Сергей Мальчушкин - Амбиции [litres]

– Давно хотел спросить у тебя, – прервал тишину Александр, обращаясь к Юргену. – Почему ИскИн яхты настолько человечна? Разве это не запрещено на законодательном уровне?

– А это в традициях Континентального союза, – отозвался Юрген. – У нас чем больше у тебя денег, тем меньше для тебя существует правил. В данном конкретном случае закон обошли путем уловки с экипажем. Дело в том, что яхта формально считается автономной системой без экипажа. Эдакий автоматический зонд с заданными целями и управляемый исключительно Иск-Ином. Кстати, именно поэтому на нем нет никакой рубки управления со штурвалом или чем-то похожим. Все аварийное управление переведено на виртуальные экраны. А человечность это не сам ИскИн, а сервисная программа. Технически она не является частью ментальных блоков ИскИна и поэтому не подпадает под действие закона. Однако эта сервисная программа обладает свободой принятия решений на грани искусственного интеллекта. Сам же ИскИн яхты полностью лишен навыков общения с людьми. Приказы сервисной программы для него имеют первостепенное значение, и он обязан выгружать в сервисную программу все свои решения, а программа формирует ответ для пассажиров. Это если пытаться объяснить тебе простым языком.

– То есть мы летим на необитаемом автоматическом модуле, ИскИн которого имеет раздвоение личности? А она с ума не сойдет?

– Не должна. По крайней мере, прецедентов не было. – Юрген достал из набедренного кармана магнитные кошки. – А что касается должностей капитана и помощников, то тут тоже просто. Это статусы не для ИскИна, а для сервисной программы. И еще, чтобы у тебя не было ложных выводов. ИскИн яхты может общаться с любым мыслящим объектом только посредством сервисной программы. Поэтому можешь смело считать ее именно Иск-Ином корабля, а не посредником. Логические и, что главное, мнемонические блоки этого поколения ИскИнов воспринимают мир совершенно иначе, чем люди. Даже не пытайся понять, там что-то крепко накручено на квантовую психологию мыслящих систем.

– Я понял не многим более половины. Мне остается только довериться тебе. Если ты считаешь, что все нормально, значит, все нормально. – Александр сверился с дальномером. – Внимание, подлетаем. Где у жилого модуля вход?

– Я уже отсюда вижу, что нигде. Точнее, он был, но теперь его нет. Взрыв превратил шлюз в металлическое месиво.

– И как мы войдем? – Александр вглядывался в мешанину стали перед ним.

– У нас в наборе инструментов есть маленький дисковый резак. Надеюсь, его будет достаточно для вскрытия относительно тонких внутренних переборок. Но я пока не придумал, как мы узнаем о наличии внутри атмосферы. Если она там есть, вскрывать придется во временном шлюзе.

В шлемах раздался голос Глеба:

– Коллеги, Зинаида утверждает, что с вероятностью свыше восьмидесяти процентов в обломках нет никакой энергетической активности. С этого расстояния ее комплекс наблюдения за пространством обладает достаточной чувствительностью для уверенного анализа.

– Поняли тебя, – ответил Александр.

Спасатели приблизились к обломкам вплотную. Скафандры выдали дружный тормозной импульс.

Вблизи перед ними открылась печальная картина катастрофы. Размер жилого модуля был сравнительно невелик. Всего пара десятков метров в поперечнике. Глаз не мог зацепиться за уцелевший фрагмент. Металл всюду был погнут, изорван. В разные стороны торчали остатки каких-то трубопроводов, проводов, клочья мягкого утеплителя. Взрыв и последующая декомпрессия навели абсолютный хаос.

Юрген указал жестом на когда-то плоскую переборку в трех метрах ниже их позиции. Александр дал команду своему скафандру переместиться в указанном направлении.

– Этот модуль как решето. Внутри нет воздуха. Можем резать без опаски. – В интонациях голоса Юргена явственно читались сожаление и боль. Слушая напарника, Александр понимал, что Юрген надеялся на чудо спасения с транспортника до последнего. – В этом месте обычная переборка с внутренним каркасом. Мы должны пройти ее за несколько минут.

Спасатели принялись резать сталь в указанном месте. Это заняло гораздо больше времени, чем предполагали.

Резаки из универсального ремонтного набора легко проходили листовую сталь, но внутренний силовой каркас оказался очень прочным.

– Вот поэтому-то эта стена осталась целой, – сказал Юрген после разрезания третьей силовой опоры каркаса.

– Может быть, дверь найти было бы легче? – спросил уже изрядно уставший Александр.

– Дверь найти легко. Но открыть ее без энергии нереально. Наши резаки с гермозатворами не справятся. А вот стенку мы сможем пройти. Пусть не так легко, как я предполагал, но дело движется. Еще минут десять, и мы сможем пролезть в дыру.

Спустя полчаса напарники наконец-то попали внутрь помещения. На вырезание дыры ушла половина заряда казавшихся неисчерпаемыми аккумуляторов скафандров. Глеб через каждые пять минут приставал к ним с расспросами. Ожидать в бездействии было труднее, чем резать переборку на взорванном корабле. После третьего вопроса Юрген, до того казавшийся друзьям человеком сдержанным, послал Глеба куда подальше вместе с его расспросами. Оставалось радоваться только тому, что конструктор выбрал как мог более мягкую форму, не прибегнув к богатому историческому наследию русского языка.

Внутри помещения, в которое проникли спасатели, было темно. Ни один экран не горел. Освещения не было. На лицевом щитке шлемов напарников включились фонари, рассеивающие вокруг мягкий свет без концентрированного луча. Это позволило им оглядеться.

Они попали в рубку управления. Здесь были два противоперегрузочных кресла на подвижных опорах. Одно из них было пустое, в другом сидел человек в аварийном временном скафандре. Освещенное лицо было неподвижным.

– Чудо все-таки было, но пилот в итоге задохнулся от удушья, – хрипло сказал Юрген. – Китайцы молодцы. Однажды их идея спасла жизнь пилота. Хоть и ненадолго.

– Тело заберем с собой? – тихо спросил Александр.

– Я думал о таком варианте, – признался по радио Глеб. – Посоветовался с Зинаидой. Нам негде его перевозить. Я хочу сказать, что мы не сможем его сохранить в том виде, как он есть сейчас. ИскИн предлагает установить на обломках радиомаяк, записать точные координаты и передать по прибытии на станцию сообщение в центр полетов. Они сами заберут тело, несколько дней для этого человека уже не имеют принципиального значения. Вам нужно найти ИскИн с бортовым журналом. Информация с него гораздо важнее.

Напарники молча принялись искать. Александр, опираясь на подзабытые скудные знания китайского языка, читал надписи на разных крышечках и лючках. Юрген, вооруженный опытом конструирования подобных судов, внимательно изучал приборную панель.