Джо Аберкромби - Проблема с миром

Лео уставился на них в молчаливом изумлении. У него не нашлось даже слов, чтобы выругаться.

В плане ведь не было ничего сложного! Как получилось, что он так позорно развалился на части? Одно дело – сумятица сражения, но Лео потерял контроль над своей армией еще до того, как она успела даже вступить в контакт с неприятелем! Он посмотрел на хаос, учиненный Открытым советом справа, потом на хаос, учиненный Стуром слева, потом на земляные укрепления впереди и набрал в грудь воздуха.

– Слушай мою команду! – Его голос звучал неожиданно спокойно. Он всегда был на высоте, когда оставался только один выход. – Труби к наступлению!

Мустред наклонился к нему.

– Они там хорошо окопались, ваша светлость, – с сомнением сказал он, махнув рукой в направлении Стоффенбека. – Они нас ждут. Без атаки Открытого совета с фланга…

Лео хлопнул старого лорда по плечу:

– Нам придется просто взять этих ублюдков с бою!

Он повернулся в седле и заорал, обращаясь к окружавшим его людям:

– Парни, поднимай знамена! Бей в барабаны! Время настало!

Лео увидел Савин, стоящую на склоне холма. Он улыбнулся и поднял руку, махнув ей на прощание.

И развернул коня в сторону врага.

Затрубили рожки, и с могучим топотом, сотрясшим потревоженную землю, армия Инглии двинулась к югу.

Даже здесь, в тылу, шум теперь не прекращался ни на минуту. Скрежетали повозки, командиры выкрикивали приказы, гремели копыта, пушки изрыгали яростное пламя. Кто-то не переставая вопил, тонко и пронзительно, срываясь на визг. Где-то сзади, далеко от сражения. Должно быть, несчастный случай в обозе.

С левого фланга огромная масса северян брела через золотистую пшеницу, оставляя за собой бурую и вытоптанную солому. Справа, среди садов, полыхали пожары, черный дым поднимался над деревьями, смешиваясь с белыми дымками пушек и накрывая поле сражения серой пеленой.

– Что происходит? – прошептала Савин.

– Я дрался при пяти осадах и в трех генеральных сражениях, – сказал Броуд. – И пока что не видел еще ни одного, где я бы понимал, что происходит.

В воздухе висел едкий запах – вонь гуркского огня и металла, страха и дерьма. Кто-то догадался вырыть латрину почти рядом с лагерем, и пара покосившихся плетеных щитов не особенно скрывала вид человеческих испражнений, не говоря уже о зловонии.

– Треклятые изменники! – бушевал на вершине холма тот старый ублюдок со своей больной ногой. – Королевская гвардия порежет вас на кусочки!

Броуд взглянул в его сторону, сдвинув брови:

– Какой милашка.

– Лорд Стиблинг – владелец этой земли, – отозвалась Савин сквозь сжатые зубы. – Лео говорит, что мы явились сюда защищать его права, а не отбирать их.

– Я пришел не за этим.

– А зачем ты пришел? – спросила Зури.

Тот же вопрос Броуд задавал себе сам, раз за разом карабкаясь вверх по лестницам, когда люди глядели на него как на сумасшедшего. Он бросил искать причины еще в Стирии. Он отдал Савин все, что был ей должен, и даже с лихвой, когда, рискуя жизнью, отправился на переговоры с Судьей. Он никогда не обещал, что будет драться. Фактически, он обещал, что не будет. И тем не менее он здесь.

– Гуннар, – сказала Савин. – Не мог бы ты кое-что для меня сделать?

– Могу попытаться.

– Разыщи моего мужа. – Она поглядела в южном направлении, туда, где вскорости завяжется самая жаркая схватка. Ее ладони скользнули вдоль живота. Она выглядела неожиданно, непривычно беззащитной посреди всего, что творилось вокруг. – Постарайся… сделать так, чтобы…

– Я понял.

Пытаться сделать так, чтобы человека не убили в сражении, было по определению бесплодной затеей – но едва ли первой, которую он на себя брал.

– Только сперва надо закончить еще одно дело… Ты не приглядишь за ними, пока я не вернусь?

Броуд отцепил от ушей дужки своих стекляшек, аккуратно сложил и вручил Зури. Она всегда казалась ему женщиной, которой можно доверить деликатную вещь.

Он зашагал вверх по ставшему размытым склону холма в направлении темного пятна башни, аккуратно заворачивая рукава. Привычные действия всегда помогают.

Старый лорд прищурился, когда тень Броуда загородила ему солнце.

– Нас, Стиблингов, так легко не запугаешь, ты, чертов… А-а! – Он взвизгнул, когда Броуд ухватил его за ухо и стащил с кресла.

Подпрыгивая и оскальзываясь на траве, почтенный старик был вынужден спуститься с холма, вскрикивая каждый раз, когда вес приходился на больную ногу. Броуд провел его к плетеным щитам, отбросив один из них ногой в сторону. В кои-то веки он был рад, что плохо видит, так что ему не приходится смотреть на переполненную латрину во всей ее красе. Запах, впрочем, определенно чувствовался.

Для Стиблинга переживание явно было совершенно новым. Он отпрянул, закрыв лицо рукой.

– Что ты…

Броуд пихнул его вперед.

На пару мгновений тот полностью скрылся под поверхностью, но потом всплыл. Его бархатная шапочка осталась где-то внизу, седые волосы налипли на лицо, перемазанное дерьмом тех людей, над которыми он еще минуту назад смеялся.

– Ах ты ублюдок! – взвыл он, подавляя рвотные позывы и пытаясь выбраться на твердую землю.

Но Броуд уже ушел. Он шел к Стоффенбеку, превратившемуся в смутный призрак за пеленой пыли, поднятой марширующими людьми.

– А нам что делать? – услышал он сзади оклик Баннермана.

– Что хотите, – отозвался Броуд, не сбавляя шага.

Он говорил себе, что делает это из верности. Что хороший человек должен сражаться. Все то же самое, что говорил себе, когда отправлялся в Стирию. Но теперь он знал, что сражение – не место для хороших людей.

Он сделал глубокий вдох через нос и выдохнул через нос же – с фырканьем, словно бык.

Когда он плакал у порога своего дома, вернувшись в любящие объятия своей семьи, он думал, что покончил с кровопролитиями. Что больше ничто и никогда не заманит его снова на поле боя. Но похоже, что Судья знала его лучше, чем он сам. Драка была для него как голод. Ты можешь обожраться до тошноты сегодня, но это не значит, что назавтра ты откажешься от обеда. Наоборот, это только прибавит тебе аппетита. И вот он здесь, несмотря на все свои пустые обещания, – снова за столом, с зажатой в руке ложкой, требуя, чтобы его поскорее обслужили.

Он вытащил из-за пояса свой боевой молот и крепко сжал рукой стальную рукоять. Она легла в ладонь, словно ключ в замок. Броуд оскалился и зашагал быстрее.

Кто-то хлопнул его по плечу, и Пек с трудом открыл глаза, отлепил руки от ушей и – после того как вычислил, где здесь верх, что потребовало бóльших усилий, чем можно было подумать, – посмотрел вверх.

Сверху на него смотрел сержант Майер. Его глаза были обведены белыми полосками на фоне черной сажи, оттого что он зажмуривался; борода была слегка опалена с одной стороны, губы шевелились, словно он кричал что-то во весь голос. Сквозь пучки ветоши в ушах, и буханье и рокот других пушек, и шорох собственного дыхания, и грохот собственного сердца, и непрекращающийся тонкий вой, который, казалось, был теперь повсюду, он расслышал отдаленный голос сержанта: