Алексей Ноунэйм - Два пламени [litres]

Очнулся я резко. Открылась крышка, и я услышал посапывание где-то недалеко. Встал, сходил в душ и оделся. В комнате оказался Зося – мелкий шустрый парень. Он уже не спал, а деловито что-то менял в капсуле. Нейросети у него не было, знаний по медицине тоже, поэтому мне стало интересно, что он там мудрит. А мелкий доставал картриджи и записывал расход смеси себе в блокнот.

– Сейчас док придет, вас ругать будет, дядя Ал.

– Сильно?

– Сильно, он очень зол на вас.

– Но вроде все закончилось хорошо. Ну да, были острые моменты.

– Он сам все расскажет, мне он запретил вам что-либо говорить.

– Вот как, и давно ты доку помогаешь?

– Он взял меня в личные ученики, – с гордостью сказал малец. – Уже давно.

– Не знал, но рад за тебя, док – хороший человек.

– Я знаю, плохого бы выжлятник не привел в селение.

Малец убежал по своим делам, а я пошел на кухню – есть хотелось просто зверски. Достал из запасов заныканное мясо обезьяны, приготовил сразу весь шмат и смел все прямо из лотка подачи.

– Привет, док. Ты извини, но что-то жрать хочу, как не знаю кто.

– Это ожидаемо. – Док сел напротив меня и молча внимательно на меня смотрел.

– Что не так, док?

– Да вот хочу запомнить лицо идиота, в следующий раз, может, уже высохшую мумию увижу.

– Ну, немного был напряг.

– Немного?

– Ну, много и сильно, но я справился, правда в конце сил уже не хватало.

– Лови картинку. Это ты, я так понимаю, «в конце».

– Мля! – На меня смотрело лицо – обтянутые кожей кости, ввалившиеся глаза, тело тоже как у скелета. Жуткая картина.

– Ты был в капсуле семьдесят восемь суток. Твое счастье, что я настроил оповещение, если процесс выйдет из нормы, поэтому прибыл быстро. Менял картриджи и пытался вывести тебя из разгона – нельзя было просто все отменить, высока вероятность полного разрушения мозга, процесс был неуправляем и нарастал лавинообразно. Когда стабилизировалось, я отправился к себе и оставил у тебя Зосю – он крутился на улице, его и назначил смотреть за тобой. Все эти дни капсулу обслуживал он. Я сделал – не сразу, конечно, но получилось – не разгон, а замедлитель, хотел так тебя вывести из разгона. Никогда такое не делали – это никому не надо, и данных нет, но принцип ясен, и исследования смежные. Загрузил. Состояние стабилизировалось, но потом опять начало ухудшаться – кратность разгона стала расти. В конце концов мне удалось создать персональный для этого случая замедлитель. Твое состояние стабилизировалось. Так прошел семьдесят один день. Затем твое физическое состояние стало ухудшаться. Оборудования для производства картриджей у меня нет, но я уже заказал мини-лабораторию для этого. Оставалось только менять картриджи. Потом твое состояние стабилизировалось – когда казалось, что смерть неизбежна. На семьдесят четвертый день разгон закончился. Все остальное время тебя приводила в норму капсула. Чтобы ты понимал, это капсула общего направления, она может делать все, но ничего быстро. Поэтому четыре дня восстановления, в капсуле регенерации оно заняло бы два дня. Но это было не критично уже, ты шел на поправку.

– Обалдеть. – Такого эффекта я не ожидал совсем. Оказалось, все не так просто, и жив я только благодаря доку.

– Док, я бы тебя расцеловал, но вроде как-то неудобно.

– В капсулу ложись, целовальщик, надо провести обследование полное.

Снова капсула, я вырубаюсь, потом поднятая крышка и довольная морда дока.

– Ну что, пациент, физическое состояние в норме. Все в порядке. Карта показывает, что ты выучил полностью медицину и химию в десятом ранге. Не видел бы своими глазами, не поверил бы. Это добавляет новых данных к размышлению, но надо провести серию экспериментов.

– Эээ, док, я что-то резко разлюбил экспериментировать.

