Коротыш Сердитый - Прекрасное далеко

– Скажи мне, моя маленькая, кто ты? – прямо в лоб заявила Саманта.

Катя удивленно захлопала глазками. Вот те на, приплыли! Это еще что за вопросы?

– Я просто хочу с тобой поговорить без секретов и тайн. – Проникновенно начала Саманта. – И начну с себя. У твоей мамы есть определенный дар, которым она изредка пользуется. Он позволяет внушать людям желания. Мои желания. Если я хочу, чтобы человек надел черную обувь, а не красную – он не задумываясь выполнит это. Если мне от него что-то нужно, то он мехом наружу вывернется, но сделает. А что можешь ты?

Значит, мама решила расставить точки над Е, поняла Катя. Она давно подозревала, что с мамой не все чисто, опять же ее странная способность насылать сон. И папой она рулила так, что любая замужняя женщина позавидует. Обставив все таким образом, чтобы он думал, что это его решение. И вот сейчас мама спрашивает Катю прямым текстом что она может. Заставить маленького ребенка обосраться? Сомнительная способность. Правда есть еще кое-что, но Катя еще сама не разобралась. И скорее всего толчком для этого разговора с мамой послужило происшествие в кафе. Не может маленький ребенок спокойно смотреть на убийство, а слова Кати ее не убедили. И что теперь ей говорить, ведь она терпеливо ждет. И в подвал ее притащила не зря, даже какую-то штуку включила, вон как стены гудят. Значит, заранее это планировала. И папу из дома отправила как можно дальше, а с ним и деда и остальных. Остался только дядя Джон, который… тоже наверняка что-нибудь да умеет. И что мне теперь делать? Они что, меня убьют, если я им расскажу правду? Свою собственную дочь?!! Бред!! Но мама ждет ответа и если не дождется, то явно применит на ней свои способности. И что ей сказать?

– Давай начну я. – Саманта вздохнула, сев на попу прямо на пол напротив дочери и блаженно вытянув ноги. – Прости, Кэти, но маленькие дети так, как ты, на кровавые схватки не реагируют. Они спокойно не смотрят, как убивают людей и уж тем паче ксеносов. Уж ты мне поверь, я-то знаю, все-таки медсестра. Их в ужас приводит цвет крови, особенно своей собственной, если вдруг случайно она пойдет из ранки или из носа. И они громко орут при этом в голос, а вот ты молчала. Твой папа, конечно, виноват, что пошел у тебя на поводу, но просто скажи мне – это ты его заставила? – Катя кивнула, решив, что скрывать это бесполезно. – Мысленно? То есть ты подумала и он сделал?

– Я показала руками, что хочу увидеть. – Ответила Катя. – Папа просто мне помог.

– Просто показала? – удивилась Саманта. – И этот болван тебя послушался?

– Он мой папа, разве он мог отказаться?

– Вот и еще одна странность. – Мама оперлась ладошками о пол, наклонившись вперед к дочери. – Двухлетний ребенок не может рассуждать как взрослый. Кэти, ты задаешь странные вопросы и даешь еще более странные ответы. Конечно, дети спрашивают обо всем, что видят, но они не спрашивают в каком веке живут и сколько лет прошло с прошлого Дня Пришествия. Что наводит меня на определенные мысли. – Саманта недобро посмотрела на Катю. – А не демон ли занял тело моей дочери?

– Нет, я не демон! – девочка схватилась ручонками за стульчик. Неужели мама попала в секту, про которую каждый день болтает радио. – Я просто…. помню себя.

– Что значит – помню себя?

– Свою прошлую жизнь. – Катя опустила голову. Так или иначе, но она поняла, что мама все равно добьется правды. Не сейчас, так потом. И рассказать придется – поведение не скроешь. Даже в садике воспитатели уже начали приглядываться и Кате приходилось постоянно думать, каков будет ее будущий шаг. – Которую даже не успела толком прожить.

Саманта повернула голову в сторону и спросила:

– Джон, ты здесь?

– Да. – Рядом с мамой из воздуха проявился дядя, сняв с себя какую-то накидку. Катя ошеломленно уставилась на него. – Она говорит правду.

– Это как? – девочка показала пальчиком на Джона.

– Термооптический плащ. – Ответил он. – Военные харчи, которые отец взял со склада. Старый десантник всегда готов к бою. – Он усмехнулся, но вдруг резко посерьезнел. – Значит, ты помнишь свою прошлую жизнь? – Катя кивнула. – И в какой период истории ты жила? Видела ли Бога-Императора?

– Нет. – Мотнула девочка головой. – Я родилась в две тысячи семнадцатом.

– Третий миллениум? – удивился Джон и уставился на Катю. – Почти тридцать девять тысяч лет назад?! Но как это возможно!!

– Она сидит перед тобой. – Махнула рукой Саманта в сторону дочери. – Вполне себе живая и здоровая. Значит, это возможно. Выходит, ты умерла и родилась вновь?

– Да. Здесь. – Катя ткнула пальцем в пол. – Я не знаю как я сохранила память, не спрашивайте, просто когда родилась, то помнила, что со мной случилось. Последние мгновения моей жизни. Мне вонзили нож в живот, потом в сердце, перед этим изнасиловав. – Девочка вспомнила все те ужасы, что случились перед смертью и заревела. Детский организм как всегда подвел взрослый разум. Да и Катя не сдержалась бы и в своем прошлом теле. Слезы катились ручьями по ее щекам, она содрогалась от рыданий, девочку натурально затрясло.

– Дочка моя!! – Саманта все сразу же позабыла и обняла ребенка, утешая и успокаивая, гладя по голове. – Прости, прости меня, дуру!! Прости, прости, только не плачь, прошу!!

– Мама!! – Катя прижалась к Саманте, обняв своими ручонками ее за шею. – Я не хочу это больше пережить, мама!! Пожалуйста!!

– Все будет хорошо, Кэти!! Все хорошо, ты в безопасности, ты дома!! – Мама продолжала гладить дочь по голове и у нее также по щекам текли слезы. Потому что без всякого дара любая мать чувствует психологическое состояние своего ребенка, а сейчас ее дочь вновь пережила тот ужас, что случился с ней, пускай и в прошлой жизни.

Джон смотрел на это сверху вниз и его глаза предательски замокрели. Он прекрасно ощутил, что девочка говорит правду. Он словно испытал вместе с ней то состояние, про которое она вспомнила и более мужчина не хотел причинять ей боль. И она говорила правду, а Джон знал, что его невозможно обмануть. Наверное, это под силу могущественному псайкеру, да и то если он как следует сосредоточиться. Работая в Администратуме, он отточил мастерство распознавания лжи до блеска. Джон научился читать людей практически не используя дар, доставшийся от матери. И сейчас он верил племяннице, которая плакала вместе со своей мамой.

Потом девочки вытерли слезы, поднялись наверх и сели пить тоник на кухне. У каждой накопилось очень много вопросов, но Джон, как самый рациональный из них, показал на свои уши и Саманта кивнула. Они провели в подвале не так много времени, чтобы наблюдатели что-то заподозрили, но и поговорить как следует не успели. Так что пришлось брату сходить в отцовский гараж и включить глушилку. Шпики запишут неразборчивую речь и возгласы, которые, однако, можно будет дешифровать. Но Саманте так хотелось расспросить дочь и она не хотела терять время.