Сергей Извольский - Врата Тартара

— А это не мой, — покачал я головой, вызвав у обоих смешанные чувства.

Анастасия подошла ко мне и едва тронула за плечо, словно спрашивая, что же дальше. Одновременно с ее движением со стороны Казанской улицы раздались усиливающиеся звуки сирен и громкий рык мотора — феррари был ранен, но еще не убит. А значит, это шоу будет продолжено. Тем более по жесткому варианту патрульные работать точно не будут, а Эль сможет долго кататься по улицам в спокойном режиме. Ведь вся недавняя свистопляска бешеного ускорения нужна была лишь затем, чтобы уйти из-под прямого взгляда камер и полиции.

И княжна, и господа студиозы синхронно посмотрели в сторону, где потрепанный железный конь, судя по звукам уходил от вновь севших на хвост преследователей. Поэтому именно я первый заметил выехавшую из-за угла серебристую Тойоту Камри. Машина остановилась рядом, и я сразу распахнул пассажирскую дверь. Анастасия села без задержек и дверь за собой закрывала сама, а я уже обходил капот.

— А это случаем машина не… — попробовал было поинтересоваться курильщик с трубкой.

Я только приложил палец к губам показывая, что «ни слова больше». И великовозрастный студент тут же прервался на полуслове. Зато заговорил второй.

— Как чудесны юные годы! Какие…

Дальше услышать я не успел, потому что захлопнувшаяся дверь отсекла посторонние звуки. Тойота незамедлительно тронулась с места, выезжая из арки задом и разворачиваясь под провожающими нас взглядами студиозов. В последний момент, когда заезжали за угол, в проезде среди учебных корпусов я успел заметить едущие по нашему следу со стороны реки Мойки сразу две патрульные машины.

О том, что господа студены сейчас могут сообщить преследователям об увиденном, я даже не беспокоился. Судя по взглядам и ауре, они расскажут о нас полицейским только при угрозе насилия, административного или физического. И то далеко не сразу, сохраняя молчание из принципиальной неприязни к ажанам, как на французский манер в Петербурге называют сотрудников сыска. Кастовая студенческая неприязнь к жандармам здесь, в этом мире, ничуть не меньше чем у военных, пусть и лежит совсем в другой плоскости.

— Osobnyak Karlovoy сейчас или чистим хвосты? — глотая мысли, уложившись в краткую фразу, поинтересовался Элимелех.

Я его прекрасно понял — если мы сейчас спокойно доезжаем до нужного дома на Фонтанке, нас гарантированно вычислят, пусть и с некоторым запозданием. И пусть окажемся за закрытыми дверьми как в крепости, недоступными для полиции, все кому надо будут знать, где мы.

— По чистому, — после краткого раздумья произнес я.

Везущая нас тойота между тем уже покинула университетскую территорию и повернула на Казанскую улицу. Скорость реакции сейчас не требовалась, игнорировать правила тоже, поэтому машину по маршруту вел автопилот и руль крутился самостоятельно. Объехав Казанский собор с заднего, дворового фасада, не выезжая на Невский тойота повернула на набережную канала Грибоедова.

— Внимание, в арке выходим, — произнес Элимелех.

Двигаясь по набережной, автомобиль совсем сбавил скорость, метров тридцать не доехав до знаменитого моста с грифонами напротив Государственного банка Российской Империи. Справа проплыла вывеска японского ресторана и везущий нас автомобиль сразу за ним повернул направо, заезжая в узкую арку. Настолько узкую, что зеркала едва-едва не зацепили за открытые створки решетки ворот.

— Выходим и в ресторан через служебный вход, — произнес Элимелех, а проекция на стекле автомобиля подсветила зеленую зону во дворе. Здесь наблюдение было, но танцор уже взял камеры под контроль, зафиксировав картинку.

— В ресторане ждем, милорд, — очень коротко и очень быстро произнес Элимелех, глотая окончания. Как бы у него голова сейчас не лопнула от информационной перезагрузки, успел подумать я.

Выскочив с княжной из машины, мы быстрым шагом миновали двор и через служебный вход зашли в помещение ресторана. Справа, судя по характерному шуму расположилась кухня, прямо по коридору виднелся закрытый занавеской выход в зал, а направо небольшой коридор с раздевалками и кабинетом управляющего. Потянув за собой Анастасию, я зашел в раздевалку.

Неудачно зашли: здесь находилось сразу трое японцев из персонала, которые при нашем появлении поднялись. Но едва один из них, мужчина в возрасте и поварском фартуке открыл рот, как тут же его закрыл и замер — Анастасия приложила палец к губам, требуя соблюдать тишину. И скользнувший язычок ледяного пламени добавил ее жесту весомости.

Ошибочка: это мы удачно зашли — осмотрелся я, изменив мнение. Потому что оба официанта — молодые парень и девушка, были в национальной одежде. Но меня заинтересовали даже не расшитые красными драконами кимоно (или юкаты, не разбираюсь), а соломенные шляпы в виде широких конусов, которые лежали на столе поодаль.

— Готовность две минуты, — негромко произнес Элимелех у меня в ухе. — Вы должны выйти с закрытыми лицами, я не могу не наследив взять под контроль уличные…

— Принял, — ответил я, уже зная, что делать. — Ты, и ты, раздевайтесь, — обратился я уже к официантам.

Безо всякой задержки парень и девушка скинули с себя верхнюю одежду, положив снятые кимоно и широкие пояса на стол.

— Нет, не нужно, — покачал я головой под вопросительными взглядами, когда дисциплинированные официанты взглядами поинтересовались, нужно ли им снимать нижнее белье. Они оба, кстати, вероятно больше чем коллеги — потому что девушка взяла парня за руку и встала у него за плечом, словно в поиске защиты. Прижавшись к его спине гораздо более открыто и ближе, чем это сделала бы обычная знакомая. Это я увидел и оценил краем глаза, потому что в это время снял с руки часы и кинул их старшему здесь и сейчас повару.

— Цену представляешь?

Дома я обычно носил «Longines». Но здесь, в этой России, Лонжин традиционно приобретают в основном гвардейские офицеры, так что выделяться подобным образом не стоило. Поэтому, по старой памяти старого мира, выбрал Zenith — все же созвучно с петербургской футбольной командой. Как обычно у меня здесь, шутка понятна только мне. И в этом, наверное, особенный смак.

Повар между тем в ответ на мой вопрос кивнул, едва глянув на циферблат.

— Сдадите в ломбард, сумму разделите на троих в равных долях. Нас здесь не было. Ясно?

Все трое молчаливо кивнули. Я коротко глянул на княжну, но она и без этого все поняла. Анастасия уже подошла к столу, накидывая широкое кимоно прямо на платье и завязывая широкий пояс. Через несколько секунд мы с ней оказались переодетыми и в широких конических шляпах, отлично скрывающих лицо от камер. Кимоно, кстати, были черными, а вышивка с драконами и широкие пояса — красными. Так что даже здесь мы в цветах рода оказались.