Марик Лернер - Практическая уфология [litres]

Возле маленькой станции с постоялым двором, такие попадались на государственных дорогах каждые десять-пятнадцать миль и позволяли гостям остановиться на ночлег и сменить лошадей, обнаружилось неожиданное препятствие. Поперёк дороги поставлены козлы с колючей проволокой и оживившийся при виде приезжих человек с ружьём из каменного века. Назвать его иначе вряд ли возможно. Даже не древние винтовки горцев в Афганистане, а времён штурма Севастополя в лучшем случае.

– Нельзя! – сказал твёрдо, тыкая в криво написанную белилами на стене надпись «Карантин». – Туда! – показал широким жестом в степь.

– В чём дело? – грозно потребовал Василий.

– Деревня, – махнул по дороге. – Чума, – нечто совершено непонятно-извинительное, – нельзя. – Слов у него было мало, но смысл вполне вразумительный.

– Объедем, – сказала Юлия, поворачивая руль. – Лишняя миля, но к чему зря рисковать. Лишь бы овраг не встретился.

Теперь она уже не гнала на скорости, а двигалась неторопливо и осторожно, выбирая путь. Тем не менее на выбоинах прилично кидало друг на друга. Степь вовсе не гладкая, как тарелка, и довольно часто попадались небольшие рощицы. Вырубать их было запрещено и каралось очень жестко. Но главное, напрямую не проехать, приходилось объезжать такие места. Потом поехали по некрутому склону, и, чтобы не падать, люди хватались друг за друга, за сиденья, упирались в стенки и потолок. Воистину, иногда удобней на конях, особенно по бездорожью. Хорошо ещё, не забуксовали где-нибудь. Дождей давно не было, и земля, на их счастье, сухая.

В первую секунду Игорь не понял, что произошло. Мелкой крошкой разлетелось лобовое стекло, машина резко развернулась боком и остановилась. На переднем сиденье хрипел Василий, зажимая рукой фонтанчики крови. Жалобно пищал хорёк, вечно сидевший у хозяйки на плече, а тут слетевший. Потом неизвестная сила выбросила его наружу. Когда успел схватить поноску с Феликсом, открыть дверь, и сам не помнил. Он рывком распахнул водительскую дверцу и почти выдернул наружу слабо шевелящуюся Юлию, придавив к земле всей тяжестью.

В них стреляли и, очень вероятно, могли повторить. Охранники без команды моментально поделились на две группы. Первая с гиканьем помчалась куда-то вперёд, видимо, засекли врага или направление. На скаку они стреляли, хотя попасть таким образом хоть куда-то получается разве что в кино. Но на нервы противнику наверняка действует. Лишь бы там не оказалось пулемёта, хотя зачем тогда стрелять одиночными? Накрыли бы сразу всю компанию и из машины сделали дуршлаг.

Вторая заняла оборону вокруг машины, действуя слаженно и чётко. Василия извлекли осторожно, но здесь и реанимация не поможет. Пуля попала в шею, и глаза уже остекленели. В той стороне, куда умчались всадники, неожиданно грохнуло. На нечто серьёзное не похоже, а вот граната – вполне.

– Пусти, – сказала Юлия.

Стоящий рядом Поликарп с мощным армейским револьвером на изготовку повернул голову и кивнул, неожиданно подмигнув.

Игорь отодвинулся, пытаясь понять, должен ли он нечто по этикету сказать извинительное или независимо от побуждений и попытки прикрыть женщину нанёс аристократке ужасное оскорбление действием и придётся крупно расплачиваться.

Вид у неё был не очень. Не иначе ударилась грудью при резком торможении, но это ладно. Кусочки стекла попали в лицо, на первый взгляд ничего ужасного, однако женщина в любом мире остаётся женщиной, и такое понравиться не могло. Вокруг ног бегал хорёк, возмущённо вереща.

Юлия посмотрела на умирающего Василия, затем на Игоря, переводя взгляд на ранец с котом. Механик сделал вид, что не понял. Она же в курсе его происхождения, значит, должна знать и об остальном. Крышка была откинута – не иначе, Феликс всё прекрасно сообразил. Запах крови чувствовал и человек, а уж кот не учуять не мог. Демонстративно даже не пытался выбраться наружу. Если верить инструкции, заставить лечить фелисов нельзя. Просто у них это на уровне инстинкта. Не зря проводили длительный отбор, хотя накладки всё равно случались. Не случайно смертью пугали обидевших их. Если сам не подошёл, лучше не пытаться. К тому же кот в одиночку лечение не потянет. А если у хозяйки некие важные планы связаны с этим типом, ничего не поделаешь, придётся пересмотреть.

– Кто сказал, – спросил Игорь, – что стреляли в Василия? На месте водителя должен был сидеть я, а рядом хозяйка. Поменялись на станции, и заранее никто этого знать не мог.

– Похоже на правду, – подтвердил Поликарп, глядя на тело толстяка. – А вот человека с карантином, направляющего в объезд, не мешало бы проверить. Ну, не сидел же снайпер случайно.

– Для машины дорог не так много, – сказала, морщась, Юлия, коснувшись лица.

– Не трогай! – потребовал Поликарп, причём на «ты».

Если с её стороны обращение было нормальным, ответно полагалась совсем иная форма. Не так всё просто в их отношениях. На нервах забылись.

– Надо посмотреть, вдруг осколки застряли.

До безопасных стёкол, рассыпающихся на маленькие кусочки, пока не додумались или, скорее, технологически сделать не способны. Почти обычное оконное стекло, острые осколки которого могут серьёзно покалечить.

– Садитесь. – Игорь показал на сиденье и достал из багажника аптечку.

Заодно вынул недовольно муркнувшего Феликса и сунул ей в руки. Станет помогать или нет, хуже не будет. А это всё ж не смертельная рана. Подумаешь, порезы. Зато зашивать не придётся, и шрамы портить внешность не станут.

– Займись тем парнем у заставы, – приказала Юлия однорукому, поглаживая топчущегося на коленях кота.

Поликарп подозвал одного из охранников, так и стоявших вокруг с оружием на изготовку, и отдал распоряжение. Трое умчались назад с бешеной скоростью. Если попутно сожгут ту самую деревню, Игорь не виноват, идея напрашивалась. Но это сомнительно. При подставе человек давно смылся. А если всё правда, то ждали конкретно их. Грабить вооружённый отряд в одиночку или вдвоём – глупейшее занятие. Стрелять в местных хозяев – втройне чревато. Всю степь перевернут и узнают, кто и зачем. Разве кровник, но тот бы не стал наугад. Ему нужны конкретные люди. И по женщинам и детям, кстати, местные не стреляют без очень веской причины. Именно из-за непременного ответа. Мужчины сводят счёты – нормально. А остальных трогать – репутацию портить. Свои же не поймут и будут смотреть брезгливо. На войне – другое дело. Там всякое случается, и целые кочевья под корень вырезают. Но кровники так себя не ведут.

– Ну чего ты… С меня большой кусок мяса. – Юлия продолжала гладить кота.

Феликс фыркнул, но на землю не спрыгнул. Покрутился на женских коленях и лёг, треща маленьким трактором.