Коротыш Сердитый - Прекрасное далеко

Она каждый раз возвращалась к воспоминаниям свой смерти, к словам того главного мужика, который вырезал ей сердце, а перед этим убил насильника. Все это было очень похоже на проведение кровавого обряда, в котором требуются органы девственницы. Которой она была до изнасилования. И этот урод, который пыхтел сзади, тоже был им зачем-то нужен. Катя не рассказывала об этом матери, ограничившись только несколькими словами. Незачем ей это знать. И девушка была убеждена, что ее перерождение произошло здесь не просто так. Скорее всего кто-то из высших сфер позаботился о ее душе и вручил ей в руки священную месть – найти пособников этого урода и прикончить их. И место ее не в Ордене механикусов, а в священной Инквизиции! А задача — бороться с проявлениями Хаоса. При этих мыслях Катя опять же разозлилась, но вылить злобу было не на кого и она просто сдулась. Выпустила пар, так сказать. Впустую потратила свои силы, подумала она, а ведь могла узнать что-нибудь интересное. Она уже давно заметила, что знание приходит к ней во время сильной эмоции, обычно ей являлась злость. Радость тоже хороша, но дар при ней срабатывает очень редко, можно сказать – никогда. И он очень избирателен, Катя так и не может сосредоточиться, поймать его и подчинить, чтобы контролировать. И уроки мамы тоже пока не помогают, хотя она и старается, дает дельные советы, которые помогли ей овладеть экстрасенсорикой. А вот с памятью у нее все в порядке, можно сказать, что вообще никаких проблем нет. Во-первых, она помнит многие знания, полученные ей еще при прошлом этапе обучения и во-вторых, может легко их применить здесь, в будущем. Хотя бы в первое время.

И вот сейчас Катя стоит на линейке в колонне таких же как она детей и слушает речь директора схолы прима, который приветствует новых учеников, надеется, что они продолжат дело Омниссии и Бога-Императора и станут полноценными членами общества. И прочее бла-бла-бла, которого Катя в свое время наслушалась в школе и в университете. Рядом с ней замерли в колонне незнакомые мальчишки и девчонки. Подружки по детскому саду если и были рядом, то явно попали в другие сигны. И нумерация была прямо как в универе — сигна 1 – 003, 42; 2 — 003, 42 и так далее. То есть номер «класса», год зачисления в схолу и период тысячелетия. Хотя зачем нужен был последний — непонятно. Неужели кому-то не ясно, в каком веке мы живем? Или же это связано с разницей во времени в разных частях галактики? Здесь, на ее планете идет 42 тысячелетие, а на Земле, к примеру, уже 50-ое? Кто его знает, пути Бога-Императора неисповедимы. Ой, чего это я, подумала Катя. Неужели я постепенно становлюсь такой же как и они? Истово верующей в деяния, совершенные десять миллениумов назад? Живу-то я здесь и сейчас и думать мне нужно о том, как теперь комфортно устроиться в этой жизни и перевезти семью на более благоприятную планету, чем эта радиоактивная помойка, а не молиться неведомому божеству. Собственно, я и раньше не была религиозной — в церковь меня никто волоком не тащил и праздники соблюдать не заставлял. Это вообще личное дело каждого.

