Александр Афанасьев - Прелюдия беды [litres]

– Так…

Женщина с совсем не женской силой повернула его, принялась рассматривать раны. Потом – сдернула повязки, так что он замычал от боли…

– Вот… так.

Судя по всему, женщина была врачом. Она посыпала его рану каким-то порошком, вызывающим жжение, потом – приложила лист какого-то растения и наложила кусок чистой ткани поверх. Потом – привязала всё это.

– Вот… так… теперь ложись.

Сержант решил, что дальше скрывать свое знание английского бессмысленно. Если бы его хотели убить за то, что он здесь сделал – его не стали бы лечить. Возможно, от этой женщины он узнает, где он и в чьих руках…

– Вы… говорите по-английски… – вытолкнул через пересохшее горло сержант.

– Ого.

– Дайте… попить.

Вода была в старой пластиковой бутылке, теплая и противня. Но сержант пил и пил, пока его спасительница не отняла бутылку.

– Все… хватит. Пока больше нельзя.

– Кто вы?

– Я… Алима. Меня так зовут…

– Необычное… имя.

Негритянка улыбнулась.

– О… перед нами кавалер… гроза женских сердец.

– Кавалер… – для сержанта это слово было необычным, хотя он понимал, что оно означает.

– Да… Так когда-то здесь называли галантных мужчин. Я на четверть итальянка.

Сержант понял, что она не врёт. Хотя кожа тёмная, но черты лица скорее европеоидные, чем негроидные. Женщине было больше тридцати, но меньше сорока.

– Кто вы?

– Сейчас… знахарка.

– Знахарка? – это слово он не знал.

– Да, знахарка. Так теперь здесь называются врачи. Когда-то у меня была целая больница. Я училась… в Советском Союзе.

Советском Союзе…

– Как я… сюда попал?

Негритянка нахмурилась.

– Я подобрала вас на улице. Вы попали в перестрелку… там убили генерала. Вы никому не были нужны, и я вас подобрала. Принесла сюда…

Убили генерала…

– Но зачем…

– Хватит слов. Отдыхайте.

И женщина ушла.

– У тебя есть муж?

Алима пошевелилась в темноте.

– Что за вопросы…

– Просто интересно…

Они лежали в ночной темноте, прижавшись друг к другу. Где-то на улице – уныло и жутко строчил одинокий автомат.

– Был… – после нескольких минут тишины сказала Алима.

– Его…убили?

– Да, убили. Он был директором телерадиокомпании. Повстанцы, когда пришли сюда – расстреляли его за то, что он говорил за диктатора Барре. Он думал, что сумеет им объяснить…это была просто работа, только и всего. Но им не нужны были объяснения. Они поставили его на колени перед камерой и выстрелили в голову. Меня заставили смотреть…

– Извини.

– Ничего. Это сделал мой народ. А не твой. А мой сын погиб на улице, когда началась перестрелка между этими… и американцами. Я так и не знаю, от чьей пули он погиб.

– Я американец, американский солдат, – неожиданно даже сам для себя сказал сержант, – из морской пехоты.

– Я это поняла… – сказала Алима… – Ты не такой, как местные. И говоришь по-английски как американец.

– И ты… всё равно спасла меня?

– Я же не знала…

– А если бы знала?

Алима долго молчала.

– Всё равно бы спасла, – сказала она.

– Но почему?

И снова молчание…

– Когда американцы пришли сюда… они пришли сюда чтобы защитить нас от нас же самих. Я говорила с ними… офицер распорядился, чтобы мне давали лекарства со складов и помогли с открытием больницы. Это было до того, как ваши солдаты… попали в засаду в городе. Потом – мне пришлось скрываться… потому что меня хотели убить. Мне и сейчас приходится скрываться.

– Почему? Потому что ты взяла лекарства у американцев?

– Нет, потому что лечила людей. Местные считают, что нельзя лечить людей лекарствами, которые есть у белых. Те, кто приходит ко мне со своими болезнями, делают это тайно. Местные считают, что тот, кто лечит людей, идет против воли Аллаха. Если человек заболел – это в воле Аллаха, а врач нарушает его волю.

– Господи…

– Таков мой народ…

Теперь уже молчал сержант.

– Ты знаешь, что я сделал?

– Мне это неважно.

– И я не могу здесь оставаться. Мне нужно вернуться к себе домой.

– И это мне неважно…

Тряпки не горели, даже щедро политые керосином. Сержанту пришлось поджигать несколько раз, прежде чем на берегу разгорелся костер.

Он подбросил в него выброшенный на берег и просохший древесный хлам. В нескольких шагах от него тяжко дышал океан.

Им пришлось ждать больше часа, прежде чем сержант услышал далекий едва слышный рокот. К ним приближались две почти невидимые в темноте скоростные резиновые лодки с жёстким днищем…

Одна из лодок ткнулась носом в берег, с нее выскочили четверо – в чёрных гидрокостюмах с автоматическим оружием, приборами ночного видения. Вторая лодка – очевидно, со спаркой ротных или с крупнокалиберным пулеметом – осталась в кабельтове от берега, прикрывать высадку.

Мощный, сфокусированный луч света высветил их на мгновение и тут же погас.

– Сержант морской пехоты Бунт?

– Так точно, – ответил сержант.

– Кто с вами?

– Дружественное население…

– Сэр, три минуты, не больше. Здесь опасно оставаться.

Они посмотрели друг на друга. Говорить было не о чем.

– У тебя там может быть настоящая больница. Большая больница, – сказал сержант.

– Знаю. Но кто будет лечить людей здесь?

Сержант попытался вложить ей в руки пояс с остатками денег, она с яростью оттолкнула его.

– Я же сказала – не возьму!

Черт…

– Эй, парни, у вас есть комплект медика?

– Да, сэр, – сказал один из морпехов из «группы прямого действия». – Я санитар отряда.

– Тащите сюда! И аптечки тоже, они уже не понадобятся.

Тюлени удивленно повернулись к нему.

– Живо!

Командир четвёрки кивнул – и через минуту у ног Алимы лежал целый рюкзак с полным комплектом полевого медика, предназначенным для обработки как минимум двадцати тяжёлых ранений и несколько аптечек.

– Прости за все, хорошо?

Алима отвернулась.

– Иди с миром…

Сержант пошел к лодке, опираясь на суковатую палку; там его приняли, помогли забраться. Следом, один за одним – перевалились за борт тюлени, не прекращая держать под прицелом своих автоматов окрестности.

– Десант на борту! Груз на борту, сэр! – крикнул морпех, отступавший последним.

Рулевой включил моторы на реверс – и лодка, пятясь, пошла в море. Кто-то выдал условную серию второй, прикрывающей лодке – «все в порядке, возвращаемся»…

Лодка развернулась – и, осев на корму и взревев двигателями, с ускорением пошла в открытое море…

– Йе-ху! – крикнул один из морпехов, радостный от того, что все хорошо закончилось.

Санитар подсел к сержанту, сидевшему у борта.

– С вами все нормально, сэр? Я имею в виду – дотянете до авианосца? Там вас осмотрят нормальные медики, куда до них мне, недоучке?