Сьюзен Коллинз - Баллада о змеях и певчих птицах

Остриженный, переодетый и прошедший вакцинацию Кориолан вместе с другими новобранцами сел в автобус, доставивший их на вокзал. По большей части с ним ехали выпускники средних школ, чей учебный год заканчивался раньше, чем в Академии. Забившись в угол зала ожидания, он посмотрел «Новости Капитолия», боясь увидеть репортаж о своем назначении, однако зрителям показали обычный субботний выпуск. Погода. Изменения в работе транспорта в связи с реконструкцией столицы. Рецепт летнего салата из овощей. Такое чувство, словно Голодных игр и не было…

«Меня хотят вычеркнуть из жизни, – подумал Кориолан. – И для этого им придется стереть память об Играх».

Кто знает о его позоре? Одноклассники? Друзья? С ним никто не пытался связаться. Наверно, новость еще не успела разойтись, но все впереди. Люди начнут строить догадки. Поползут слухи. Верх возьмет самая исковерканная и колоритная версия событий. О, как будет злорадствовать Ливия Кардью! Клеменсия получит приз Плинтов. На летних каникулах все станут гадать, куда он подевался. Некоторые даже будут скучать. Фест. Возможно, Лисистрата. В сентябре бывшие одноклассники начнут учебу в Университете, и постепенно о нем все забудут.

Стереть всякое воспоминание об Играх означает также вычеркнуть из жизни Капитолия Люси Грей. Где она? Правда ли ее отправили домой? Едет ли она сейчас в Дистрикт-12, запертая в вонючем вагоне для скота, который привез ее в столицу? Директор Хайботтом сказал, что так и будет, однако окончательное решение – за доктором Галл. Она может отнестись к их обману гораздо менее снисходительно. Вдруг под ее чутким руководством Люси Грей бросят в тюрьму, убьют или превратят в безгласую? Или, что еще хуже, приговорят к пожизненным экспериментам в жуткой лаборатории?

Вспомнив, что он в поезде, Кориолан зажмурился, чтобы не заплакать, и постарался взять себя в руки. Возвращение Люси Грей в Дистрикт-12 – лучший вариант для Капитолия. Возможно, через некоторое время доктор Галл вновь ее призовет – к примеру, спеть на открытии Игр. По сравнению с его преступлениями проступки девушки – ерунда. К тому же публика успела ее полюбить. Пожалуй, обаяние спасет Люси Грей и в этот раз.

Время от времени поезд останавливался и изрыгал новобранцев либо в назначенном им дистрикте, либо для пересадки на транспорт, направляющийся на север или на юг. Иногда за окном проносились мертвые заброшенные города, и Кориолан гадал, как они выглядели в годы расцвета, когда здесь был не Панем, а Северная Америка. Страна, полная Капитолиев, должно быть, смотрелась прекрасно. И все пропало впустую…

Около полуночи дверь в купе с грохотом распахнулась, и внутрь ввалились две девушки, назначенные в Дистрикт-8, с доброй половиной галлона поски, которую им чудом удалось пронести с собой. Будучи в полном раздрае, Кориолан не нашел ничего лучше, как к ним присоединиться. Проснулся он почти сутки спустя на рассвете, утром вторника, въезжая в Двенадцатый.

Кориолан спустился на платформу с больной головой и сухим, как наждак, языком. Следуя приказу, он и трое других новобранцев построились и целый час прождали сопровождения. Наконец явился миротворец, немногим их старше, и они отправились пешком по грязным улицам. Жара и высокая влажность превратили воздух в нечто среднее между жидкостью и газом. Влага облепила тело Кориолана липкой пленкой, и вытереть ее никак не удавалось. Пот не высыхал, только продолжал струиться. Из носа текло, кончик носа почернел от угольной пыли. Носки хлюпали в тяжелых жестких ботинках. После часового перехода по усыпанным шлаком улицам с остатками потрескавшегося асфальта они вышли к военной базе, которой предстояло стать их новым домом.

Надежное ограждение и вооруженные миротворцы у ворот смотрелись впечатляюще. Новички последовали за провожатым мимо невзрачных серых зданий. Возле казарм две девушки их покинули, и Кориолан со вторым новобранцем – высоким, тощим как жердь юношей по имени Юний, прошли в комнату с четырьмя двухъярусными кроватями и восемью шкафчиками. Две пары коек были аккуратно заправлены, на двух свободных возле грязного окна, выходившего на мусорные баки, лежали стопки белья. Кое-как себе постелив, Кориолан занял верхнюю койку, уступив нижнюю соседу, который боялся высоты. Остаток утра они потратили на то, чтобы принять душ, разложить вещи и ознакомиться с учебным пособием для новобранцев. К обеду следовало явиться в столовую.

Кориолан стоял в душе, запрокинув голову, и глотал теплую воду. Он трижды вытерся полотенцем, но кожа сухой так и не стала. Надев чистую форму, он распаковал вещмешок и сунул драгоценную коробку на верхнюю полку шкафчика, затем вскарабкался на свою койку и принялся внимательно изучать пособие – или сделал вид, что изучает, – чтобы избежать разговора с Юнием. Дерганый парнишка, похоже, нуждался в утешении, на которое Кориолан был сейчас не способен. «Пойми же наконец, наивный Юний, – хотел сказать Кориолан, – жизнь твоя кончена». Внезапное отсутствие обязанностей – перед Академией, перед семьей, перед своим будущим – лишило его последних сил. Даже самая незначительная задача приводила его в уныние.

Незадолго до одиннадцати часов за новичками зашли соседи по казарме: разговорчивый круглолицый юноша по прозвищу Улыба и его низкорослый щуплый приятель Блоха. Четверка направилась в столовую, где стояли длинные столы с потрескавшимися пластиковыми стульями.

– По вторникам у нас хэш! – радостно объявил Улыба. Пробыв миротворцем всего неделю, он успел не только выучить, но и полюбить здешний распорядок. Кориолан забрал поднос с миской, содержимое которой напоминало собачью еду, щедро сдобренную картофелем. Голод и воодушевление товарищей придали ему смелости. На вкус блюдо оказалось вполне съедобным, хотя и немного пересоленным. Также ему дали две консервированные груши и большую кружку молока. Не шикарно, зато сытно. Похоже, в армии голодать не придется – питание здесь гораздо более полноценное, чем дома.

Улыба объявил, что теперь они друзья, и к концу обеда Кориолан с Юнием получили прозвища Джент, сокращенное от «джентльмена», и Дылда – один из-за изысканных манер за столом, другой из-за телосложения. Кориолан обрадовался: в последнюю очередь ему хотелось трепать имя Сноу. Никто из соседей по казарме Голодные игры не упомянул. Выяснилось, что у новобранцев есть доступ лишь к одному телевизору, в комнате отдыха, причем сигнал здесь настолько слабый, что его практически никто не смотрит. Если Дылда и видел Кориолана в Капитолии, то вряд ли признал в обритом наголо солдате. Никто не ожидал увидеть его здесь. Могло быть и так, что слава Кориолана ограничивалась Академией и кучкой бездельников в Капитолии, следивших за действом в прямом эфире. Кориолан успокоился и рассказал друзьям, что отец у него был военным и погиб на войне, дома остались бабушка и кузина, и школу он закончил на прошлой неделе.