– Потому что ты идиот, я ставил базы начальных уровней, а ты запихнул десятиранговую, учитывая то, что с каждым уровнем объем базы нарастает, то вообще непонятно, чем ты думал. Следующим этапом экспериментов должны были стать четырех-, пятиранговые базы. А у тебя как не было ума, так и нет, и базы тебе не помогают.

– Ну, не такой уж я тупой.

– Не такой, ты совсем другой, но тупой. И не спорь.

– Хорошо, с тобой не буду.

– За лечение и разработку уникальных препаратов ты мне должен одиннадцать миллионов Содружества. Будешь отдавать компонентами и редкими животными. Это не обсуждается. Поработаешь на медицину, а не как привык – перебиваться подачками.

– Это я-то подачками? Как много тебе приносят такого же качества компоненты?

– Ты приносишь то, что ты хочешь, а мне надо, чтобы было то, что мне надо. Чуешь разницу?

– Док, лес не супермаркет, прийти и взять не выйдет.

– Будешь ходить, пока не выйдет, и всех дел.

– Злой ты, док, сбегу я от тебя.

– Беги. В лес за компонентами.

– Со счетом за помощь не согласен, или я начну и тебе считать все услуги.

– Не согласен, значит, аннулируем счет, но примерную сумму компонентов ты оценил, так что старайся.

– Да я и так не бездельничал.

– Ну, вот теперь будешь вдвое больше не бездельничать. Сегодня отдыхай, сходи в бар к Иверу, он волновался сильно за тебя. Завтра у тебя дежурство в больнице с девяти утра до четырнадцати.

– Не понял!

– А что непонятного? Ранги изученных баз надо подтвердить, я могу тебе подтвердить сертификат, но для этого нужна практика. Базы ты изучил, так что вперед. Потом сам спасибо скажешь, теория без практики – мертвый груз. Тебе потом это поможет.

– Хорошо, док.

– Ну, все. Я побежал, госпиталь проверю, и к себе в лабораторию. Если что, меня там ищи.

– Госпиталь уже работает?

– Да дней двадцать как.

– Зося сказал, что он ваш личный ученик.

– Да взял мальца. Очень талантливый парень. Если правильно воспитать и обучить, отличнейший врач получится.

– Это хорошо. Врачи нам нужны, а отличные врачи еще нужнее. Хотя не ожидал от тебя такого поступка, но рад.

– Я тоже не ожидал и тоже рад. Толковый малец, и платить не надо.

– Ха-ха-ха. Док, ты в своем репертуаре.

Надо отдать должное доку, работа в клинике принесла мне большую пользу. Прав док, теория – это теория, пусть и вкладывались в голову навыки, но пока ты их не применил на практике, это балласт. Я руководил новоиспеченными врачами и лечил сложные случаи, а таких тут было много. Время от времени становился в тупик, но сразу же скидывал по сети диагностические данные доку, вызывал и показывал случай молодым врачам и слушал их мнения – как раз приходил ответ от дока. Иногда приходилось затягивать обсуждение, если ответ запаздывал. Мой авторитет рос среди персонала и, как следствие, и среди обычных людей.

После последнего, смертельно опасного обучения я заметил, что лучше вижу живые организмы планеты. У сложных созданий, например человека, уже не сгусток смешанных энергий, а несколько определенных взаимосвязанных структур. Из базы «Эспер» я знал про ауру и ее типы, но тут было детальнее, и мне пришло в голову, что в базе это слишком упрощенно – тип ауры у человека был всего один, а не двадцать шесть. Просто взаимное проникновение структур и их насыщенность были у каждого человека свои. В принципе, можно и выделить наиболее характерные случаи, и если смотреть упрощенным взглядом, то да – этих типов двадцать шесть. Но дьявол кроется в мелочах. Лечение по «Эспер» было примитивным и не всегда давало результат, но это я и так знал по базе, зато теперь понимал, почему – часто требуется тонкое оперирование энергиями и легкая подправка и подпитка. Я так понял, что сила тут не важна, требуется умение тонко оперировать энергиями – надо искать одаренных. Как правило, исправление дефектов в организме быстро залечивало ауру, но не всегда – аура помнила намного дольше состояние тела, и возникал дисбаланс. Обо всех своих экспериментах я докладывал доку, вместе мы вырабатывали методы лечения разных случаев совмещенным методом.