Александр Андронин - Корпоративное бессознательное [litres]

Внутри было пусто. На полу валялись ворохи скомканной ткани – не то одеяла, не то тонкие матрасы. Рядом стояла жестяная посуда. Ни одного пленника здесь уже не было.

Кеорт остановился, раздумывая. Взгляд скользнул по пустым домам, упал на колею, ведущую к сельхозугодьям.

«Туда. Они не остались бы в посёлке». Он побежал к безмолвным полям, в ночи отливающим синевой.

Дверь оранжереи оказалась открыта настежь. Внутри было тихо, только время от времени капал собравшийся на стёклах конденсат. Кеорт пошёл через оранжерею, оглядываясь, но глаза находили только буйную растительность, покрытый ржавчиной каркас, поблёскивающие направляющие оросителя под потолком, покрытые полосами засохшей смазки. Длинная лопасть сепаратора зарылась в землю, видимо, уже давно – её всю обвил ползучий сорняк.

В средней части оранжереи стёкла были выбиты, почва изрыта множеством ног. Сквозь разбитое стекло Кеорт увидел водонапорную башню в густых космах плюща. Ускорив шаг, он прошёл оранжерею насквозь и вышел наружу.

Несколько секунд он смотрел на поле, потом отвернулся – они не пошли бы через густую тёмную траву, в которой невозможно спрятаться и при этом легко оставить отчётливый след. Чуть поодаль было большое кукурузное поле. Кеорт побежал к нему и быстро обнаружил в высокой живой стене тёмную прогалину, ведущую к просеке из поломанных стеблей и оборванных листьев – здесь кто-то бежал, быстро и без оглядки. Кеорт бросился через поле, не боясь сбиться со следа. Широкие жёсткие листья обдирали лицо, громко шелестели, забивая слух, тяжёлый дух растительности и влажной земли затруднял дыхание. Пульс подскочил ударов до двухсот. Выбежав с поля, Кеорт остановился отдышаться.

Прямо перед ним начинался лес. Там было темно, так темно, что даже модифицированные глаза не могли ничего разобрать за условной границей, где заканчивалось поле и начинались кусты и деревья. Ему на миг показалось, что сквозь ветви и листья он увидел слабый проблеск света.

Он быстро углубился в лес, но тут же сбавил скорость. Неясно было, куда бежать среди окруживших его деревьев; глаз выхватывал из общей картины ободранную кору, свежие сломы веток, следы на валежнике, но он не понимал, о чём они говорят. Он шёл наугад, оглядываясь; ему начало казаться, что на него кто-то смотрит из-за зелёных полотен висячего мха.

Он остановился и прислушался. Сначала он слышал только своё частое и шумное дыхание, но постепенно начал различать звуки ночного леса, до этого сливавшиеся в сплошной фон.

Небольшие животные копошились в кронах деревьев. Он не помнил, как они называются – скорее всего, он никогда и не знал. Кто-то издавал мелодичные звуки – похоже на земных ночных птиц. Всё совсем как тогда, той ночью, очень давно. С ним тогда были ещё люди – большие, добрые. Свои. С ними можно было ни о чём не волноваться. Можно было забраться в тёплый спальный мешок, смотреть из палатки на отсветы костра, на два тёмных силуэта, слушать два ласковых голоса, от которых веяло безопасностью, покоем. Домом.

Пульс лупил в уши, словно шаманский барабан.

«Перед тобой поставлена задача. Времени мало, успех миссии зависит от твоих усилий».

Другой голос – хорошо поставленный, властный. Он говорил негромко, но его слова взорвались внутри черепа как гранаты, оглушив и ослепив. Темнота сменилась яркой вспышкой, виски пронзило невыносимой болью. Уши затопил грохот – он мог бы предварять конец света. Барабанные перепонки разорвались, лопнули глаза. Нет – самого понятия слуха и зрения больше не было. И его самого – человеческого существа, обладающего сознанием – больше не было.

Кеорт обнаружил, что стоит на четвереньках. Сухой валежник больно впивался в ладони, колол колени сквозь ткань штанов. Вместе с сознанием постепенно возвращались зрение и слух. Снова раздался грохот – но уже другой, не тот, который выбивал из головы все мысли и вместо них заполнял её болью.

Этот звук был привычнее и понятнее – выстрел из гладкоствольного ружья.

Кеорт поднялся, отряхнул мусор с ладоней. Вся лесная живность разом заткнулась, полный скрытой жизни лес превратился в мёртвый. Кеорт побежал в ту сторону, откуда пришёл гром ружья. На бегу его пошатывало, перед глазами проносилась белая муть; ряды деревьев мельтешили и скакали перед глазами в сатанинском танце, пытаясь сбить с пути. Вспыхивали зарницы над лесом – или это сверкали вспышки в глазах? Рот был полон пепла, его никак не получалось выплюнуть.

«Это всё переутомление. Длительное и интенсивное нервное напряжение плюс амфетамин и обезболивающее. Всё должно было кончиться в отеле. Сейчас я должен был отдыхать».

«Я отдохну не раньше, чем выполню задание».

Шаг становился всё твёрже. Бешеная пляска деревьев прекратилась. Теперь Кеорт видел всё ясно и чётко. Ноздри защекотал раздражающий запах пороха, и через несколько шагов он наткнулся на тело.

Оно лежало под деревом, куда его отбросило выстрелом. Кеорт увидел сначала ноги в больших мужских ботинках, содранную дробью кору, расщеплённые древесные волокна. Он медленно приблизился, начал обходить дерево, боясь увидеть с другой стороны ствола залитую кровью грудь в безрукавке и поникшую темноволосую голову с короткой неровной стрижкой, и облегчённо выдохнул – мужчина, лицо незнакомое, глаза уставились в крону дерева. Умер от выстрела в грудь с короткой дистанции. Одежда на трупе старая, ветхая и давно не стиранная. Ствол дерева залит свежей кровью, она собирается в трещинах коры. Рядом с деревом полно следов, длинная стелящаяся трава примята, земля взрыта каблуками – здесь кто-то дрался.

Кеорт не мог выудить из этого ничего ценного, не мог понять, куда и зачем убежал стрелявший. Прислушавшись, он уловил отдалённый топот, срывающееся дыхание и побежал на звук.

Он бежал уверенно и быстро, перескакивал через поваленные деревья, прыгал через овраги. Прозвучал отдалённый выстрел – оттуда, куда он направлялся. Через минуту бега Кеорту попался разбитый в щепки, истекающий тёмным соком ствол дерева. Этот след он уже мог понять. Именно такой эффект производит дробь, выпущенная из ружья.

Звуки становились всё ближе. Топот ног. Кто-то большой и тяжёлый гонится за кем-то более лёгким. Тяжёлый бежит размеренно, дышит ровно, в отличие от лёгкого, срывающегося на панические всхлипы. Внезапно погоня прервалась резким криком, глухим стуком о землю, звуками борьбы. Звуки были совсем близко. Кеорту показалось, что кричал женский голос.

Кеорт выбежал к оврагу, заросшему чем-то вроде папоротника. На дне боролись двое: женщина трепыхалась в зарослях, пытаясь встать, мужчина сидел на ней, придавливая своим весом, и вязал ей запястья ремнём. В мужчине Кеорт узнал Парвиса Лестера.