Иван Магазинников - Сила закона

— Зато патроны у меня — настоящие!

С этими словами он наставил свой пистолет прямо на меня:

— Я! Есть! За…

Последние слова его утонули в грохоте выстрелов.

Последнее, что я почувствовал перед тем, как пули вонзились в прикрывающий мое тело бронежилет, а потом, дробя ребра и разрывая легкие, прошили меня насквозь, это было легкое, едва ощутимое прикосновение куска картона к безвольно болтающейся сломанной правой руке…

Свет.

Яркий банальный свет ударил по глазам.

Но, столкнувшись с плотно зажмуренными веками, бессильно расплескался по лицу легкой дымкой тепла, словно невесомыми ладонями обхватывая его, согревая и…

— Апчхи!

И я открыл глаза, уставившись в небесно-голубой потолок.

Так вот вы какие, адские чертоги?

Никаких иллюзий по поводу своего посмертного места обитания я никогда не строил — не та порода и образ жизни, чтобы рассчитывать на райские кущи и расстроенную арфу-бренчалку в руках.

А значит…

Я огляделся.

Хм.

Кажется, кое-кто поспешил записывать себя в покойники, потому как ни на рай, ни на ад место, в котором я оказался, никак не походило. Конечно, еще оставался вариант с Чистилищем, но…

Вокруг меня возвышались стены.

Высокие.

И грязновато-белые.

До каждой из них было шагов десять-пятнадцать навскидку, то есть помещение оказалось квадратным, или около того.

Кровать, на которой развалилось мое бренное тело, стояла у одной из стен, и ее я решил принять за точку отсчета. Пусть тогда здесь будет север. Ну а что? Это мое персональное Чистилище, судя по отсутствию других людей, так что как хочу, так магнитные полюса и расставляю.

Окей.

Раз под моей задницей уютно разместился север, значит, все остальное расположено к югу.

Например, квадратный стол, стоящий в самом центре комнаты.

Все — на этом инвентаризация мебели была окончена: кровать, одна шутка, и стол, тоже одна штука. И больше в комнате ничего не было: ни стульев, ни тумбы, ни окон или дверей. Даже источников света не наблюдалось, и я решительно не понимал, откуда он здесь вообще берется.

Потому и Чистилище, а не больничная палата или тюремная камера.

Тем более, что я умер. Как-то сложновато выживать, если тебе в грудь всаживают очередь из крупнокалиберного пистолета, и ты чувствуешь, как пули пронзают тебя насквозь, дробя ребра, разрывая легкие и выходя из спины…

Бр-р-р…

Я машинально ощупал свою грудь в том месте, куда попали выстрелы Законника.

И обнаружил две вещи.

Во-первых, я совершенно голый.

Во-вторых, на мне нет ни царапинки. Ни ран, ни шрамов, ни других следов полученных ранений.

В общем, еще один довод в пользу Чистилища.

Я спрыгнул с кровати и подошел к столу, шлепая босыми ногами по твердому и приятно прохладному полу, материал которого наощупь напоминал камень. Мое внимание привлекли странные предметы, стоявшие на столе.

Их было четыре, и первым я взял в руки огромный кухонный нож, потому что очень уж хотелось почувствовать себя чуточку увереннее даже несмотря на полное отсутствие одежды. И приятная тяжесть оружия в руке мне немного этой уверенности придала.

Теперь если кто-нибудь попробует на меня напасть, то я сумею дать отпор!

Вторым «обычным» предметом оказался стакан с водой.

Самый обыкновенный граненый стакан из недавнего прошлого некогда великой страны. Таких уже и не делают, наверное. Граненых старичков давно уже вытеснили стыдливо круглые бокалы всех форм и размеров, от туповато-примитивных цилиндров до соблазнительно изгибающихся женскими очертаниями «специальных» бокалов для мартини, вина и так далее…

Воды — или какой-то другой прозрачной жидкости — в нем оказалось ровно наполовину.

По крайней мере на глаз.

Сбоку какой-то шутник приклеил бумажку с надписью: «Выпей меня!»!

Ага, щаз, хлебаю, аж падаю!

Третий предмет.

Булочка.

Точнее даже «мини-булочка» размером чуть меньше куриного яйца. С одним зернышком кунжута сверху и криво прилепленной рядом с ним бумажкой: «Съешь меня!».

Ну вот. Уже понятно, что с голоду я не помру. От обжорства, правда, тоже.

А вот четвертая хреновина оказалась похожа на что-то вроде электрической мясорубки. Размером с тостер, металлическая, сверху — большая воронка для забрасывания чего-нибудь, а сбоку располагалось прямоугольное отверстие для выхода того, что получилось.

И даже инструкция прилагалась! Прямо рядом с большой красной (и единственной) кнопкой была наклеена бумажка, послание на которой было выдержано в том же лаконичном стиле: «Нажми меня!»

Уборщик умный, он не пьет, что попало, и не нажимает большие красные кнопки на странных приборах, что бы там на них написано не было.

Я окинул взглядом комнату.

Что тут у нас еще?

На кровати нет даже следов постельного белья.

У восточной стены — какой-то странный не то выступ, не то ступенька.

В углу на юго-западе, под самым потолком, пристроилась видеокамера.

Я повернулся к ней, демонстративно показал средний палец и крикнул:

— Завидуй молча, эксгибиционист хуев!

И помахал, собственно, тем, размеру чего неизвестный мне зритель должен был позавидовать.

Прикинул, высоко ли висит камера. Судя по всему, высота стен около пяти метров.

Не допрыгнуть. Разве что бросить чем-нибудь тяжелым, например, тем же «тостером». Или это все же мясорубка?

«Мясорубка»!

Я вдруг вспомнил, что бегаю тут не просто как голый мужик с ножом в руке, а как, мать вашу, Уборщик! Мутант и супергерой в одном флаконе! А значит, могу прямо сейчас накачаться адреналином и одним прыжком расхерачить камеру в мелкие детальки неизвестного мне назначения.

В следующую секунду произошло сразу две непонятные мне вещи.

Во-первых, я обнаружил полное отсутствие хоть каких-нибудь следов интерфейса.

А во-вторых, по небесно-голубому «потолку» высоко-высоко надо мной пролетела птица.

Какого хера.

Мать вашу.

Тут происходит?

Где я оказался? Что со мной случилось? И, самое важное, что со мной будет дальше?

Вариант первый: я попал Чистилище или какое-то другое посмертное место.

За него говорят отсутствие ран, шрамов и интерфейса. А значит, и микрочипа. Все остальное, включая логику, здравый смысл и мой атеизм, было против этой версии. Издевательские записки, видеокамера, граненый стакан — все это было делами рук человеческих, а не каких-нибудь мифических сверхъестественных сил.

Так что засовываю эту версию в… самый дальний угол своего разума.

Вариант второй: все это просто сон, а на самом деле моя бренная тушка валяется где-нибудь в больнице под капельницей — это по версии меня-оптимиста. По версии меня-пессимиста, жить мне осталось всего пара-тройка секунд, и тело мое до сих пор бьется в агонии в расстрелянном «Крузаке» посреди Иркутска, а вся эта бутафория — просто бредовое порождение умирающего разума.