Владислав Цепеш - Проба небес [СИ]

— Вы признаться в любви решили, или сразу к делу… Ичика- доно ?

Судя по скрещенным на груди рукам, эта язва прекрасно понимает, что я ничего ей сделать не смогу (ничего такого, во всяком случае), вот только понятие «ничего-такого» вещь весьма растяжимая. Да и поговорить не помешает.

— Вот скажи мне, что она в тебе нашла, а? Чем дефективная дура вроде тебя, смогла зацепить её настолько, что она, рискуя собой, взяла на себя вину перед ректором?

— Тебе не понять! — в её глазе вспыхнула такая злоба, что сделала бы честь любому людоеду. — Для этого ты слишком тупой!

Выплюнутое признание грело душу своей предсказуемостью. Гордыни в мелкой было на десятерых.

— Да неужели? А давай попробую угадать — детство без родителей, «наш дом казарма», муштра и никаких человеческих отношений, так? И в этом беспросветном пиздеце вдруг появляется она . Сильная, красивая, волевая, чьей эрудиции и опыту отдавали должное все профессионалы базы, что дрессировали тебя, и, вероятнее всего, еще несколько таких же кровожадных сучек. Но потом, когда ваши неудачи в освоении НД сдвинулось с мертвой точки, она безвозвратно ушла. И ты снова одна. Абыдно, да?

Скрежетание зубов подтвердило правоту, но мы только начали.

— И что в итоге? Ты припёрлась через половину мира, и тут же подставила её под молотки. Ачешуеть, ты молодец!

Бац!

Звонкая пощёчина влетает мне прямо в щёку. Больно, но не более того, хотя сам виноват — расслабился за время речи. Вот теперь слушай звон обеими ушами.

Тыц!

Подзатыльник прилетает в ответ, а на голову из белого всплеска ложится обруч. Если она не поймёт намёк — будет ей во все тяжкие, но дальнейших обменов «любезностями» не последовало.

— Ты тупой кретин! Лошара доморощенный, что жизни не видел! — шипя в лицо, расфонтанировалась она. — Такой как ты ей ноги целовать не достоин, не то, что носить одну с ней фамилию! Всё твоё преимущество только из-за доспеха, подаренного Шинононо Табанэ, а кто ты без него?!?

— Бисёнен, миллионер, плейбой, мизантроп. Достаточно?

Скороговоркой выплюнутый ответ заставил её призадуматься, но ненадолго. Подбоченившись, она отлипла от дерева и периодически тыкая меня пальцем в грудь, начала «учить жизни», цедя через губу.

— Ты думаешь, что «Белая Броня» это игрушка? Наслаждаешься незаслуженным могуществом и считаешь, что тебе нет равных? Очнись, мальчик! В этом мире масса закрытых разработок, встреча с которыми поставит на тебе жирный крест.

«Какие мы оптимисты!»

— Если ты такая умная, то хулио такая тупая? Или вас в вашем питомнике не учили ни логике, ни анализу, а только воеват-убиват?!?

— Учили всякому и получше вашего!

— Сомневаюсь. Вспомни нашу первую встречу, что ты тогда сделала?

— Что следовало! — с непробиваемой уверенность рыкнула мелочь.

— И именно с этого начались проблемы у сестры. Ты уже тогда её подставила, понимаешь?

— Что, не успей ты воспользоваться доспехом, ей пришлось бы защищать братика? — едко выделив последнее слово, она широко осклабилась. — Мальчику бы сделали бо-бо?

— Если бы мы тогда сцепились, ей бы пришлось объясняться с ректором по полной. А ты знаешь, как легко отсюда вылететь за несоответствие?

— Пфе! Да кто бы стал тебя выгонять, ты же у нас золотой мальчик! Единственный и неповторимый!

Раззадоривая меня, она сама разошлась не на шутку. Но при этом головы не теряла — что значит выучка!

— А причём тут я? Под удар попала бы она, как неспособный справиться с ситуацией классрук. Пару-тройку таких эпизодов, и «по собственному желанию» стало бы практически реальным. Улавливаешь? Хотя, если целью было подставить её, чтобы потом пригласить в это ваше «гестапо» сразу после вылета, то тогда всё логично. Тебе почти это удалось.

— Так получилось… — немного помявшись, нехотя выцедила она. — Я хотела… иного.

— Ага-ага. Хотелось показать, что ты лучше меня и вернуть «старые добрые времена».

— Я и так лучше тебя во всём! — сверкнув алым глазом отрубила разошедшаяся малявка. — Ты всего лишь избалованный слабак, а у меня за плечами десять лет подготовки и…

— Которые не помешали тебе натворить такой херни, что это едва не стоило сестре карьеры и репутации! Что ты вообще умеешь полезного, честь в движении отдавать?

— Что ты можешь знать о чести, щенок? Для таких, как ты — это пустой звук!

— Ты совершенно права, «дорогая»! — источая желчь, улыбаюсь на все тридцать два. — И тот сумеречный засранец, что едва не развалил академию, не даст в этом соврать! Конечно, куда мне — «случайному» победителю пришлой твари, до великой и несравненной тебя! Ведь справиться ценой своей жизни с тем, кто размотал дюжину Рафалей, это ничто в сравнении с учинённой массовой дракой на НД, отправкой одноклассницы на больничную койку и попиранием ногами репутации Чифую-сенсей. Про то, как ты подгадила нашему классу — я вообще молчу.

— С сумеречным гигантом тебе повезло, — нехотя буркнула «знающая о чести». — Если бы не потрепавшие его Рафали, ты бы точно слил.

«Ню-ню, мечтай!»

— Вот бы тебе так повезло, а? Я бы на это посмотрел! — сплюнув, понимаю, что пора закругляться. Судя по всему, она ни хрена так и не поняла, но главное я уже выяснил.

— Ладно. Учить тебя — всё равно без толку, но если ты еще раз подставишь сестру или тронешь кого из моих — то я лично закрою твой вопрос. Навсегда.

— Ой, как ты меня напугал, — решив оставить последнее слово за собой, хохотнула она. — Передавай недобитой мечнице привет, а то мало ли…

Зря она так. Взвинченный вспышкой холодного бешенства, призыв получился необычайно резким. Когти, обхватив за плечи легкое тельце девушки, мигом вмяли ту спиной в древесный ствол. Притиснутые намертво к телу руки только и могли, что негодующе сучить пальцами. А обтекающий моё тело щит оборонил от меткого удара по яйцам (хотя к её смелости — попыталась та дважды).

Добившись внимания от зафиксированной пациентки, выпускаю нехорошего «я».

Тёмная часть личности, не сдерживаемая более ничем, с нежной алчностью осмотрела сжимаемый объект. Желание раздавить гадину было практически осязаемым, но сначала дело. Развлекаться можно и позже.

— Знаешь, недавно, защищая совершенно постороннего мальчугана, я убил трёх человек, — хриплый шёпот заструился в тишине. — Одного за другим. Каждого по своему, но всех с удовольствием. И ведь тот пацан был мне, по большому счёту, никто и ничто! Так, посторонний ребёнок в беде, которому просто повезло. А теперь представь, что я могу сделать ради тех, кого люблю всем сердцем. Тех, на кого ты, падаль, посмела поднять свою руку!

Приблизившиеся к её лицу зубы ухватились за край повязки, и рывком сорвали ту прочь.