Юрий Иванович - Принцесса Звездного престола (Тетралогия) [litres]

Но когда она вышла из последнего магазинчика и прошла по небольшому переулку, мы стали пересекать одну из самых широких улиц. И, глянув вниз, по уклону я увидел большой порт. Само собой разумеется, я встал как вкопанный. И уставился на виднеющийся в конце тоннеля кусок моря. На том куске возле трех длинных причалов стояла уйма самых разнообразных кораблей. Ну как было не посмотреть на порт? Ведь побег можно было осуществить только через него.

Рената, видимо, что-то поняла, а может, и сама была не прочь прогуляться к морю. Ведь при такой жизни всегда должна сказываться хоть и небольшая, но клаустрофобия. И мы спустились к самым погрузочным докам. Шум и пыль там превосходили все мыслимые нормы. Сразу же складывалось впечатление, что идет спешная разгрузка всех прибывающих транспортов. Хотя, может, мы оказались просто в таком месте. Но товары на Хаос поступали в солидных объемах. И тюки, и бочки, и ящики, в которых угадывалось нечто явно тяжеловесное. И мешки, и рулоны, и пластмассовые плиты самых разных цветов и конфигураций. Интересный вопрос: откуда это поставляется? Неужели здесь в наличии мощнейшая поддержка правительства? Или определенных промышленных и экономических кругов?

Я совсем обнаглел и потянул девушку на один из кораблей, на котором разгрузка уже окончилась. Но тут Рената применила всю свою силу и даже как бы испугалась. И принялась тараторить:

— Туда нельзя! Нельзя! Будет очень больно! Нельзя! На воде тебя парализует, а в открытом море умертвит кольцо! Нельзя туда! Идем к брату! Брат! Хочешь к брату?!

Самое главное она мне объяснила, и мне осталось только радостно заулыбаться бородатой физиономией.

На обратной дороге мы не петляли, а продвигались напрямую. И достигли комнат моей опекунши минут за двадцать. Она сразу бросилась к столу:

— Умираю от жажды! — Налила себе стакан сока из кувшина и залпом выпила. Затем еще один. Лишь потом обратила внимание на мои просительно вытянутые руки: — И ты хочешь? Ну конечно же… Сейчас!

Она хотела идти за вторым стаканом и поставила кувшин на стол. А я не стал долго церемониться, схватил его и стал жадно пить. Мне ведь все должно прощаться! Тем более что сок был так вкусен и ароматен, что хотелось пить не останавливаясь. Что я и сделал. Вернее, остановился, но тогда, когда сока не осталось. Не сдерживая шумной отрыжки, я неуклюже поставил кувшин на стол и повернулся к Ренате. Она сидела на диване, с полуулыбкой наблюдая за моей непосредственностью. Постучав по подушкам, позвала:

— Садись здесь! Я так устала, просто сил нет! Пару минут отдохнем и пойдем кушать. Хочешь кушать? Ну тогда садись здесь и жди! Садись, садись! Мои ножки так устали… Вот молодец! Отдохнем — и сообразим вкусный обед. Что ты хочешь на обед? А, ну да — нашла у кого спрашивать! Наверняка только конфеты! Но ведь конфеты тебе нельзя! А почему… Странно, не помню… Как все-таки я устала… И спать хочется…

Ее слова незаметно переходили в бормотание, а в голове у меня крутилась мысль: пусть заснет! Я сразу же пойду гулять по острову! Сам! Для проверки. Главное — девушку не спугнуть.

И я затих как мышка. И мозги у меня стали маленькие, как у мышки. Хотя несколько мыслей все-таки успело проскочить: опять сок со снотворным или остатки успокоительного укола? И у меня и у нее? А ей что вкололи? С большим усилием я открыл слипающиеся веки и заметил чей-то силуэт в проеме двери. Расплывающийся и мерцающий. И тут же сон прочно сковал мои члены. О великие электроны! В какой уже раз?!

Где я? С кем я? Кто я? И что со мной?

