Александр Андронин - Корпоративное бессознательное [litres]

Кеорт осторожно прокрался к стене, у которой стояли инструментальные шкафы. Они были высокие, но очень узкие – человек в них мог поместиться с огромным трудом. Только если человек хрупкого телосложения. Например, девушка.

Кеорт потянул дверцу шкафа.

На него выскочил вихрь мельтешащих рук, пинающихся ног. Сухие костяшки врезались ему в зубы, твёрдые кулаки застучали по вискам. Он перехватил беспорядочно летающие запястья, сдавил и крепко встряхнул. Морин уставилась на него дикими глазами, постепенно узнавая.

– Это я, – сказал Кеорт, ослабляя хватку. – Перестань. Это я.

Она оперлась на шкаф спиной, обхватила себя за голые плечи, мелко дрожа. На ней были только майка и трусы, больше ничего. Шкаф, где она пряталась, был сантиметров тридцать в ширину, да ещё и заставлен блестящими полутораметровыми бурами.

«Как она вообще туда поместилась? Сколько она пробыла в этом шкафу?»

– Что здесь случилось, Мори? – Он осторожно тронул её за плечо. Она вздрогнула, и он убрал руку. – Где Эйди? Где Артон?

Она произнесла что-то нечленораздельное, будто у неё перехватило горло. Сказать у неё получилось только со второго раза.

– Надо её найти. – Она смотрела на автомат у него в руке. – Надо её найти.

– Кого найти? Эйди? Что с ней?

– Они её забрали! – Она вдруг вцепилась в отвороты его куртки, рывком придвинулась совсем близко, зашипела прямо ему в лицо: – Надо идти! Надо её найти! – От неё шёл жар, руки на воротнике казались горячими даже сквозь мокрую одежду. – Я не сумела, а ты сможешь!

Она с неожиданной силой потянула его в коридор, увлекая за собой странными рывками. Кеорту стало жутко. Она будто сошла с ума, пока его не было.

– Стой! – Он схватил её за плечо, развернул. – Расскажи мне всё. Кто напал на крепость? Сколько их?

– Я не видела. Пожалуйста, пойдём, она у них…

Её лицо сломалось, будто отражение в разбитом зеркале. Она согнулась в беззвучном плаче, корчась и сотрясаясь, как при рвоте. Кеорт не понимал, что с ней происходит. Это была какая-то моментальная истерика, сухие рыдания без единой слезы. Всё прошло так же внезапно, как началось.

– Поверь мне. – Лицо с безумными глазами опять смотрело на него. Веки опухли, как от плача, но были абсолютно сухими, будто слёзы испарялись, едва успевая выступить. – Пожалуйста. Нам нужно найти её! Пойдём, пожалуйста, я тебя очень прошу. Я не знаю, что тут было. Я слышала, как стреляли. Долго. Но я ничего не видела.

– Держись за мной, – сказал Кеорт. – Иди тихо.

Она сразу же отступила ему за спину. Он ждал, что она будет хвататься за его куртку или за ремень, сковывая движения, но у неё оказалось достаточно самообладания, чтобы ему не мешать. Они быстро добрались до лестницы, где след из кровавых отпечатков вёл наверх.

На третьем этаже трупов было меньше. Видимо, основная часть охраны лежала сейчас этажом ниже. Кровавые следы шли через весь коридор прямой линией – цепь отпечатков правого ботинка. Убийца прошёл среди тел по прямой, не совершая никаких манёвров – видимо, он вернулся сюда уже в самом конце. Расстрелял охрану здесь, спустился на второй этаж, потом в холл. Прошёл по всей крепости и зачем-то вернулся сюда. Кеорт сейчас повторял путь. Морин дрожащей тенью следовала за ним, ступая босыми ногами среди растёкшейся крови и чёрных луж.

След вёл к медблоку, к двустворчатым дверям в конце длинного коридора. Когда Кеорт изучал крепость, ему ни разу не удалось войти туда, и он лишь видел, как эти двери открывались перед сотрудниками с татуировкой «MEDIC» на лице.

Лица убитых были обращены к дверям в конце коридора. Похоже, всё началось здесь. Под ногу Кеорту снова попалась гильза от «Паладина».

Кровавый след обрывался у двустворчатых дверей.

«Убийца сейчас там».

Кеорт остановился, посмотрел на Морин через плечо, локтем оттеснил её так, чтобы полностью закрыть своей спиной. Сжал здоровой рукой рукоять автомата, упёрся изуродованной ладонью в створку двери и толкнул. Двери раскрылись легко, стукнулись об ограничитель, оттолкнулись от него. Кеорт замер на пороге.

Они оба были здесь. Артон и Эйди сидели на голом полу помещения, похожего на предоперационную. Он полулежал, положив голову на колени девушки. Вся его правая штанина была тёмно-бурой и влажно блестела, из-под неё растекалось багровое пятно.

Эйди медленно и задумчиво перебирала в пальцах волосы Артона. Он, обхватив её окровавленными руками и закрыв глаза, не двигался и будто спал. Ни он, ни она никак не отреагировали на появление Кеорта и Морин.

Кеорт хотел их окликнуть, но не смог ничего произнести – он наконец заметил то, что упорно отказывался регистрировать мозг. Морин у него за спиной тонко завыла.

Голова Эйди была перебинтована. Свежий бинт туго обхватывал её виски. Светлые волосы на правой стороне головы были начисто выбриты. На правой щеке, под самым глазом чернели выжженные лазером буквы: «GUARDIAN-17».

Кеорт отправил в рот ложку холодной рыбной жижи, через силу прожевал и проглотил. Есть не хотелось. Чувство голода давно притупилось, и он продолжал жевать только потому, что так было нужно.

Пресная каша обретала привкус крови, когда он вспоминал, как поднимал с пола Артона, как перетягивал жгутом его простреленную насквозь ногу. Как жгут выскальзывал из окровавленных рук.

Как Морин, скуля, обнимала Эйди. Какое безучастное лицо было у той.

Как он зашёл в операционную и его не вырвало только потому, что желудок был пуст. Как он пытался и не мог представить, каким образом пули из «Паладина» смогли так изувечить тела в медицинских халатах.

Среди всех тел уцелело только одно, женское, лежащее на операционном столе. Вокруг стола остались инструменты для реанимации, которые безуспешно пытались применить. Очевидно, женщина умерла раньше, чем сюда пришёл Артон. Кеорт узнал в ней свою соседку по палате – перепутать её с кем-то другим не позволяла татуировка «GUARDIAN-17» на щеке.

Больше всего Кеорт сейчас хотел спать. Спать, спать, спать много часов подряд. Проснуться и обнаружить, что последние сутки были всего-навсего очередным сном. Он позволил бы ампутировать себе единственную здоровую руку, лишь бы это оказался сон.

Морин сидела напротив и молча смотрела в стол. Одевшись, она уже не выглядела такой беззащитной. Её уже перестало ломать в приступах беззвучных рыданий, и Кеорт был благодарен ей хотя бы за это. За всё время он так и не увидел на её лице ни слезинки.

В столовой было темно. Под столами сгустился полумрак, хотя снаружи был ещё день. Как и во всей крепости, здесь не было ни одного окна, освещать столовую должны были лампы на потолке, но сейчас светили слабо, ещё слабее, чем полчаса назад, когда они с Морин пришли в столовую.