Сергей Эрленеков - Сказ о Степане-Стрелке

Фрицев застали, так сказать, со спущенными штанами. Немногочисленную охрану буквально смели. После чего минирование эшелонов превратилось в обычную учебную практику. Степан ничего не минировал, после Мозыря, его к минированию не допускали, он залез на трубу котельной в Слуцке, и отстреливал пытающихся командовать офицеров. Пускай много фрагов он не набил, но опыт потихонечку капал, а камни душ и энергокристаллы высокого качества регулярно падали в инвентарь, далось даже получить несколько кристаллов Великого уровня. Вермахт может заменить солдат, заменить технику, привезти ещё патронови топливо, но грамотные офицерские кадры, это то, что быстро найти не получится. И убийство офицеров, возможно, было самой большей диверсией. Именно гибель командира гарнизона Слуцка и его офицеров штаба позволило колонне добраться до базы почти без боев, мелкие стычки на блокпостах не в счет. А вот с Барановичей парни пробивались с боем. На плечах отступающих партизан немцы ворвались в предполье, перед зоной прохода к пинским болотам. Так уж получилось, что Степан уже второй раз принимал тут бой. Но в этот раз не один. Сейчас он просто отстреливал чересчур ретивых офицеров. Точнее тех, кто осмелился выглядеть как офицер.

Степан стал отсиживаться в окопах, а залез под подбитый танк, и чередуя пулемет и противотанковое ружье методично отстреливал как толпу солдат, так и командиров. В будущем, ему может и не пригодится немецкое оружие и обмундирование, но вот камни душ и энергокристаллы будут основной валютой, и за нее он будет развивать свое хозяйство, поэтому пока есть возможность, надо заработать их как можно больше. Тем более, что они никакого веса не имели и спокойно, не мешаясь, лежали в инвентаре. Но в этом бою, опять Степан смог поразить всех. Это случилось во время налета авиации. Вездесущие Ю-88, налетали волнами, и также, волнами, падали на землю, нарываясь на убийственный огонь Степана. Усиленные взрывным умением пули, взрывались точно в кабине, уничтожая пилотов. И самолеты падали целенькими, без характерного дымного следа. Они просто меняли направление, и начинали улетать в разные стороны. Это было страшно. После уничтожения десятка самолетов, остальные посбрасывали бомбы на собственные позиции, и отступили. После этого началось повальное бегство пехотных частей. А полковник Орлов думал, как внести в личное дело рядового Цветкова строку о том, как он огнем из трофейного противотанкового ружья сбил десять самолетов противника. Его точно за такое посадят, как лжеца. И замалчивать то, что видел все, тоже не получится. Где-то, в глубине сознания полковник, начал задумываться о пистолете с одним патроном.

А Степан в это время сидел в окружении однополчан и с удовольствием, жмурясь как сытый, котяра принимал похвалы. В этот раз он их заслужил, причем на глазах у всех. Спас множество народу, продемонстрировал снайперское мастерство. Четыре из пятнадцати танков, атаковавших позиции партизан были уничтожены нашим снайпером. Официально, никто не мог поверить, что усиленной очередью из пулемета можно оторвать башню легкому танку. И победу присудили артиллеристам. Сам парень только усмехался, читая про свое очередное достижение:

Вы из легкого стрелкового оружия, уничтожили больше техники, чем некоторые из тяжелого. В подарок получаете достижение «Смерть Железякам!». Урон по технике выше на 20 %.

Очень актуально. Особенно это будет проявляться, в мире Земля-1, так как там именно технические средства нападения развиты больше всего. Появление большого количества достижений удивляло, но не сильно. Постепенно количество умений должно было перейти в качество. Чем больше количество боевых умений и их уровень, тем больше ущерба может причинить боец, и тем больше у него достижений. Его эффективность не оставила равнодушным и командиров. Теперь его посылали везде, где только можно. Тем более, что выносливость и железные нервы попаданца это позволяли. Партизаны развернули настоящую рельсовую войну, на направлениях к Смоленску, Минску и Киеву. Если везло, то вместе с рельсами уничтожали эшелоны, если не везло, то уничтожали насыпи, стрелки, поворотные круги, небольшие станции. К началу холодов оккупанты вынуждены были держать на охране станций и железных дорог более десяти пехотных дивизий, что не могло не сказаться темпе наступления. Но и партизаны больше не могли спокойно передвигаться в немецких тылах. Ну, кроме Степана. Вылазки стали реже, осторожнее и намного злее. Можно сказать, что резня тыловых гарнизонов, стала особенно жестокой и показательной.

Финальным аккордом должно было уничтожение Главного Штаба Остланда, расположенного там, где раньше был город Гродно, а сейчас находилась крепость Адольфбург. Нет смысла рассказывать, как тысяча человек пробиралась через леса и болота до Гродно. Почти триста километров превратились в двадцать дней тяжелейшего марша. Было счастьем, если за день удавалось пройти двадцать километров. Все это под мерзким осеним дождем и околонулевой температуре. А под конец пути пошел мокрый снег. Многие бойцы кашляли. Но при этом не было слышно ни одной жалобы. Ругань да, часто мат вылетал вместе с кашлем, но солдаты дошли. Не все, десяток самых ослабленных пленом и ранениями остались в густых лесах Белоруссии. Их никто не заставлял идти, но и оставить не смогли, глаза мужиков горели жаждой мести. За них отомстят те, кто дошли, и теперь отдыхали в брошенных коровниках. Скотину оккупанты увезли в Германию, жителей согнали в лагеря, деревни разобрали и разровняли землю, но до этих дальних выпасов не добрались. Ну, или предоставили это право будущим помещикам. В коровниках осталось слегка сопревшее сено и прошлогодняя солома, но это не помешало, хорошенько выспаться перед атакой. А пока солдаты отсыпались и, а потом, как следует, подкреплялись трофейными рационами, разведка, в предрассветный час вырезала патрули.

Степану идти в атаку не разрешили, посадили его с верной снайперской винтовкой на трубу одной из котельных, на окраине города. Эту котельную, одну из немногих, еще не уничтожили, в связи с наступающей зимой. Порядок, порядком, а мерзнуть фрицы тоже не любят. Партизаны ринулись на улицы спящего городка как приливная волна, но при этом абсолютно бесшумно. Дома, в которых квартировали офицеры, были разведаны заранее, и туда вламывались штурмовые группы, выламывая двери тараном из стальной, залитой свинцом трубы. Это было рацпредложение Степана, который видел как-то по телевизору, как это делали омоновцы. Потом в дом влетали несколько боевиков и вырезали всех, кто хоть как-то имел отношение к фашистам. Остальные жильцы запирались в какой-нибудь кладовке без окон или в погребе. До войны в городке жило чуть более пятидесяти тысяч человек. Все белорусы и евреи, в основном, успели эвакуироваться, остались только поляки, литовцы и немного прочих, коих никто особенно не учитывал. После в опустевший город вошли вспомогательные службы вермахта и отдыхающие войска. Поэтому население города колебалось в районе от 15 до 30 тысяч человек. Из которых, половина постоянно находилась в старой крепости. Сейчас примерно десять тысяч человек, в полной тишине, умирало под ножами и штыками партизан.