Василий Сахаров - Строитель империи [litres]

На этом моменте операция, точнее сказать, ее боевая часть, была окончена. Почти все «плохие» люди лишились жизни, а «хорошие» были освобождены, хотя в подавляющем большинстве они в это не верили и готовились к новым для себя неприятностям. Никто их не агитировал и не убеждал в своих самых хороших намерениях. «Акинаки» выполнили свою работу и заняли все ключевые места в «сорок седьмом», и пока этого было достаточно. Позже должна была прибыть еще одна группа, профессиональные агитаторы и технари, и именно на их плечи будет возложена основная работа по информированию анаирцев обо всем происходящем, формированию симпатии местных жителей к своим освободителям и по приватизации ценного имущества в подземелье.

После боя Дава, временный комендант сорок седьмого бункера, расположился в центре связи. Он сел на кресло-вертушку, предназначенное для оператора одного из многочисленных пультов, находящихся в помещении, и начал организовывать работу в пределах вверенного ему объекта. Первым делом вновь была включена подача электричества. Снова в подземном городке воцарился вечерний сумрак, и тысячи отдыхающих в коридорах людей начали оглядываться и шепотом обсуждать, что же произошло и по какой причине полчаса не было света. Затем в комнату связи был вызван Менгар Ти-Року и пара его товарищей, которые по внутренней системе оповещения известили анаирцев о том, что бункер взят под контроль солдатами с поверхности. Далее Меченый вышел на связь с уровнем метро. И узнал, что станции Северная-Концевая и Профессорская успешно взяты под контроль другими пятерками ордена и спецназом УВР. Основная цель рейда под землю – захват подземных объектов – была достигнута. Теперь начинался переход ко второй фазе: закрепление на захваченных позициях и налаживание жизни подземников.

Василий оглянулся, и его взгляд прошелся по незнакомой аппаратуре. После чего он откинулся на спинку кресла и выдохнул.

– Чего вздыхаешь, Меченый?

К Давыдову подошел хмурый крепыш лет сорока, с автоматом в одной руке и каской в другой, капитан Морошкин, который присел рядом с Василием.

– Да вот, дело сделали, теперь о дальнейших действиях думаю. Я ведь впервые такой кучей народа командую, вот и напрягаюсь немного. Инструкции, конечно, имеются, но вопросов все равно много, так что сейчас бандитские трупы утилизируем, наведем везде порядок, людей покормим, за бронелюк вышлю разведку и начну в бункере свои порядки устанавливать. А то здесь полный хаос, ничего не охранялось, народ ходит грязный и голодный, кругом полная антисанитария, вши и блохи, и никто точно не знает, сколько в «сорок седьмом» скопилось людей. А ты чего такой хмурый, капитан? Вроде бы все четко сделали, у тебя всего один раненый, а ты озадаченный ходишь.

Морошкин помедлил, ладонями помассировал затекшую шею и ответил:

– В медблоке был, кое-что увидел, и теперь мне немного не по себе.

– И что там?

– Трупики новорожденных детей и зародыши абортивные, которые в холодильнике лежат. Сам понимаешь, средств контрацепции в бункере, наверное, было немного, и их все сразу израсходовали, а в толчее подземелья, да еще и при скудном пайке, выносить нормального ребенка и родить его почти невозможно. Про то, чтобы вырастить, и разговора нет. Вот местные паханы и додумались всех детенышей, кто родился, умер или абортировался, в мороз кидать. Медика прижал, он говорит, что это распоряжение Доса Камарана, который на это мясо хотел зуриков приманивать.

– Сука! – с ненавистью выдохнул Дава.

– Не то слово, – поддержал его капитан и попросил: – Отдай мне пленника.

– Сначала его допросить надо. Связисты говорят, что недавно он с вояками и «Недремлющими» общался, так что у меня к нему несколько вопросов.

– Так в чем дело? До прихода тыловой группы время пока есть, прикажи начать приборку по отсекам, и давай допросим эту гниду. Все что тебе нужно, узнаешь, а потом я его себе заберу. Ты с ним по-хорошему потолкуешь, а мы с парнями по-плохому.

– Ладно, – согласился Меченый.

Спустя двадцать минут, в узел связи приволокли Доса Камарана, стройного бледного мужчину средних лет, с очень тонкими и длинными пальцами как у пианиста и гладко выбритым черепом, на котором красовалась небольшая цветная татуировка паука с саблей в одной лапе, спускающегося по веревке. На шею пленника прицепили автопереводчик. Затем наручником его приковали к прочной металлической трубе, по которой в помещение поступала вода, и Дава задал ему вопрос:

– Говорить будешь или тебя сначала наркотой накачать нужно, чтобы ты на каждый вопрос без запинки отвечал?

Словно затравленный звереныш, Камаран быстро посмотрел влево и вправо, напряг прикованную к трубе руку, спасительной дырки, в которую можно было попробовать сбежать, не обнаружил и ответил:

– Спрашивай, отвечу.

Давыдов начал издалека:

– Кем ты был до войны, как попал в подземелье и как выжил? Отвечать четко и ясно, без обмана, а иначе пожалеешь, что на свет народился.

– Да ладно тебе, офицер, – бандит посмотрел на Морошкина. – Я все понимаю, в любом случае, мне хана, но смерти я не очень боюсь, и скрывать мне нечего. До войны я в тюрьме сидел, за вооруженный грабеж, а перед началом бомбардировки для расчистки отдаленного штрека из уголовников собрали рабочую бригаду, и так я с корешами попал под землю. Прибыли на место, начали работу, а тут война. Охрана растерялась, и мы ее порешили. Остались сами по себе и при оружии. Чем сорок пять суток питались и как выживали, не спрашивай, тебя стошнить может. Потом из некоторых бункеров в «Матлахаре-3» люди выползли, и мы в одном тихом месте засели. Жратва и питье были, бабы тоже, так что полтора года хорошо жили. А потом запасы кончились, и мы с другими крепко стоящими людьми сюда пришли. Жаль только, что захребетников за собой притянули, а так все путем.

– Где оружие брали?

– В подземелье несколько складов Сил самообороны, там и разжились стволами. Если вам надо, могу показать, где они находятся, стволов еще много, правда, с боеприпасами напряг.

– На карте района укажешь, где они расположены. Как вы планировали дальше в этом бункере жить?

– Нормально планировали. Хотели оставить себе самых красивых женщин, работников и технарей, а остальных под зад пинком и за бронелюк выгнать.

– Распоряжение трупики детей в морозилку складывать ты отдавал?

– Не помню, – поморщился Дос. – Что-то такое под кайфом было, для смеха, но когда такое слово говорил, точно не скажу.

– Да я тебя, – вклинился в разговор капитан Морошкин, угрожающе надвинувшийся на бандита.

– Подожди, капитан, потом этот вопрос повторишь, отдельно, – придержал спецназовца Меченый и вновь сосредоточился на Каморане. – С военными общался?