Владислав Цепеш - Проба небес [СИ]

Нависающая надо мной сестра выглядела внушительно, и, пойдя на компромисс, я честно пообещал ей с три короба. Про себя же подумав, что «дайте только выздороветь».

Убедившись в моём «благоразумии», Чифую сменила гнев на милость и попросила меня не делать глупостей, после чего, легонько чмокнув меня в щеку (от неожиданности я аж рот разинул) ушла по своим делам.

Обуреваемый противоречивыми чувствами, я остался один.

На часах еще не было восьми, а сквозь щели прикрытых жалюзей пробивалось неугомонное солнце, усеивая зайчиками всю стену.

Просторная и светлая палата, в которой я имел удовольствие пребывать, была оснащена по последнему слову техники. Но, ввиду прескверного самочувствия, я не мог этого оценить по достоинству.

Уже знакомая медсестра, пришедшая забрать опустевшую капельницу, была озадачена на предмет завтрака, и вскоре я получил желаемое.

Но стоило мне увидеть это «здоровое питание», как весь энтузиазм увял на корню.

При всем желании, назвать небольшую мисочку йогуртоподобной субстанции завтраком у меня язык не поворачивался, и даже сопутствующий ей стакан сока не мог исправить положение. В ответ на просьбу о добавке, мне мило улыбнулись и отказали, сославшись на недопустимость переедания.

Закончив с этой, прости господи, трапезой, я вновь был предоставлен самому себе.

И чтобы отвлечься, я постарался детально обдумать сложившуюся ситуацию, но, неожиданно для себя, втянулся.

С самого начала основания и до недавнего времени, всем казалось, что территория Небесной Академии, это самое безопасное место в мире, где учащиеся защищены от любой беды.

Изящная архитектура зданий, чья воздушная хрупкость была лишь маской, выложенные брусчаткой симпатичные дорожки, и обилие зелени, создавали впечатление обманчиво-беззащитной уязвимости, посягать на которую, до ближайшего времени, идиотов не было.

Ведь всем было прекрасно известно, что за безобидным фасадом скрывается несокрушимая мощь десятков небесных доспехов, способных мгновенно порвать любого врага.

И до недавнего времени, сомневаться в этом не было причин.

Но вторжение неопознанного гиганта, чья мрачная сила едва не поставила на академии жирный крест, показало всю глубину подобных заблуждений. А значит, многое из того, что было доселе незыблемым, придется пересмотреть.

И это не могло не тревожить. А главное, нет никаких гарантий, что подобное не повториться в будущем снова.

Размышляя о превратностях судьбы, я совершенно потерял счет времени и принесенный обед стал для меня приятным сюрпризом. Выздоравливающий организм, радостно буркнув желудком, тут же со мной согласился.

После быстрой расправы над салатом и супом, я почувствовал себя значительно лучше, о чем не преминул сказать, но добавки мне опять не дали (жадные сволочи!).

За время послеобеденного ничегонеделания произошел очередной виток выздоровления, и зудящая ломота, успевшая порядком надоесть, оставила меня в покое. Вместо этого накатила обессиливающая слабость.

А с учетом того, что на слабость накладывалось чувство непроходящего голода, то дальнейшее излечение обещало быть просто феерическим.

К счастью, после обеда наступало время посещений, и это внушало определенные надежды.

По решению лечащего врача, визит позволили только самым близким мне лицам, что было весьма кстати. Так как коллективного визита всего класса я мог и не вынести.

Первыми, из послеобеденных посетителей, были Хоки и Сесилия, чьему визиту я был весьма рад. Хотя, додумайся они захватить хоть что-то, кроме овощного напитка да минералки, я был бы рад еще больше.

Зайдя в палату, мои красавицы встали по обе стороны от больничной койки, словно желая проститься со мной. Не желая нарушать торжественной драматичности момента, я протянул им свои руки, которые они взяли практически одновѻся по знакомому маршруту, не забыв при этом врубить все, что было из маскировочных средств. Часть из включенного, я вообще впервые видел, но разбираться было некогда. Хотя опция, дающая оптическую маскировку, — мне пришлась по вкусу. Забавно было видеть себя прозрачно-серым силуэтом, неразличимым на фоне ночной листвы.

Тихонько приземлившись на знакомый балкон, я оставил на себе лишь мнемообруч, после чего направился к цели. Режим ночного видения выкрасил все в серые тона, но четкость была просто поразительная.

Спящая, на моей кровати, Хоки, соблазнительно разметалась в первозданной наготе, и дабы не потревожить её чуткий сон, я ступал как можно тише.

И, наконец, я достиг ЕГО, — комнатного холодильника. Радость от долгожданной близости была такой, что у меня аж руки задрожали. Тихонько открыв заветную дверку, я припал к источнику изобилия. Поначалу «закрома родины» поставили меня в тупик, так как хотелось взять всё, но тогда пришлось бы тащить агрегат целиком. Решив, что скромность украшает, я ограничился тем, что рассовал по карманам сыр, чутка лососиной нарезки в пакете и банку крабов, а в руки взял по палке колбасы.

Медленно идя к выходу, я даже дышал через раз, и ничто не предвещало беды. Но во время очередного шага суставы стопы громко хрустнули, звонким щелчком обозначая моё присутствие.

Замерев, я оглянулся на Хоки, ожидая худшего.

Но она так и не проснулась, и я продолжил движение, стараясь ступать еще тише. Когда до балконной двери оставался лишь шаг, чьи-то теплые руки ухватили меня поперек туловища.

— И кто тут у нас? — Тихим шепотом прозвучало возле уха, прижимаясь ко мне со спины. Судя по крепости объятий, отпускать меня не собирались.

— Хоки, представь, что я тебе снюсь, а?

— Ага, снишься. Ночью, в пижаме и с колбасой наперевес. Какой, однако, интересный сон! Ну что тут было возразить?

В конечном итоге, перемежая поцелуи и уговоры, я сумел отправить её спать. От соблазнительного предложения остаться на ночь пришлось отказаться, впрочем, пообещав, что мы у нас еще все впереди. Выслушав напоследок, как им без меня плохо и одиноко, я пообещал, что как только выпишусь — сразу дам знать.

Вернувшись в палату, я устроил праздник живота. Никогда да этого не думал, что могу жрать как за двоих (в буквально смысле). От этих, самых обычных продуктов, эффект был такой, словно я впервые попробовал их на вкус.

Под конец я стал экспериментировать, откусывая от всего по чуть-чуть, но в разном порядке. Эффект получался волнительный. Но даже со столь волчьим аппетитом, я не смог приговорить всё за раз. Устранив следы пиршества, и, спрятав колбасный недогрызок в тумбочку, я забылся глубоким сном.

А поутру Изабелла-сан преподнесла мне сюрприз.

Заглянув ни свет, ни заря, она немилосердно меня растолкала, после чего мне устроили осмотр. Меня пощупали, послушали, посканировали каким-то приборчиком и, спросив о самочувствии, признали активно выздоравливающим.