Андрей Васильев - Солнце и пламя

Это вообще была очень странная война, совершенно не похожая на те, в которых мы участвовали раньше. Никаких генеральных сражений, никаких вышагивающих по полю боя легионов, никаких штурмов крепостей. Впрочем, с последними здесь вообще было туговато — большинство крупных городов разрушили еще до нас, в сражениях, что на этой земле бушевали раньше, и теперь они были больше похожи на руины. Да, собственно, ими и являлись, что греха таить, и их жителями стали не люди, а тени. Заночевали мы как-то в одном таком городе, повидали, что в нем ночью творится, натерпелись страху. Уж на что Рангвальд дядька тертый, но и он проникся.

Зато короткие столкновения отрядов, жуткие в своей жестокости, являлись повседневностью. Порой мне казалось, что Медон и империя чем-то похожи на двух опытных фехтовальщиков, которые для начала решили немного покружить друг вокруг друга, проверить, насколько хорошо противник разбирается в искусстве боя на шпагах, как строит свою защиту, и только потом, когда белые рубахи немного попятнает кровь из нескольких неглубоких ран, они сойдутся в бешеной и короткой сшибке, после которой в живых останется только один из них. А то и вовсе никого.

Про мастера Гая ничего слышно не было. Мы брали пленных; перед тем как их убить, обязательно устраивали допрос, причем занималась им Белая Ведьма лично и чаще всего приватно, так что даже самые упорные вояки, помешанные на чести и верности присяге, рано или поздно языки развязывали. Но все равно никто ничего не знал — ни где он есть, ни где он был. Про «где он будет» даже и упоминать не стоит.

Потери? Были, как же без них. За пару месяцев боев и походов в землю отправилось шестеро из нас. Ну, не именно из нас, конечно, не из учеников Ворона, а из тех, кто ранее примкнул к Белой Ведьме. С той стороны тоже не одни неумехи сражались, иногда попадались куда как сильные мастера магии. Против Аманды, ясное дело, никто устоять не мог, но она вступала в дело только тогда, когда все складывалось не в нашу пользу. Но, ради правды сказать, это случалось всегда на редкость вовремя.

Да и по другой причине отряд поредел. Не только Гарольда и Эль Гракха у нас забрали — время от времени то одного, то другого мага Аманда на время отправляла в другие части, как правило, либо после личного визита Аэля, либо по его письму. Кто-то после возвращался обратно быстро, кто-то — нет.

Нас, своих бывших соучеников. Белая Ведьма держала при себе, но, как известно, рано или поздно удача к любому поворачивается задом, потому в один прекрасный день она вызвала к себе меня, Жакоба и Рангвальда, где быстренько отрекомендовала какому-то немолодому эльфу и сообщила, что отныне мы выполняем все его приказы.

Эльф, кстати, из родовитых оказался. «Старая кровь» — так они сами это называют. Нас уже научили разбираться в том, кто есть кто в их лесном сообществе. Всегда надо смотреть на перстень, что красуется на безымянном пальце правой руки. Если там простенький камушек в оправе из серебра, значит, ничем пока себя этот эльф не зарекомендовал, но он из хорошей семьи и со временем может подняться до известных вершин, если, конечно, сможет себя проявить. Если же камень дорогой и в золоте — совсем другое дело, тут лучше больше слушать, чем говорить, поскольку это истинная знать Медона, и если что, то с него за твою жизнь никто спрашивать ничего не будет. Ну а если перстня вовсе нет — стало быть, этот эльф пока никто и звать его никак. По-нашему, простолюдин. Короче, это как наши титулы, с той только разницей, что здесь никак не смухлюешь. Назваться-то можно кем угодно, мне ли про то не знать, а вот чужой перстень эльф сроду на палец не натянет, это подобно смертному приговору. Свои же не поймут, а после и вовсе прибьют: очень с этим у них строго.

У нашего нового командира на безымянном пальце красовался изрядных размеров рубин, причем создавалось впечатление, что камень этот живет какой-то своей жизнью. В его глубинах то и дело вспыхивали и гасли алые искры.

— Они точно не подведут? — уточнил эльф у Белой Ведьмы. — Ты должна осознавать, что ответственность за них лежит на тебе.

— То, что могут сделать, — сделают, — немного жестковато отозвалась та. — А ответственность… Эйванн, в случае неудачи даже не пытайся все свалить на меня. Ты сам предложил Меллобару этот план, получил его одобрение, и только тебе отвечать за то, чем все закончится. Я сделала то, что мне приказано, — и не более.

Врать не стану — мне сразу стало не по себе, чутье орало о том, что ждут нас большие неприятности. Не понравилось мне упоминание некоего плана — за такими словами всегда эти самые неприятности и следуют, проверено временем.

Эйванн снова уставился на нас, словно пытался прочесть в наших лицах что-то, только ему одному видимое, а минуту спустя, то ли увидев желаемое, то ли, напротив, разочаровавшись в своих намерениях, сообщил Белой Ведьме:

— Пусть будет так. Я доверяю тебе.

Та даже и бровью не повела, только привычно скривила рот, как бы давая ему понять, что она и без его доверия как-нибудь да проживет.

— Собирайтесь, — велел нам эльф. — Мы отбываем через полчаса.

И ведь что плохо — «нет» не скажешь. А как?

— Все это скверно попахивает, — изрек Мартин, глядя на меня, собирающего сумку.

— И без тебя ясно, — немедленно вызверилась на него Рози. — «Попахивает». Откровенно смердит.

— Де Фюрьи, не психуй, — попросил ее Фальк. — Ни тебе, ни Эрасту, ни нам от этого пользы не будет.

— Не-на-ви-жу Грейси! — отчеканила Рози. — Ненавижу! Даже не знаю уже, кого больше убить хочется, — тех, ради кого мы во все это ввязались, или ее!

— Карл прав. — Я перекинул сумку через плечо. — Чего понапрасну воздух сотрясать? Мы ее подчиненные, она вправе нас послать туда, куда сочтет нужным. И еще — война есть война, никогда не знаешь, где именно тебя смерть поджидает. Может, вовсе не там, куда мы с этим Эйванном отправляемся. И потом — с нами еще Рангвальд едет, он маг опытный, знающий.

— На него одного и надежда. — Рози уткнулась мне носом в грудь. — Просто непривычно — я здесь, а ты нет. Я отвыкла от этого.

— Ну, это жизнь. — Я потрепал ее по коротко остриженным волосам. Наши девочки по требованию Белой Ведьмы недавно были вынуждены расстаться со своими косами и «конскими хвостами». Дескать, война, не время красоваться. Может, оно и правильно, но Эбердин до сих пор по этому поводу грустила. — Не шуми, я быстро, туда и обратно. Вряд ли наши скромные персоны будут нужны Эйванну после того, как он выполнит задуманное.

— Именно после этого его и берегитесь особо, — посоветовал Мартин, сверкнув глазами. — Поверь моему опыту — убивают не до того, как идут на дело, а после. Иногда — чтобы свидетелей не осталось, иногда — чтобы не делиться добычей. Или просто так, потому что есть свои и есть чужие. Этому ушастому вы точно не свои, так что берегите спины друг друга.