Сергей Антонов - Метро 2033: Высшая сила

– Толик, Толик, ну хватит же спать! – укоризненно приговаривал Громов, шагая между рядами кресел.

Пуповина натянулась. Шар дрогнул, сдвинулся с места, плюхнулся в зал, лопнул, растекся по полу. Жижа потекла между рядами кресел.

Громов добрался до Томского, схватил его за руку и расхохотался.

– А вы, дружок, кажется, боитесь мне ассистировать? А ведь все равно, бляха-муха, придется!

Толик проснулся, но лицо Данилы, искаженное страшной гримасой, не исчезло. Он склонился над Анатолием.

– Томский, Томский! Да проснитесь же!

– Что-то случилось? – Анатолий сел, схватил автомат. – Чего вам, Данила?!

Черты лица Громова разгладились. Глаза потухли.

– Не знаю. – Громов выглядел так, словно хотел сообщить что-то важное, но в последний момент передумал. – Ничего. Тихо. Только почему мне так тревожно?

– Успокойтесь, Данила. Всем нам тревожно.

– Нет-нет, Анатолий. У меня… другое… Я знаю, что скоро умру, и хотел бы сказать вам…

– Что?

– Ничего…

– Не нравится мне, Данила, ваше настроение. Ерунда. Уверен, что утром мы покинем это проклятое Богом и людьми место. В привычной обстановке вам обязательно полегчает.

– Я останусь здесь. Не знаю, откуда эта уверенность, но… Я останусь в Кремле. Навсегда.

Хотя Данила говорил шепотом, речь его была слишком эмоциональной.

Первым проснулся Макс. Он тактично не стал подходить к беседующим, а сел, скрестив ноги по-турецки, и принялся чистить куском замши катану.

Вскоре проснулись и остальные. Глядя на Добровольского, тоже занялись подготовкой оружия. Все молчали.

– Всего лишь час напротив Кремля висел огромный баннер «Путин, уходи!», – заговорил вдруг Леха. – Почему только час? Место уж очень дорогое для размещения рекламы. Даже у Владимира Владимировича денег только на час хватило…

Попытка Кипятка разрядить напряженность ветхозаветным анекдотом с треском провалилась. Никто не засмеялся, лишь Корнилов пробубнил себе под нос что-то неодобрительное.

– Ну, все готовы? – Томский надел противогаз и двинулся к двери. – Громов, вы покажете самую короткую дорогу к Сенатскому дворцу.

– Постойте, Томский. – Макс нагнал Толика у второй двери. – Сначала нужно…

Он поднял руку, призывая всех к тишине, а затем вдруг выдернул из ножен катану и проткнул лезвием дверь. Снаружи послышался сдавленный стон. Макс выдернул окровавленный меч и распахнул дверь ударом ноги.

В коридоре их ждали. Один из психов корчился в агонии у ног Добровольского, а еще с десяток чудиков, готовых к нападению, стояли неподалеку.

Томский услышал за спиной какие-то странные звуки и обернулся. Из всех кранов в раковины текла густая розовая жидкость. В мгновение ока она заполнила раковины и полилась на пол.

Первым отреагировал Корнилов. Он выдернул раструб огнемета и направил его на раковины. На удар огня биомасса отреагировала шипением. Такой звук могла издавать любая жидкость, соприкасающаяся с пламенем, однако разумная биомасса шипела как разъяренная кобра, которой наступили на хвост. Живое существо, которому причинили боль, хотело отомстить обидчику!

– Вот тебе, сука! – приговаривал Юрий. – Вот тебе, падла!

Почерневшая биомасса начала вползать в краны, дополняя этим сходство со змеей.

Добровольский тоже не терял времени даром и первым ринулся на психов. Не прошло и минуты, как путь к выходу был расчищен. Залив коридор кровью и завалив его десятком трупов, Макс приволок за шиворот пленного – слепец в парадно-выходном костюме с таким же, как во сне Томского, красным галстуком, без особого энтузиазма пытался отбиваться.

– Именем Российской Федерации! Я являюсь полномочным представителем вселенского разума на этой планете! Я…

– Слышь ты, представитель, лучше заткнись, не нервируй меня, – попросил Толик. – И будь другом, скажи: ты у них за старшего?

– Отпустите меня! – Слепец яростно тер глаза руками, словно надеясь прозреть. – Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства [12] Вторая статья Конституции Российской Федерации. !

– Ну-ну, – кивнул Макс. – Про это ты расскажешь своим дружкам, которые наверняка дожидаются нас снаружи. Как думаете, Анатолий, сойдет этот крот на роль заложника?

– А вот сейчас увидим!

Томский отстранил Добровольского, сам схватил долговязого за шиворот и выволок в вестибюль.

Как и предполагал Макс, у входа в Кремлевский дворец выстроилась шеренга психов. Серьезность их намерений подтверждалась тем, что на отлов группы Томского они пришли с холодным оружием, разнообразие которого поражало воображение. Были тут и казацкие пики, и булавы, и кривые сабли, и двуручные мечи. Чудики были готовы наброситься на пришельцев, но, увидев долговязого, замерли на месте.

– Дорогу, козлота! – Томский приставил к шее слепца лезвие десантного ножа. – Пошли прочь, или я перережу ему глотку! А ты, представитель, не молчи. Скажи своим дружкам, чтоб рассосались!

Чтобы придать вес своим словам, Толик надавил на нож. Слепец ойкнул. По шее его зазмеился ручеек крови. Психи заметили это. Кое-кто из них сделал несколько шагов вперед, но тут же отступил.

Анатолий обернулся к Даниле.

– Ведите, Громов, ведите!

Данила, словно очнувшись, помедлил, а потом указал на здание с зеленым куполом.

– Не кричите, Томский. Проводник тут не слишком-то и нужен. Нам туда.

До Сенатского дворца идти было недалеко, однако путешествие это ничем не напоминало увеселительную прогулку. Чудики, хоть и держались на расстоянии, но неотступно следовали за группой, то и дело пытаясь атаковать, однако лезвие катаны, которым Макс периодически прочерчивал в воздухе невидимую границу, охлаждало их пыл.

Долговязый размяк окончательно. Он даже не пробовал вырваться и покорно шел туда, куда тащил его Анатолий.

Дворец был совсем рядом. Толик протащил заложника мимо одного из столбиков, огораживающих площадку у здания, когда произошло невероятное: долговязый вдруг вскинул руки, обхватил запястье Томского и резко дернул. Лезвие ножа глубоко вонзилось в жилистую, худую шею. Ударивший из пореза фонтан крови забрызгал Анатолию окуляры.

– Убейте их! Немедленно!

Крик долговязого перешел в клокотание. Толик отпустил самоубийцу, смахнул кровь со стекол.

Заложник лежал у его ног. Его покорность оказалась притворством, уловкой. Теперь ничто не сдерживало психов, получивших последний приказ. Они одновременно завыли и бросились на виновников гибели своего предводителя.

Толик сорвал «калаш» с плеча. Выпустил очередь по ревущей толпе.

– Отходим! Юрка, быстро к двери! Проверь, что там внутри!