Николай Грошев - Китэгра. Книга 5 [СИ]

Когда Алфэйос очнулся во второй раз, в храме никого не было, остался только он.

Великий вышел на улицу, спустился к разрушенной лестнице и долго сидел там, на ступеньках, глядя вниз. Под ним расстилалась бездна. Дна не видно, перистые облака медленно плывут под ним, скрывая то, что лежит далеко внизу, на самом дне бездонной пропасти…

Воспоминания — там были не только они. Существо передало ему часть своей памяти и целый ворох странных знаний. Первое из них, не просто вспомнилось сейчас — оно вспыхнуло в его сознании столь ярко, что это было почти больно.

Существо — оно было таким же, как он. Это был другой бог — Великий, как они называют себя.

И Мироздание, оказывается, полно Великими, порой настолько отличающимися друг от друга, что они не могут даже общего языка найти. Великие есть среди людских рас, есть они и среди тех, кого увидев, человек от инфаркта помрёт, просто с перепугу.

Существо с косой — Китэгра, Играющий Душами, Истинный Некромант, Наследник Призрачного. У него много имён. Но знать нужно лишь одно — он Великий, чья мощь превосходит его собственную, превосходит намного. Это он спас его от участи худшей, чем смерть. Это он изгнал тварь, пытавшуюся убить людей, на коих Алфэйос возлагал большие надежды.

Получается, этот кошмарный и могущественный Великий, спас ему жизнь.

Ведь в сражении с тварью из иного мира, что он принял, смело и отчаянно, победить ему, было не суждено — увы. Собственная память немного прояснилась и образа минувших дней противостояния с сущностью, пытавшейся пожрать его душу, вернулись к нему.

Нет сомнений, Алфэйос был обречён и лучшее, на что он мог надеяться — истинная смерть.

Китэгра избавил его от печальной участи, спас его жизнь и обезопасил его мир от странной твари, пожиравшей души всех Живых, даже Богов.

Взамен он кое-что попросил. Именно попросил, хотя мог и требовать, как с позиции долга, так и просто по праву силы. Долг, Алфэйос вздрогнул всем телом — не хотелось ему быть в долгах у такого бога. Его образ — зловещий монстр в чёрном балахоне с косой в руках, этот образ навсегда врезался в память. Его самого, в родном мире, считали Богом Смерти, сущностью наводящей ужас, сущностью, собой воплощавшую неотвратимость смерти.

Но только сейчас, после знакомства с Китэгра, он полностью понял, что это значит — быть Богом Смерти. Это означало, ею и быть — быть самой Смертью воплоти.

Китэгра просил отдать долг, просил не для себя. У него тоже есть свой мир и много людей, нуждавшихся в нём. Китэгра просил для них. Но при этом предлагал не просто вернуть долг, который вернуть, вообще-то, невозможно, ведь цена вопроса — его жизнь. Как можно вернуть такой долг? Жизнь, если конечно, она твоя — бесценна.

Он предлагал сотрудничество двух миров, двух цивилизаций. И что б у Алфэйоса не оставалось сомнений в том, что это будет выгодно всем, он показал ему звездолёт. Конечно, этим не удивишь — в его мире были флоты таких размеров, что орбитальный телескоп с не сильно повреждённой линзой вполне мог принять их за маленькую планету. Но показанные корабли, создавались без капли Сил, без единого заклинания — вообще без участия колдунов!

Он и понятия не имел, что такое в принципе возможно.

Да и с магией, не всё так просто оказалось — в его мире, маги были великолепны, но он не брал на себя труд особо вникать в их работу. И когда мир рухнул, когда Мёртвые всё уничтожили, кода он прибыл сюда, то обнаружил, что в работе магов практически бесполезен. Он почти ничем не мог им помочь. В итоге магия его мира развивалась очень и очень медленно.

Алфэйос посмотрел на небо своего мира. Прекрасное, бездонное синее небо. Однажды, оно может стать другим, окраситься в чёрные цвета. Небо, с которого будут низвергаться смерть и разрушение. В этой Вселенной есть и другие расы, есть другие Вселенные, есть цивилизации, что без всякой магии, могут разнести до основания всю эту планету и никакое количество колдунов ситуацию не исправит. Есть в других мирах другие Боги и не все они берут на себя труд наслаждаться мирным существованием.

Этот мир, само Мироздание, доселе казавшиеся простыми и понятными, в коих были только он и Мёртвые, вдруг превратились в нечто иное. Мир полон множеством страшных угроз и, как ни сложно ему это признать, ни он сам, ни его новый дом, большинство из них, встретить не готовы.

В таком мире, могущественный союзник, ему и его людям совсем не повредит.

Он примет предложение. Портал будет возведён и открыт. Первым что пройдёт его, будут части камня, из которого нужно создать арку портала на той стороне. Куда вести проход между мирами и как создать такой артефакт, что сможет стать материалом для ворот двустороннего портала — как это всё сделать, ему объяснили. Это воспоминание в его разуме столь яркое, что вряд ли он сможет забыть хотя бы мельчайшую деталь.

Было ему передано и предостережение — теперь он знал, почему приходят Мёртвые и как опасно разбираться в знаниях из древнего храма иной Вселенной. Он может изучить их, даже, если повезёт, понять и научиться применять.

Даже может применить это знание один или два раза. В этом нет ничего опасного.

Но разве он устоит, обладая таким знанием?

Сможет не применять его, остановиться, едва заполучив такую безумно огромную власть в свои руки? Что-то сомнительно, что он сможет устоять пред соблазном.

Так откажется он от этих знаний, откажется от своей мести Мёртвым? Или пойдёт на риск, где на одной чаше весов, вся разумная жизнь этого мира, а на другой — месть за погибший родной мир?

Алфэйос не знал точного ответа на этот вопрос.

Воин в тусклом доспехе, облегавшем всё его тело, замер на вершине скалистого гребня, выступавшего высоко вверх. Доспех обладал двумя особенностями, многое говорившими о его владельце. Нагрудник выдавался вперёд, имел очертания такие, словно грудь воина несколько больше, чем у воинов бывает обычно. Что как бы намекало — воин этот, женского пола. Кроме того, доспех изобиловал рельефами, выполненными в виде листьев и цветов.

Доспех не был единым целым. Тусклый металл, почти чёрный, наслаивался на другой — среди просветов между тусклыми элементами, виднелся серебристый металл. Тусклые вставки, несли на себе не только украшения, но и причудливые символы, многое говорившие о владелице доспеха.

Её имя, статус, подвиги и клятвы — вот что рассказывали символы, отлитые в металле.

К сожалению, не так много осталось в мире тех, кто мог читать на языке, к коему относились данные символы. Эльфы старого мира — их осталось так мало, что не хотелось об этом вспоминать.

Эльфы мира нового, потомки Великой расы, некогда поражавшей самое изощрённое воображение и заставлявшей трепетать от страха, зависти и благоговения целые цивилизации, увы, древний язык изучали редко и неохотно. Общий язык всех Великих рас становился всё популярнее, традиции предков забывались. Великие расы, когда-то веками враждовавшие и веками дружившие друг с другом, постепенно сливались в единое целое.