Марик Лернер - Практическая уфология [litres]

Библиотекарь Пётр обладал широким кругозором, много знал и минимум пятьдесят лет не вылезал из особняка наружу. А может, и больше. Он родился в семье раба и по неизвестным самому причинам, вероятно, хозяин заметил ум у ребёнка, прошёл учёбу в школе и даже получил диплом в здешней академии. По его собственным словам, единственный раз, когда уехал надолго из поместья. То есть знал-то он много, да всё теоретически. По книгам разных древних и современных авторитетов. Не больше. Однако и то хлеб в его положении. Говорить с ним было интересно и познавательно.

– Не вижу энтузиазма.

– Голова другим занята, – признался Игорь.

– Твой сепаратор всё никак не наладится?

– Нет, не в этом дело. – И рассказал о приезжем.

– Это плохо… – задумчиво протянул Пётр. – Если уж один из Септимиев заявился, запахло жареным. Timeo Danaos et dona ferentes [31].

– Прости?

– Ты не в курсе? – удивился Пётр. – А, ну да, вечно забываю, что не из наших. Редко кого из чужаков в дом впускают. Ну, иначе на «матушку» не удивился бы.

– О чём не в курсе?

– История эта старая и достаточно неприятная, – охотно начал библиотекарь. Он целыми днями сидел один и, хотя книги читал, обретя благодарного слушателя, с удовольствием трепался на самые разные темы. – У старого хозяина долго не было детей.

– Я слышал. И об обеих жёнах тоже.

– Ну вот… К сыну-то относился странно: то воспитывает и учит да целует, то гоняет и пинает. Похоже, так и не разобрался, своим считать или приблудным.

– А он…

– Да кто ж знает. По мне, не виновата была его супруга, но правду знала она одна. Ну да дело прошлое, вроде как он в своём праве. Старый хозяин был… хм… Из хорошего в плохое бросало без перехода. Иногда дурил вообще странно. Однажды расстрелял осла, который, пренебрегая запретами, забрёл на луг, принадлежащий патрону. И не просто пальнул по пасущемуся, где не положено, животному, а приказал согнать крестьян и показательно, залпом, по команде. Я о чём… о сыне… Собака от такого отношения и то взбесится, не зря Ипатий при первой возможности удрал служить, наплевав на поместье. Юлия-то от служанки. Не рабыни, нет. Но не ровня её мать была. Однако хозяин её почему-то официально признал. И относился к ней, надо сказать, лучше, чем к сыну. На удивление, дети дружили, и Юлия защищала Ипатия перед отцом. А ему возражать… – Пётр покачал головой. – Мог и зашибить. Нрав такой буйный. Поперёк – не сметь. Пару раз и ей доставалось. В пятнадцать лет вдруг замуж выдал. За старого друга.

– В смысле ровесника отцу? – с ударением спросил Игорь.

– Как бы не старше, – заверил, подумав. – А что удивительного. Не самый плохой вариант, когда муж поживший и без глупостей. Жене обеспечит приличную жизнь.

О любви речь тут, естественно, не шла, сговор без невесты. Это нормально. Главное, чтобы потом не оказался самодур, как папаша. С разводом в Империи туго. Требуются доказательства супружеской неверности. Точнее, мужа. Жену вон прибить – никто не возмутится, включая родственников. Позор для чести семьи, и лучше похоронить жертву несчастного случая тихо, не раздувая скандала.

– С приличным приданым выдал замуж и с брачным договором. Чтобы свои деньги имела. Правильно поступил, не отнимешь. Ну, как она там жила два года, мне неизвестно, но вроде не жаловалась. А потом супруг скончался. Детей не случилось, а завещание старый пень не переделал. Короче, выставили её сыновья от первого брака мужа и кроме платьев и взять ничего не позволили. Так что, если один из них приехал о чём-то просить, крепко прижало. Уж больно нехорошо расстались. Со скандалом, будто не древний род, а выскочки-вольноотпущенники, за лишний обол готовые удавиться. Не по чести поступили!

Это прозвучало занятно. Сам-то он раб не в первом поколении, пусть обученный и дорого стоящий. Может позволить себе многое, однако рассуждать о чести аристократов…

– Я его выгнал бы, но тут не моя воля.

А встречалась с пасынком – кстати, сколько их – нехорошо. Парни с оружием не зря торчали.

– Тут и сыграл брачный договор. В её личном владении оказалась приятная сумма, вложенная в железную дорогу под четыре с половиной процента годовых. Ну, она домой возвращаться не стала, а пошла учиться в Высшее коммерческое училище, доходы позволяли оплатить. Правда, закончить не успела. Старого хозяина хватил удар. Парализовало.

Этого слова Игорь не понял, хотя в госпитале нахватался соответствующей терминологии и уточнил. Похоже на инсульт по объяснениям.

– Вызвали домой, – продолжил Пётр, – и сына тоже. Всё равно у Ипатия душа не лежала ко всему этому, – повёл он вокруг руками. – Как-то они между собой договорились. Поместье по закону его, а управляет она. Потому двое эпитропов: Ангелика – в поместье, Осип – лично её, как и всякие производства. Насколько я знаю, она регулярно посылает отчёты и переводит на его счёт деньги. Полагаю, раза в два сверх, чем прежде давало имение. А ведь госпожа своего не упустит.

Любопытное выражение. Одобряет и восхищается. И дело явно не в этом самом коммерческом училище. Надо уметь и знания применить, и в людях неплохо разбираться. Хм… А ведь с предложением дать нечто прибыльное тоже непросто. Механик снова захотел посмотреть на грузовик, который ему показала Юлия в первый день. «Выкручусь или нет?»

– А старик?

– Ну, он два с лишним года лежал, пузыри пускал и мычал. Потом вроде полегчало, даже вставать стал. Народишко-то в поместье в страхе ждал возвращения в права, и вдруг огромное облегчение – ещё удар, и хана. На кладбище рыдали натурально. Не от горя, от счастья. При Юлии без причины никого не бьют и мордой в огонь не суют, если не вовремя засмеялся. Страх в отношении с подчинёнными не всегда полезен. Иногда даёт обратный результат. Станут всё портить и при малейшей возможности сачковать от работы. Сейчас никто сбежать не пытается, напротив, приходят наниматься.

Хорёк сунул мордочку в приоткрытую дверь купе и принюхался. Затем осторожно подкрался к мирно дрыхнувшему Феликсу. Ну ладно, Игоря с собой прихватили в качестве личного шофёра, но кота зачем заставили взять? Хорошо, тот спокойно относится к поездкам и предпочитает дрыхнуть всю дорогу, компенсируя это деловой беготнёй по ночам.

В замке он отдохнул и, хорошо, копыт не имеет, зато орать получается замечательно. Причём вне зависимости, поймал кого-нибудь в своих вылазках (мышь, голубя…) или нет. Или украл. Где кухня, Феликс выяснил в первую очередь и так и норовил что-либо унести оттуда при каждом удобном случае. Частенько не один, а в компании. Они с хорьком странно сдружились, может, характеры подходящие. Оба подвижные, нахальные и регулярно влезают куда-то. Хорошо, аборигены в курсе и не трогают их, разве на кухне тряпкой гоняют, но ведь и в лес носятся, а там бывают хищные звери. Пусть не медведи, но рысь живёт, лисицы встречаются, и волки иногда заглядывают. Да и собаки могут напасть…