Александр Андронин - Корпоративное бессознательное [litres]

У дома, выделенного им координатором, было тихо и пусто. Возвращающиеся в посёлок жители должны были проходить мимо него, но почему-то выбирали другой маршрут. Кеорт издалека заметил, что входная дверь приоткрыта, и ускорил шаг.

Он нарочито громко простучал ботинками по ступенькам и вошёл. Из комнаты показалось встревоженное лицо Эйди.

– Ты один? – шёпотом спросила она. Кеорт кивнул.

– Где Артон? – спросил он.

– Ушёл в посёлок. Искать… её. – Девушка на секунду отвела взгляд, её лицо дрогнуло. – Ты его не видел?

– Нет. Ты ничего не слышала? В лесу? Выстрелы?

«Из тяжёлого армейского пистолета», – едва не добавил Кеорт. Прежде чем она успела ответить, в дом ворвался Артон.

– Вернулся? – Он в упор посмотрел на Кеорта. – Один? – Кеорт кивнул. – Никого не нашёл?

Глядя специалисту в глаза, он медленно покачал головой, вдруг обретшей вес танковой башни. С трудом отведя взгляд, Кеорт отошёл в дальнюю часть комнаты и опёрся кулаками о стол.

«Убивай на месте. Или веди сюда». Слова Артона проступили на деревянной столешнице. Чтобы их не видеть, Кеорт поднял глаза и уставился в окно. Резко выпрямившись, повернулся к Артону, кивнул на окно. Специалист быстро подошёл, подвинул Кеорта, выглянул во двор.

– Ах ты… – Кеорт отчётливо услышал, как у Артона скрипнули зубы. Посмотрел ещё раз – во дворе, опершись спиной на посадочную опору «Харона», стояла Морин Вейар.

Артон грохнул по столу кулаком и вылетел из дома. Кеорт выбежал за ним, слыша за спиной торопливые шаги Эйди.

Морин невозмутимо смотрела, как они приближаются. Её чёрные волосы уже почти высохли, но одежда на ней до сих пор была насквозь мокрой. Артон почти бегом приблизился, навис над ней

– Где ты была? – В голосе Артона слышался рокот грома.

– Здесь. Ждала вас, – она усмехнулась ему в лицо. – Долго вы ходили.

– Тебя здесь не было, когда я тебя искал.

– Значит, плохо искал.

Пальцы Артона с отчётливым хрустом сжались в кулак. Кеорт встал у него за плечом и приготовился перехватить руку специалиста. Морин, подняв голову, смотрела на Артона спокойно, без страха.

Специалист с тихим шипением выдохнул. Отошёл на шаг, открыл створки десантного отсека. На землю выпало несколько кукурузных початков.

– Залезай! – Артон кивнул девушке на загруженный продовольствием отсек. – Будешь сидеть здесь.

Она пожала плечами, подошла к отсеку. Посмотрела на заставленные мешками сиденья и пол, глянула на Артона, вопросительно подняв бровь.

– Лезь, – кивнул он. – От того, что ты заслужила, ты не сбежишь.

– Я и не бегу.

Морин влезла в десантный отсек. Артон захлопнул за ней люк, со скрежетом провернул запирающие рукоятки.

– Забирайтесь через кабину, – сказал он. – Мы улетаем. Сейчас.

Кеорт оглянулся на стену с двуликой багровой головой. «Хватит с меня этого посёлка. Слишком много здесь душных секретов. И всё здесь не то, чем кажется».

– Они принесли всё, что обещали? – спросил Артон.

– Не совсем, – ответила Эйди. – Они очень спешили. Принесли только мешки с картошкой, с кукурузой и с капустой. Потом поднялся шум, и все пошли к отелю. Остальное я сама переносила из хранилища.

– Бот полностью загружен?

Он строго поглядел на неё сверху вниз. Она вытянулась, набрала в грудь воздуха. Её глаза моментально стали пустыми.

– Грузовой отсек укомплектован продовольствием, – отрапортовала она. – Личные вещи собраны и погружены. Всё согласно плану.

– Хорошо. – Артон кивнул, и взгляд Эйди снова стал нормальным. – Надо ещё поработать над формулировками, но ты учишься. Понемногу я тебя совершенствую.

Он забрался в кабину, помог Эйди подняться. Кеорт влез вслед за ними.

– Хорошо, что я уговорил тебя обучаться основам корпоративной культуры. – Артон говорил, запуская системы «Харона». – Прогресс налицо. Хоть что-то тут я сделал не зря.

Двигатели загудели, прогреваясь, бот завибрировал и оторвался от земли.

– На Землю ты прибудешь хоть как-то подготовленной. Твоя корпоративная трансформация пройдёт легче.

Посёлок растворился в черноте.

Он в маленькой комнате. Яркий свет льётся с потолка, оставляя в углах вязкие, как загустевшие чернила, тени.

В центре комнаты стол. Над ним склонился человек. Свет мешает разглядеть, кто это.

На столе кто-то лежит. Стоящий заслоняет его, видны только ноги и кисти рук. На лодыжках и запястьях широкие кожаные ремни. Тот, кто стоит над столом, что-то делает, и конечности в ремнях иногда слабо подёргиваются.

Кеорт подходит ближе. Видит на склонившемся над столом человеке кожаный фартук, блестящий от влаги. Становятся слышны звуки.

Треск разрываемой плоти. Хруст костей. Чавкающее под пальцами мясо. Звяканье инструментов.

На пол капает кровь. Стук капель отражается от стен, становится оглушительным, но не перекрывает отвратительный звук работы человека над плотью. Кровь течёт сильнее, она смешивается с какими-то другими жидкостями, густыми тягучими нитями стекает со стола. Всю комнату заполняет тяжёлый запах разделочного цеха, вызывая воспоминания о каком-то кровавом чердаке.

Темнота в углу колышется, рвётся на клочки. Из неё появляется лицо – тёмные, неровно остриженные волосы, высокие скулы, острый подбородок. Рот ещё недавно был зашит полностью, сейчас с правой стороны прорвана небольшая щель. Вокруг губ красные дыры. Из некоторых ещё торчат нитки.

– Изменяют нас, делают из нас что-то удобное, функциональное, – невнятно говорит Морин. – Мы – пластилин в их мудрых руках.

У неё на лбу выжжено клеймо, наполовину скрытое волосами. Он не хочет рассматривать, чей логотип на этом клейме.

– Лояльность – это благо. – Голос из зашитого рта напоминает мычание. – Она избавляет нас от мук выбора, и мы не думаем, чью сторону принять. В долгосрочной перспективе лояльность избавит нас от необходимости выбирать что-либо вовсе.

Человек над столом напрягается, разведя локти. Тело на столе выгибается в напряжении; раздаётся влажный треск, и тело расслабляется.

– Меняют нас, превращают во что-то. – Ей тяжело говорить, она делает паузу. – В инструменты, что наилучшим образом подходят для великих свершений.

Человек над столом выпрямляется, вытирает руки. На плече виден край знакомой татуировки. Кровь со стола льётся ручьями.

– Таким образом нас улучшают. Нас улучшают. Улучшают.

Она сидит на полу, поджав под себя босые ноги. Ему сначала кажется, что у неё ампутированы руки, но потом он видит, что они плотно прижаты к телу. Рукава смирительной рубашки завязаны за спиной, уходят вверх, теряются во тьме, как леска марионетки. Она сидит, раскачиваясь, повторяя одно и то же движение, похожая на подвешенную на леске тряпичную куклу.