Александр Андронин - Корпоративное бессознательное [litres]

– Я вызвалась лететь сюда сама. Чтобы быть полезной – мне сказали, что так я внесу наибольший вклад в дело компании. Так что я тебя понимаю.

Тишина за окном была плотной, казалось, что весь город вымер. Если бы не свет фонарей, он подумал бы, что здесь только что произошёл катаклизм, уничтоживший всю электронику на планете. Наверное, его назвали бы Крахом.

– Патер сказал, что я всегда был очень лояльным к своей компании. Я не помню, но чувствую, что это правда. Но сейчас… я стал думать, что «Тенфорс» – мои враги. Что они меня пытали. Это неправда и правда одновременно. Я запутался.

Снег идёт прямо в комнате. Он падает сверху, из темноты – он больше не может разглядеть ни потолка, ни стен, вместо них только мрак, с ним не могут справиться его глаза. Обыкновенные глаза, которые не видят в темноте. Это Кеорт Квинт будет видеть и слышать лучше, чем положено человеку, это он через несколько лет будет лежать на кровати посреди черной пустоты с женщиной, которая похожа и не похожа на ту, что сейчас рядом с ним.

– Я больше не чувствую преданности ни к чему. После всего, что со мной делали… внушали лояльность ко всем подряд, пользовались мной, как хотели… Я выгорел.

– Выгорел, – эхом отозвалась Морин.

Она вдруг стала обжигающе холодной, будто её вылепили из снега. Он замерзал в выстуженной комнате, обхватив её тело под тонкой простынёй.

– В компании я проходила много курсов. Личностный рост, развитие лидерских качеств, укрепление командности. Сдавала экзамены вместе с другими сотрудниками. Мы все были такие… энтузиасты с горящими глазами… Корпоративные принципы были нашими заповедями, работа на компанию – нашей религией, и это казалось нормальным. Компания может вбить в голову что угодно, когда ты среди людей, которые искренне верят в компанию.

Снег падает на лицо, медленно тает, оставляя влажные дорожки. Он холодный, но глаза от него почему-то жжёт.

– Я вижу то, чего нет. Настоящие воспоминания перепутались с памятью от прошлых внедрений и с остатками внушённых биографий. – Он помолчал. – Я когда-нибудь стану нормальным?

– Электрошок может вызывать повреждения мозга. Особенно если процедур было много. Возможно, повреждения мозга вызвали у тебя устойчивое психическое расстройство.

– А память? Память может восстановиться?

– Не знаю. Некоторые вещи лучше не помнить. Я бы не отказалась всё забыть.

Он смотрел на её спину. Татуировки не должно быть, её не было раньше – у той, другой, которая выглядела в точности как Морин. Они уже лежали так вместе, в темноте, в комнате, очень похожей на эту. В прошлом, которого никогда не было.

«Или это прошлое на самом деле реально, а настоящее – бредовая фантазия? Что, если всё, что меня окружает, я на самом деле придумал? И поэтому у Морин лицо моей жены, Эйди похожа на мою сестру, а Артон – на старшего брата?

Или всё наоборот? Может, это я придал облик Морин, Эйди и Артона своим близким, потому что не могу вспомнить, как они выглядели на самом деле?»

– Я запутался. – Пустой лист шелестит на ветру. – Возможно, я действительно сошёл с ума.

Он смотрел в потолок, не думая ни о чём.

«Очищение. Надо добраться до Центра, и всё встанет на свои места».

Ему показалось, что кто-то произнёс это вслух. Он посмотрел в угол комнаты, ожидая увидеть там исполосованное белёсое лицо.

В углу была только темнота. В комнате никого не было – только он сам, разбросанная по полу одежда и лежащая на нём Морин. Под её ровное дыхание он уснул.

Волны с шумом разбивались о берег узкого мыса. Они сидели на краю скалистого обрыва, касаясь плечами; под их ногами мерно покачивалась серо-синяя поверхность моря. Размеренное и мощное движение напоминало дыхание спящего в глубине гиганта. Волны накатывали, врезались в камень, рассыпаясь на тысячи пенящихся брызг.

– Почему ты это сделала? – спросил Кеорт. – Почему ты… остановила меня?

– Я хотела тебе помочь, – просто ответила Морин.

– Ты – мой ангел-хранитель.

Он хотел, чтобы это прозвучало как шутка. Морин бледно улыбнулась, повернулась к морю и стала смотреть на горизонт.

– Мне здесь снятся кошмары, – сказала она. – Всегда снились, с самого первого дня. И Эйди, и Эгеру тоже.

Она кивнула в сторону крепости, избегая на неё смотреть.

– Мне снилось, что я уже умерла. Что это всё не настоящее. Что это ад, жизнь после смерти, или что-то вроде того… Или снилось, что я умираю прямо сейчас. Что на самом деле наша шлюпка разбилась, и я лежу среди обломков вместе с Конкерсом, Жофрэ и Уэлшем. А это всё, – она обвела рукой горизонт, – это всё предсмертный бред. Фантазия, которую родил мой умирающий мозг. Это всё не настоящее. Может, мы все давно мертвы. Или умираем сейчас. Я в разбитой шлюпке. А ты…

Кеорт посмотрел на солнце. Этим вечером оно было тусклым, не ярче светильника на потолке маленькой комнаты с эмблемой.

– Мне снилось, что мы все умерли, просто не помним этого. – Морин продолжала говорить, глядя вдаль. – Мы повторяем одно и то же, раз за разом движемся по одному и тому же кругу, постепенно забывая, кто мы, забывая всех, кто был нам дорог…

Она вдруг показалась ему очень знакомой и при этом очень чужой.

– Нам надо улетать отсюда, – сказал Кеорт. – У директора на меня планы, и, наверно, не только на меня. Он ничего не делает просто так.

Он посмотрел в сторону крепости. Охранников отсюда не было видно, но они наверняка вышагивали у периметра, предсказуемые, как автоматы.

– Я поговорю с Артоном о директоре и о том, что я здесь увидел. Вместе мы сможем выбраться. Его не остановит никакая охрана.

– Думаешь, Эгер тебя послушает?

Морин поболтала в воздухе босой ногой. Вода внизу с шипением разбилась о камень.

– Он зол на меня. Он думает, что я его обманул. Отчасти он прав.

С моря налетел холодный ветер. Плечи Морин покрылись гусиной кожей.

– Я на самом деле ничего не нашёл в старом компьютере на станции связи. Я ведь почти ничего не понимаю в программировании – как я мог взять и прочитать строки кода? Я, сам того не понимая, выхватил из всех слов на мониторе слово enigma, которое на самом деле означает в тексте кода ссылку на отсутствующий объект. Я увидел то, что хотел – я решил, что мне надо попасть на базу «Энигма». Я работал там раньше как внедрённый агент. После того как я выполнил там свою задачу, я отправился в Центр переподготовки, как положено каждому агенту после задания. Увидев слово enigma в строках кода, я попытался повторить свой путь, чтобы вспомнить, где находится Центр. И в «Энигме», с тем листом бумаги, я провернул тот же трюк. Только с компьютером я, сам того не зная, обманывал Артона, а с листом обманул сам себя.

– Когда он думал, что все делают то, что решил он, он сам шёл туда, куда хотел ты. – Морин усмехнулась. – Должно быть, он в бешенстве.