Теперь Катя понимала, что технический прогресс – это не совсем благо для окружающей среды. Особенно там, где она жила. Ходить по улицам приходилось всегда в респираторах, а в особо опасные для жизни дни так вообще сидеть дома или же пользоваться специальными кислородными патронами. Потому что в этом время на фабриках и заводах происходил выброс вредных веществ. Но даже это не было панацеей — в городах-ульях часто рождались дети с врожденными мутациями или же болезнями. И механикусы не желали тратить на их спасение и поддержание дальнейшей жизни ценные ресурсы, так что просто перерабатывали. Что подразумевалось под этим словом Катя не знала и не хотела даже думать. Ведь это на самом деле чудовищно – младенца кидают в пасть какой-то машине и чуть не сошедшие с ума от горя родители ничего не могут поделать. А если начнут настаивать, то последуют вслед за своим ребенком — решения здесь принимают быстро и правосудие жестко следит за соблюдениям гражданами законов. Или их могут переделать в сервиторов, этих страшных роботов, состоящих из частей машин и людей, которых Катя часто видела на улицах. Мама рассказала из чего их делают и это было ужасно! Отец поделился бы информацией лучше, но девочки вообще не хотеи посвящать его в свои секреты. Но со временем Катя должна была к этому привыкнуть. Ведь она не сможет изменить систему и даже если начнет убеждать людей не совершать подобного, то сама превратиться в бездушную машину. А ей хотелось еще пожить, раз в прошлой жизни не вышло. Получить образование, завести семью и потом понянчится с внуками. Правда все это было так далеко для пятилетней Кати, что та просто об этом серьезно не размышляла. Так, наметки плана. Поэтому лучше засунуть свой язычок куда подальше и просто делать свою работу, чтобы не навредить близким. Ведь теперь она не одна — она член большой семьи и остальные родственники не виноваты, что их сестра, племянница и внучка оказалась такой дурой. Катя взрослая девушка (в пока еще детском теле, конечно) и сможет принять правильное решение самостоятельно. И мама ей доверяет, считает равной себе, что уже прогресс. К тому же Катя должна помогать родителям, так уж ее воспитали в прошлой жизни. И дочь легко прошла проверку, когда с отцом случилась та страшная авария. И здесь она сделает все, чтобы с ее новыми родителями подобного не произошло. Тем более, что медицинское протезирование явно шагнуло далеко вперед. Люди могли заменить себе все органы, черт, да они могли поместить мозг в полностью механическое тело, как это делали с боевыми жрецами!! Но вот почему не начать выращивать отдельные органы и не пересаживать уже их Катя категорически не могла понять. Очевидно, была какая-то причина либо же отсутствие технологий. Как-то папа дома обмолвился, что механикусы на самом деле ничего не изобретают уже очень давно, они просто обслуживают и используют древние механизмы. И при этом поют им псалмы. Что за укуреный бред? Это ведь техника, машины, механизмы! Им наплевать ходишь ли ты вокруг них с бубном или пляшешь в красных тряпках. Они либо работают, либо нет и у каждой поломки есть своя причина, как говорил ее отец в прошлой жизни. Есть такое понятие как плавающая неисправность, наставительно произносил он. Она вроде есть и ее вроде нет. Как тот мед в горшке у Вини-Пуха. И обнаружить ее очень сложно, ведь в двигателе той же машины происходит много различных процессов и датчиков там тоже хватает. И на одном из них может проседать напряжение в результате загиба или нагревания провода, который случайно касается выхлопной трубы. И хрен ты догадаешься, что там на самом деле происходит, хоть окуривай машину ладаном и ставь свечку, пока не устранишь неисправность. Правда, было одно НО. Большое и жирное. Папа все же иногда считал, что не все так просто, что машина она тоже живая, но по-своему. И легко могла обидеться на твои слова, которые ты произнес, сидя в салоне. Например, захотел ее продать. Наверное, тем автомобилям, которые так часто меняли хозяев на это наплевать, но та, в которую ты вложил частичку своей души, может и обидеться. И перестать заводиться например. Или сломаться прямо перед продажей или же попасть в аварию. Просто чтобы нагадить и отомстить своему хозяину. Кто-то скажет, что все это суеверия и бред, но отец почему-то в это верил. И не только он один. И часто разговаривал со своей машиной, когда ходил в гараж. И, вспомнив его слова, Катя подумала, что, возможно, ритуалы механикусов все же не лишены смысла. Нет, если механизм не смазывать и не обслуживать вовремя, он сломается и без всяких песнопений. Но все же зачем-то они это делают? И ей стоит выяснить причину этого странного поведения.