Марик Лернер - Практическая уфология [litres]

Младенца отнимают от груди – и вокруг него появляется новый сонм божеств. Эдука учит его есть, Потина – пить, Куба – спать на кровати, Оссипага укрепляет его кости, Карна – мышцы, Статина, Статин и Статилин помогают ему держаться на ногах, Абеона и Адеона – идти вперёд и возвращаться назад, Интердука и Домидука – выходить из дому и приходить обратно.

На пятом десятке имён, а с каждым годом вокруг человеческого детёныша суетилось дополнительное божественное подразделение, мозги окончательно отключились и стало тоскливо. Нет, такое с ходу не усвоить. Это не дизель и даже не паровой котёл. Здесь иные мозги требуются.

– Есть пара вопросов.

На самом деле была ещё и дополнительная мысль. Очень конкретная. Пока дальше поглаживания руки и поцелуя в щёчку не шло, но Варвара и не отталкивала. Может, и есть шанс.

– Заходи вечером, поговорим.

– Ну почему ко мне прекрасные девушки не относятся столь предупредительно? – простонал Тимофей.

– Ты уже старый, – сообщил старший вандарий Николай, попавший из местного гарнизона в экспедицию по наведению порядка и привезённый назад с дыркой в груди. Судя по рассказу, ему крупно повезло: с дюжину его однополчан не вернутся никогда. И пусть навалили врагов один к пяти, покойникам от того не легче. В палате Игорь был единственный без заслуг и звания. Даже у его приятеля имелось. Все механики-водители «гусениц» приравнивались к десятнику. Но тут люди подобрались, как на подбор, – лет тридцати – сорока, с жёсткими обветренными лицами и частенько со шрамами на теле. – Но я-то молод!

– Ох, мальчики, – грудным голосом пропела медсестра, – да, Ингвар у меня в любимчиках. Он всегда вежлив, галантен и не тянет руки, – и она привычно треснула по пальцам очередного ухажёра, – к моей заднице без разрешения. Потому истину вам скажу: из трёх палат – единственный приличный парень, и отдаю ему предпочтение.

– Не будь дураком, – сказал Тимофей, стоило ей выйти. – Чуть не прямо приглашает.

– Всего лишь похвалила, – лениво ответил Игорь. – Пойдём пройдёмся перед сном?

– Тебе хорошо на двух ногах, – сказал с завистью тот. – Разве до лестницы покурить.

Здешний госпиталь никак не походил на привычные больницы. Он находился в одном из нескольких трёхэтажных длинных корпусов в стиле петербургских особняков, поставленных по периметру. В остальных лечились обычные граждане от чего угодно. Как в земном приличном заведении, имелись разные отделения от терапевтического до инфекционного. В центре – немалого размера сад с фонтанами и дорожками, а также пара храмов с жертвенниками. По определённым дням там резали животных, и это давно уже не удивляло, как и стандартные свечки, продаваемые на портике.

Внутри госпиталя вместо облупившихся стен – мозаика с божественными сюжетами, приличных размеров окна. Игорь уже успел привыкнуть к маленьким в домах, а мутные стёкла в бедных оказались и вовсе пластинами слюды. Постоянно шуршит прислуга на полах, и изумительная чистота. Даже освещение электрическое, а не газовое. Правда, кормёжка пусть и сытная, но однообразная. Когда они извлекли из ранцев колбасу с неким подобием коньяка, арак от узо он всё равно не отличал, а в прежней жизни, предпочитая банальную водку, были бы встречены с восторгом.

Первоначально удивляло малое количество лечащегося народа, вроде войнушка продолжается, потом Варвара снисходительно объяснила: сюда прибывают только тяжёлые, на местах достаточно развита сеть санитарных пунктов, да и стычки всё больше мелкие. Кроме того, на самом деле госпиталь существовал во всех мирах на этом месте. В зависимости от населения мог быть больше или меньше, но в случае серьёзного завоза раненых или ещё каких катаклизмов часть моментально перебрасывали к соседям или врачи прибывали оттуда. Очень удобно и снимает запредельные нагрузки, позволяя маневрировать людьми, лекарствами и койко-местами. Как это оформляется и оплачивается, она, при всём желании, объяснить не смогла бы. Тут компетенция счетоводов со скрибами.

– Пойдёшь к Варваре, – подмигивая, сказал Тимофей, когда они вывалились на лестничную площадку и закурили, – не вздумай с пустыми руками являться. Комплименты – дело приятное, но недостаточное.

Он извлёк из кармана халата колечко и протянул. Судя по виду – золотое. Может, у дохлых налётчиков нашёл в карманах, однако Игорь не удивился бы, если бы снял с кого живого в посёлке. Во всяком случае, до магазина на костылях не шкандыбал в последние дни.

– Простенькое, но сейчас сильно дорогое и не надо.

– Тимофей, – вздохнул Игорь, – так не пойдёт. Прежде не особо соображал, теперь слегка пришёл в себя и не могу, будто девица, принимать подарки.

– А, понял, насколько здесь приятнее, чем в гарнизонном медпункте. Вместо потных санитаров – приятные во всех отношениях девушки. Ты ещё город не видел. Непременно покажу парочку заведений для понимающих.

– Сколько я тебе должен? – нажал настойчиво. – Тогда за обоих на лапу дал, да и это не пара монет.

– Дружба стоит любых денег.

К счастью, Игорь уже усвоил: слова для него и местных означали разные понятия. Ромеи имели систему личных связей, которая помогала получить выгодную должность или продвинуться по служебной лестнице, сделать карьеру. Подобная «дружба» объединяла людей в своеобразные кланы или свиты – этерии и была вовсе не бескорыстной: она предполагала взаимное исполнение различного рода услуг и просьб. Стоило сказать приятелю в третьем лице: «Этот человек – мой друг», и тот прилагал все усилия, чтобы помочь совершенно незнакомому. В этом-то и заключалась сила таких взаимоотношений.

– Я всегда к твоим услугам, – произнёс Игорь, – но всё же хотелось бы выразить настоящую благодарность.

В формальной фразе содержалось второе дно. Он не отказывался от предложенных отношений, однако готов отдариться. Иначе ставишь себя на уровень ниже. В таких случаях взаимный подарок должен быть дороже. Иногда заметно.

– Получишь перевод, – без промедления отозвался Тимофей, – купишь хорошие часы. Серебряная цепочка у меня есть. Надену на жилетку и пойду всем на зависть.

Он был абсолютно серьёзен и запросы имел немалые. Такой предмет был символом зажиточности и у простых людей не водился. Сутки начинались с заката солнца, так что состояли из ночи и следующего дня. Деление – самое приблизительное, тёмное время суток состояло из трёх частей, а светлое – из четырёх. Поэтому любые обещания прийти в определённый момент оказывались очень приблизительными. Для измерения времени употреблялись обыкновенно водяные и песочные часы. Но цивилизация уже не могла обходиться предложением начать, когда солнце будет на два пальца левее. В государственных учреждениях обычно имелись большие часы, а приличный город ставил на площади общегородские.