Василий Сахаров - Строитель империи [litres]

Новое местожительство Василию понравилось. Хороший и мягкий климат. Во владении восемьдесят квадратных километров, примерно десятая часть уезда. Имеется лес, гора, пара рек, два рудника, один городок и десять больших деревень. Общее количество подданных барона Давыдова двадцать три тысячи человек. Хороший задел на будущее и, что немаловажно, имелось, где жить. Просторный четырехэтажный особняк с колоннами в античном стиле. Сад, цветники, зарыбленный чистый пруд, конюшня с отличными породистыми лошадьми, ближе всего по породе стоящими к земным арабским скакунам, коровники, птичники, кузница и пара мастерских. И при всем при этом полсотни слуг и местный священнослужитель культа Предтечи, который встретил нового хозяина улыбкой до ушей и вопросом: «А правда ли, что барон видел самого Командора?» Естественно, Дава ответил, что да, видел, и объяснил священнику, что он и его воины тоже Одаренные, после чего Василий был заверен в том, что в его владениях ему все рады и готовы хоть сейчас принести Меченому клятву на верность.

И завертелась жизнь Давыдова по-новому. Объезд владений. Праздник у вассалов, день города Даньери-акат. Посещение храма Предтечи, где рядом с ростовой мраморной статуей командора установили его бюст, за одну ночь сделанный местным скульптором, надо сказать, талантливым мужиком. Ну и конечно же обустройство дома. Все шло своим чередом, до тех пор, пока в гости к Давыдову, заранее сговорившись устроить ему сюрприз, не прилетели соседи-феодалы.

Первым был один из заместителей главного отрядного снабженца Смирнова, майор Олег Опанасенко, бодрый и веселый толстячок с тремя взрослыми дочками. Второй оказался россом, ротный из полка Ратмира Красногорского, капитан Огнеяр Велет, крепкий косматый мужчина, с невестой, ослепительной красавицей лет семнадцати, и шестилетним сыном от первого брака. А третьим гостем был старый друг и брат Василия по ордену Меченых, капитан Толстов, владетель поместья Смид, с женой.

Для начала, после приветствий и знакомства, уже освоившиеся в своих владениях бароны прошлись по дому и осмотрели хозяйство. После чего все сели обедать, и обед плавно перетек в ужин, во время которого уже подвыпившие офицеры обсуждали отрядные новости и гадали о планах своего Верховного Главнокомандующего на грядущий 2019 год. Женщины, которым эти темы были не интересны, вскоре ушли осматривать оранжерею. И пока майор Остапенко рассказывал заинтересованному Велету о том, как правильно сажать и выращивать картофель, а Колыванов с Самариным рассуждали, как они обустроят свои поместья, которыми рано или поздно обзаведутся, Давыдов и Толстов вспоминали свое прошлое.

– Эх, Дава, – протянул Федор, оглядывая ломившийся от снеди стол, – а помнишь, как банку тушенки и пачку плесневелых галет на пятерых делили?

– Помню, брат, – ответил Дава, – все помню. И Бортнай, с его дорожной пылью и поисками по разрушенным укрепрайонам. И мокрые спальники, и парней, погибших за чужой интерес, и голод. Такое не забывается. Но это все в прошлом.

– Да, – согласился Толстов. – Кстати, ты ведь на Ту-Роне был?

– Ага.

– И как там?

– Мрак. Наверху радиоактивные бури, смерчи и торнадо. Внизу голод, темнота, сырость, зурики и каннибалы. А ты, как я слышал, в Европе жил?

– Было такое. В целом интересно. Но после Рамины и Ра-Ара как-то тускло. И что характерно, неуютно как-то. Вроде бы все есть и любимая женщина рядом, а все равно не то. Постоянно хотелось в отряд вернуться, к «своим», так что жил от одного задания до другого. – Толстов обернулся и посмотрел на сидящего в углу столового зала тридцатилетнего мужчину в серой робе, который пристально всматривался в него, и спросил: – Дава, а это кто? Чего он в меня рылом целится, словно я ему штуку арзо должен?

– Спокойно, братка, – Давыдов усмехнулся, – это скульптор местный. Он узнал, что ты тоже Меченый, и теперь запоминает тебя, чтобы сделать тебе бюстик, который в храме Предтечи поставят.

– Ясно, – Толстов отвернулся от скульптора и сказал: – Мне до сих пор непривычно, что вольтийцы за меня молятся и словно полубога славят. Было хотел отменить у себя всю эту фисгармонию с песнопениями, плясками и свечками в храмах, но мой жрец тут же Скуратову стуканул, а тот, мозгокрут фигов, лично мне позвонил и объяснил, что этого делать не надо.

– Да, мне тоже от всех этих храмов немного не по себе, – разливая по рюмкам холодную водочку, выпускаемую на романских заводах, согласился с другом Дава. – Однако ты нашу историю вспомни, когда за царя-батюшку половина России молилась, а последний вообще святым стал. А Византия, Рим и прочие древние государства? Что не император, так с претензией на почет и уважение, с молебнами во здравие и жертвоприношениями. Да чего прошлое ворошить. Вон, папа римский, наместник бога на Земле со всеми вытекающими из этого звания последствиями. А у нас так, пока все по мягкому варианту, дабы религиозную нишу занять. Хочешь молиться? Без проблем. Благо, есть кому, командору Кудрявцеву. И читая молитву, всегда помни о том, что своей счастливой жизнью ты обязан именно этому человеку и его соратникам, в которых сильна кровь древних богов. – Василий поднял рюмку. – Давай выпьем, братишка, за то, чтобы наши дети и жены могли жить спокойно и в достатке, а наши люди никогда не говорили про нас плохое.

Меченые выпили, плотно закусили, и Толстов, посмотрев на появившихся в зале женщин, вполголоса, пропел:

– Как обычно, в баре я сижу, пиво пью, на девушек гляжу…

Давыдов посмотрел на него, цыкнул зубом и произнес:

– Вот только не начинай опять эту песенку.

– Да, ладно тебе, Дава. Мы в отпуске, отдыхаем. Нормально все будет, и никто нас от твоего щедрого угощения не оторвет.

И в это мгновение, на последних словах Толстова, коммуникаторы Меченых, всех четверых, кто находился за столом, прозвенели одинаковыми короткими рингтонами, извещающими хозяев о том, что поступило текстовое сообщение от непосредственного начальства. Велет и Остапенко посмотрели на Одаренных, а те незамедлительно прочитали текст, прилетевший от главы ордена. У всех сообщение было одинаковым: «Приказ. Немедленно прибыть в Штир-Штар. Генерал Некрасов».

– Что, допелся? – Василий взглянул на товарища.

– Точно. Видать, придется эту песню из репертуара выкинуть. Дава, как к Вратам полетим, мы же все выпившие? У тебя летчика случаем нет?

– Нет у меня летчика, – Давыдов встал. – Зато таблетки есть хорошие, одну принимаешь, и через три минуты отвратительного состояния трезв как стеклышко, как раз на такой случай держу.

– Ну и то хорошо.

Воины встали и быстро собрались в дорогу. После чего они простились с женщинами и остающимися на ночевку соседями и спустя десять минут вылетели в направлении Врат перехода на Ардон. Никто из Меченых не сомневался, впереди их ждал бой, а иначе никто бы не стал тревожить воинов во время законного отдыха.