Просыпаться не хотелось. Ни телу, ни мозгам. Полная леность и расслабленность отталкивали любые ростки беспокойства и неудовлетворенности и устилали их пушистым ковром равнодушия и беспечности. Казалось, так будет продолжаться вечно, но вдруг меня безжалостно вырвали из сонной прострации шумом, всхлипами и женскими криками. Я резко открыл глаза и попытался сесть. В ответ раздался до омерзения знакомый звон колокольчиков. Я опять был связан! И гол! И опять прикован цепями к огромной кровати! Да сколько ж можно?! Я повернул голову и опешил: рядом со мной в таком же положении находилась Рената! Тоже голая и тоже прикованная! Она со слезами на глазах пыталась разжалобить стоящую возле нее на коленях обнаженную Эльзу:

— Зачем вам его мучить, госпожа?! Делайте со мной что хотите, только его не трогайте! И брат его может узнать! И сильно разозлится!

— Этот не расскажет! А ты тем более! — Эльза заметила мой совсем непритворный дебильный взгляд и обрадовалась: — Смотри, проснулся! Понравилось спать! Столько сока выпил, жадина! Зато теперь совсем другой вид — просто красавчик! И зачем было прятать такое личико под кошмарной бородой? Нет-нет, ты только посмотри!

А я с веселым ужасом осознал, что меня побрили и коротко постригли. Ужас — из-за того что меня могут узнать враги. А веселость — из-за того что моя растительность мне уже жутко надоела.

Но я вовремя опомнился и перестал весело ужасаться. Я погрустнел, взгляд мой остекленел, а ум самым спешным образом вошел в ступор медитации, с интенсивностью подбрасывая себе все новые и новые серии картинок из моей неприглядной прежней жизни. Правильный настрой помог мне полностью изолировать поползновения моего мужского естества и подавить его необузданность в самом зародыше. Сквозь фильтры моих эмоциональных щитов я со стойким и регулируемым равнодушием наблюдал за происходящим.

Рената разразилась новыми просьбами:

— Мне стыдно, госпожа! Отпустите нас! Ну пожалуйста!

— Все, мне надоело! — зло воскликнула Эльза. Достала откуда-то широкий кусок пластыря и ловко заклеила рот своей рабыне. — А теперь мычи сколько угодно! На пару с этим красавчиком! А я буду с вами играться… И очень, очень нежно и красиво… Обещаю, вам понравится…

Она достала у изголовья свою до боли мне знакомую плеть, вставила свои коленки между наших ног и полностью отдалась искусству соблазнения. Я-то выдержал… Опять-таки с большими трудностями. Мне даже пришла в голову мысль, что я уже стал импотентом. Пришлось тут же подавить в себе зародившуюся панику и покорно с этим смириться. Дабы не разбудить зверя бессмысленными проверками.

А вот Рената не выдержала. Слишком чувствительной она была натурой! Да и пластырь с нее был снят очень быстро. Уже через двадцать минут она стонала и дергалась так, что колокольчики звенели не переставая. В их переливе даже почудилась некая мелодия расплавленного и текущего металла, грохот вздымающейся в жерле лавы и шум горячего пустынного ветра. Может, Эльза включила и некую музыку, но у меня создалось впечатление, что мелодия исходит от звенящих колокольчиков. А когда владелица полностью слилась с телом своей рабыни, распростершись на ней в шестьдесят девятой позиции, вполне естественно наступил самый трепетный момент кульминации — Рената впала в сильный и продолжительный оргазм. Ее тело извивалось и выгибалось дугой, словно пытаясь сбросить с себя другое женское тело, и оба покрылись мелкими бисеринками пота. При этом меня касались самые приятные и соблазнительные части их тел, даже отталкивали иногда, но лишь затем, чтобы через секунду вновь прижаться с еще большею силою. Мне даже показалось, что Рената испытывает гораздо большее удовольствие именно из-за моего присутствия. Но и это подозрение я прятал от себя как можно дальше. Уж больно сладок был грех и желанен. Уж больно быстро я мог впасть в искушение. И в который раз в жизни я пожалел, что не умею по желанию отключать сознание. Или, вернее говоря, связь с окружающим миром. Недоучился у профессора Сартре на Оилтоне… Времени не хватило… За принцессой увивался, в любовь играл! Стоп… Стоп! Только не это! Будь она проклята! К треунтору меня приговорила! Ужас какой! Треунтор!..