третьей сидит Тимофей, выставив загипсованную ногу, и тихо базарит с мужиком с нашивками старшего вандария.

– Завтра придёт, – уверенно сказал здешний военный неожиданно бабьим голосом. – Прямо на рассвете. Но тут уж ничего от меня не зависит. Опоздает – вряд ли выгорит. До обхода надо, а то оформят.

– Ты подсуетись, – наставительно произнёс Тимофей, что-то засовывая ему в руку. – И это, не в пассажирский вагон, если можно. Обычная теплушка, идёт?

– Это даже проще. Ну, бывай.

Когда проследовал мимо, Игорь увидел: действительно, мужик. Просто голос такой.

– Покурить есть? – спросил техник.

– Очухался? Вообще-то курение в палате запрещено, но для славных вояк вроде нас в первый день послабление. Цепляться не станут. Ранец под койкой. Там много чего ребята накидали.

Игорь зашарил рукой, не доставая – капельница мешала.

– Подожди, сейчас помогу.

Тимофей допрыгал на одной ноге, плюхнулся на койку и вытянул ранец. Откинул крышку, и оттуда одуряюще потянуло чесночным запахом колбасы, не входящей в стандартный паёк. Там ещё оказались консервные банки, половина каравая, несколько пакетиков неизвестно с чем и солидного размера кусок сыра. Количество добра в ранце было бесконечным.

– Есть! – довольно вскричал Тимофей, извлекая снизу непочатую пачку недешёвого табака. – Для своего боевого товарища когда у нас жалели?