Марик Лернер - Практическая уфология [litres]

– Как правильно пишется фамилия? – предупредительно взяв карандаш, поднял взгляд продавец.

А вот об этом надо было подумать прежде. Не хватает ещё сделать ошибку на подарке.

– Давайте я оплачу сегодня, а завтра с утра забежит парнишка и принесёт бумагу. Заодно и заберёт.

– Безусловно, – закивал продавец со смешинкой в глазах. Ну, тут чего кривиться, раз сам глупо подставился. – Если позволите, есть любопытное предложение… – Он достал из бездонного ящика из-под прилавка и выложил на обозрение аккуратный пистолет. – Конечно, не привычный военным револьвер для стрельбы по слонам. Но вам не в боевых порядках бегать, как понимаю. Иммуны могут позволить себе личное оружие. Для городских условий или скрытого ношения прекрасно подходит, тут дальше угла дома целиться не требуется. Малый калибр компенсируется более мощным патроном, быстротой перезарядки, меньшими габаритами и массой, напрямую влияющими на точность.

– Мне револьверы более привычны, – соврал Игорь, извлекая обойму, а затем принимаясь сноровисто разбирать. Ничего сложного. Практически стандарт. Не АКМ, который бы с закрытыми глазами, но ничего ужасного. – Да и осечки реже.

– Всё дело в пружине. – При виде его манипуляций в тоне продавца заметно добавилось уважения. Уверенность, с которой Игорь обращался с незнакомым оружием, впечатляла. – Сейчас научились делать гораздо приличнее. Ничуть не хуже барабанов.

– А патроны? Это не стандарт! Где такие взять в глубинке?

– В любое время в любом количестве. Официально принят на вооружение в прошлом году в метрополии для моряков, артиллеристов и преторианцев. Сами понимаете, подражатели непременно найдутся, и заказов будет море. Пока новинка, многие держатся за старые привычки, и можно взять дёшево.

– Сколько?

– В оружейном у магистрата за тридцать ренсов отдадут. Я за двадцать пять, и кобуру бесплатно.

Похоже, это из разряда заложенных. И совсем не дорого. После того сомнительного побоища хотелось иметь нечто убойное под рукой. И чтобы не торчало на виду. На всякий случай, чтобы однажды иметь чем ответить. Может, и глупо, но здесь даже разрешения не требуется.

– А патроны?

– Коробка на сто штук за семь ренсов.

– Для начала надо бы проверить, а не брать с закрытыми глазами.

– Три выстрела бесплатно! – провозгласил продавец, явно уловив готовность брать. – У нас есть на заднем дворе небольшой тир для любителей. Михаил! – позвал он того прилизанного. – Проводи господина пострелять на пробу.

– Сын мой, – деловито отсчитывая монеты, произнёс хорошо поставленным голосом священнослужитель, – безусловно, корни митраизма на востоке. И всё-таки за прошедшие века он далеко ушёл от изначального Серого, занимающего позицию между Ахурамаздой, светом, и Ариманом, тьмой.

Игорь зашёл в храм, не посмев отказаться от прямого приглашения. Жрец оказался умным человеком и прорехи в его теоретических знаниях просёк моментально. Не особо удивился. Очень многие простые люди смутно представляли основные постулаты собственной веры, хотя давным-давно не существовал запрет на рассказы о тонкостях культа, однако очень разное дело – человек от сохи, ревностно выполняющий обряды, образованный человек и посвящённый в таинства.

Семь ступеней познания высшего у верующих не зря существовали. Прежние «ворон», «жених», «воин», «лев», «перс», «гонец солнца» и «отец» хотя иногда употреблялись, но со временем сменились на «верующий», «просвещённый», «преподобный», «преосвященство», «епископ» (название епархии), «светлость» (название епархии), «высокопреподобный» и «отец». Собственно, всех жрецов называли патер, но патер ностру был высшим уровнем для провинции. А вот общего для всей империи папы, на манер католического, не существовало. Сложные вопросы религиозного характера решались общими соборами, собирающимися не чаще одного раза в столетие.

– Религия, как и общество, не стоит на месте, развивается. Иначе начнётся загнивание и гибель.

При близком рассмотрении и задушевных разговорах (Игорь даже исповедался, хотя, сославшись на запрет патрона, о прошлом промолчал), достаточно скоро уловил занятную особенность. Митраизм крайне напоминал христианство. Учение о бессмертии души, рай с адом, омовение, ритуальное очищение с формулами молитв и даже строение церкви. Жертвоприношения не в счёт. У греков, он точно помнил, они ещё в Средние века практиковались, как и у армян. У мусульман тоже имеется курбан-байрам. У здешних поимка и заклание белого быка Митрой рассматривалось как жертва, призванная победить смерть и освободить человечество. Опять странные пересечения с отдающим жизнь Христом.

Огромное сходство, вплоть до клятвы о высокоморальном поведении (монахи), братском уважении и взаимной помощи, независимо от их социального положения. Изначально рабы и неквалифицированные рабочие могли стоять выше в религиозном братстве, чем члены древних аристократических родов, – ведь Митра был другом и защитником бедных. Кардинальная разница в существовании двух параллельных церквей. В одну ходили исключительно мужчины, во вторую (Исиды) – женщины.

С другой стороны, мало, что ли, почитателей Девы Марии в католическом христианстве? У Митры жены не имелось, почему не иметь женский лик? К тому же в семейных делах правильно считалось обратиться и к Нему, и к Ней. Совершаешь жертву – дай её обоим. Вот наличие других богов смотрелось странно, тем не менее объяснимо. Культ святых заступников, отвечающих за то или иное деяние (здоровье, достаток или прочность супружеских уз) и покровительствующий определённым категориям или даже родам, никого ведь не удивляет. До Петра на Руси и вовсе в общественных церквях висели семейные иконы и молились не вообще, а своей. И ничего.

Человеческая психология – занятная штука, и мысли катятся в одну сторону. Как на Земле имелись административно независимые от других церкви, но единые литургически, так и здесь в каждой провинции отдельная. При том общее братство никем под сомнение не ставится, пусть и воюют между собой мирские последователи.

– Иногда поиск нового смысла в древних текстах может привести к неприятным последствиям, – подписывая листок, произнёс Игорь, с лёгким недовольством отметив, что десятину в пользу Митры священник отстегнуть не забыл.

В принципе пожертвование добровольное. Естественно, правильно было бы сначала получить, а затем дать, причём одна десятая тоже не обязательна. Никто не запрещал больше или меньше, просто правила хорошего тона. Ну, не устраивать же сцену из-за этого. Не поймут.

– Ты правильно думаешь, – одобрительно кивнул жрец, – такое неоднократно случалось. Были и расколы, до сих пор существуют секты не так думающих. Но это нормально – размышлять.