Александр Волков - Цепи грешника

— Эм, ищи? — робко обратился я. Авалон не дернулся.

«Ну что ты как девочка? — съязвил внутренний голос. — Это животное, а не разумный грешник. Не веди с ним переговоры, не проси об одолжениях. Повелевай и приказывай. Это убийца, а не чихуахуа. Хотя злобы в нем примерно столько же, — голос заливисто рассмеялся».

Откуда он знал про чихуахуа, и их вечную злобу?

«Мне кое-что известно о твоем мире. Расслабься. Тебе некуда спешить. Пока ты здесь, время в твоем мире не идет».

Либо это внутренние надежды решили пообщаться, либо во мне все же поселился кто-то посторонний. Попаданец в попаданца? Занятно.

Я лишь больше запутался. И подтверждения теории о заморозке времени на Земле стоило поискать. Если у меня крыша стала держаться на ржавой гайке и гнутом болте, то Мортус вполне мог озвучивать мои потаенные желания.

Управлять Авалоном удавалось без слов. Он будто бы понимал мои мысли, и когда я думал «вперед», он шагал вперед, остальные команды выполняя так же. Стоило мне представить образ Маши, как Авалон тут же кинулся искать ее, но поиски продлились недолго.

Авалон носился по лагерю, пытаясь вычленить запах Маши из ряда других, но выходило плохо. Когда мне надоели метания от угла к углу, я остановил его. Требовалась конкретная вещь. Вещь, на которой остался мощный запах, но я не представлял, что можно было найти.

За углом что-то бухнуло, и послышались едкие Антерсские ругательства. Ругался мужчина, да так, что уши в трубочку сворачивались. Антеррскую брань легко отличить от земной. Представители Земной культуры не упоминали задницу дракона и причинное место ангела, хотя обилием половых органов Земная и Антеррская ругань были похожи. Ох, а какой матерный каскад я услышал секундой позже. Даже озвучивать не хочется.

Я слез с Авалона, и выглянул из-за угла. В развалинах ангельской казармы рылся невзрачный грешник. Выглядел он как живой мертвец, цепи белые, с серым оттенком. Это чуть выше низкоранговых воришек, и чуть ниже живодеров. Лысый, с тремя волосками на макушке, а голос такой противный, с хрипотцой, как у бывалого алкоголика.

— Да где же этот чертов хунс? — причитал грешник. — Безмозглые ангелы! Безмозглые люди! — он с раздражением отбросил в сторону сгоревшую доску. — Как к ним не подлезть, так они купаются в выпивке и золоте, а как доберешься — так ни анта единого нет. Ни выпивки, ни золота. Безмозглые! Ух, безмозглые!

М-да.

Грешники, что сохранили человеческий облик, часто сохраняли и человеческие повадки. Видимо, при жизни он был пройдохой и много пил. Надо было разобраться с ним тихо, чтобы не мешал искать. Подумалось мне пройти к штабу, а казарма, в которой рылся грешник, как раз недалеко.

Если полезу — увидит, поднимет шум, а там непонятно, чего ждать.

Я слез с Авалона, взял барабан, но подкрасться не получилось. Грешник меня заметил, и остолбенел, вытаращив глаза. Непонятно, испугался он или воодушевился, но через мгновение выдал:

— Не убивайте, господин! — он рухнул на колени и полез целовать мне ноги.

— Да отвали ты! — я пятился. — Уйди, говорю!

— Ну неужели старый грешник не имеет право на слабости? — он оправдывался нарочито жалобно. — Я всего лишь коллекционер и пьяница! Разве это причина убить меня? Давайте я облобызаю ваши ноги и уйду с миром!

Тут трудно не растеряться. Я привык, что грешники кидались на меня, как видели, а после пробуждения силы Мортуса им будто мозги переклинило. То Авалон оседлать дал, то грешник бросался в ноги и пытался их «лобызать».

— Да не собираюсь я тебя трогать! — отбивался я, а он все лез и лез, пытался поцеловать мне ноги. — Оставь в покое мои ступни!

— Вот, господин, все отдам, — он вытащил из-за пазухи пару увесистых криманитовых цепочек (металл, что в Антерре добывался с тем же трудом, что на Земле золото), и бросил к моим ногам. — Всё ради вас, повелитель! Только не убивайте!

— Да какой я тебе повелитель?! — нервничал я и изламывал руки. — Забери свой дурацкий криманит, и успокойся! Лучше не ори!

— Да? — грешник с подозрением сморщил подгнивший лоб, посмотрев на меня с непониманием. — Вы очень милостивы. Темные вашего ранга никогда не проявляют снисходительности. Как же вы великодушны! — восхитился он и снова бросился целовать мне ноги.

— Да твою мать! Хватит! — я начал заводиться, и едва не пнул его, но сдержался. — Попросил же!

— Сделаю все что просите! — грешник склонил голову и отполз от меня на четвереньках. — Простите! — он плюхался лбом в грязь, кланяясь. — Простите!

Ну и придурок.

Между собой разумные грешники называли друг друга «темными». Как ни странно, у них образовалась общественная среда и нормы морали. «Грешник» в их кругах — ругательство, за которое могли снести голову.

— Лучше встань, и скажи мне, где остальные, — велел я. Криманит грешник так и не взял. Вместо этого встал, и не смел поднимать на меня глаз, от чего стало неловко, а вот нечто внутри восхищалось обретенной властью. «Ты Первозданная Смерть. Привыкай к такому обращению. Большая часть грешников охотно тебе подчинится», — пояснил внутренний голос.

Вот те раз. Теперь хотя бы стало ясно, почему Авалон не порвал меня на лоскуты, а этот грешник лебезил передо мной как крестьянин перед королем. В чем-то внутреннему голосу можно верить.

— А что остальные? — удивился грешник и пожал плечами. — Зачем они вам? Ну, сильные темные ангелов того-этого, — он провел большим пальцем по горлу, — а люди успели убежать. Ну, наши за людьми и пошли. Жрать-то хочется…. Люди пошли за ангелом в белой броне. Здор-р-ровый, — грешник развел руками, — как шкаф с выпивкой. Людей много было. Тысяч шесть, того-этого….

Радовало, что уцелело шесть тысяч, а не несколько сотен. Но все же, жертв оказалось много. Паршиво, черт побери, но с другой стороны — шесть тысяч человек обрели шанс на нормальную жизнь, хотя могли сгнить в лагере от голода и бесконечной работы.

— Черт! — вспылил я. — Можешь передать своим, чтобы не трогали людей?

— Дак а как я передам? — грешник виновато пожал плечами. — Не могу я это, того….

— Господи. Почему у вас нет социальных сетей?

— Каких рыболовных людей? — грешник нахмурился. — Или социальных сетей? Господин, вы того-этого, головой бухнулись?

— Иди отсюда, — я раздраженно сморщился и отмахнулся. Грешник бросился по лагерю наутек, боясь разозлить меня. Криманит оставил. Каждая криманитовая цепочка стоила сорок тысяч антов. Не самые большие деньги, но прожить пару месяцев можно вполне безбедно. Цепочки я подобрал, и повесил на шею рядом с пером Таламриэля.

Так, нужен Барвэлл. Громила в белой броне, о котором сказал грешник, скорее всего был Барвэллом. Иначе почему громила не атаковал узников? Такое у ангелов не принято. К тому же, Барвэлл говорил про тайную тропу, которой выводил людей. Видимо, по ней он и пошли беженцы. На основных дорогах ангельские блокпосты через один стояли.