Алексей Калинин - Ведарь

У Жмыря моментально исчезла шерсть, из раны на сердце брызгали алые струи, тело изгибалось в агонии. Опасливо обогнул борющуюся пару и с размаху вбил медный стержень в запачканный кровью лоб. Ещё пару раз дернувшись, обезображенный человек затих на полу.

— Помоги ему, Саша, — послышался тетин голос с кровати.

Я обернулся на борющуюся пару перевертней. Поломали бы они друг друга, а потом бы и грохнул победителя. Но враг моего врага — мой друг, поэтому и всадил последнюю иглу в сердце нижнего оборотня. Тот гулко ухнул, лапищи заскребли по полу, оторвавшись от стягивающих захватов и, после громкого хруста, голова начала отделяться от туловища. Последний рывок и возле человеческого тела упала человеческая же голова.

— Навыки не потерял, — раздался с кровати спокойный теткин голос.

— Такое не забывается, тетя Маша. Подайте плащ, пожалуйста! — ответил Голубев-оборотень.

— Какой же он тяжелый! В карманах камни носишь? — тетя с оханьем протянула одежду.

— Почти, сейчас эти камни заведу на пять минут, и пусть потом их собирает воронье! — прорычал Голубев, заводя небольшой будильник китайского производства.

— Взрывчатка, что ли? — поинтересовалась тетка, — Тогда надо собираться, не следует в ночнушке по Шуе бегать, все-таки пожилая дама.

Сухонькая фигурка поднялась с кровати и вытащила из осколков стекла цветастый халат, тот самый, который мы собрали ей в дорогу.

Такие спокойные. Такие невозмутимые. Словно зря я куда-то летел и напрасно переживал за тетю. Тётя и оборотень. Оборотень и тётя, деловитые, сосредоточенные. В голове также мутилось. Пол покачивался под ногами.

— Может, вы объясните, что происходит? — я медленно сместился к окну.

— Там они стоят, — ощерился Голубев, — Никуда не делись, можешь помахать рукой.

Я так и сделал, открыл окно и махнул рукой троице. Рука перехватила брошенный арбалет, тетива оказалась взведена, стрела в ложе, и я наставил оружие на существо из моих кошмаров.

— Так что тут происходит? — на сей раз я постарался быть более требовательным.

— Вы все-таки смогли его достать? — восхищенно ахнула тетка, глядя на арбалет.

— Тетя, отойди от него! — приказал я, чувствуя, как снова накатывает морок, захлестывает волной.

— Отойди, тетя Маша, дай мне ему все объяснить! — оборотень скользнул в сторону, прицел последовал за ним.

— Саша, не глупи. А ты, Володя, постарайся объяснить быстрее, а то скоро шарахнет! — тетя запахнула халат.

— Я хочу тебя защитить, — прорычал оборотень с пятном на лбу, — И всегда этого хотел, не взирая ни на что.

— Но как же так? — я растерянно посмотрел на тетку, та кивнула в ответ.

Ответить мне не успели, дверь распахнулась от мощного удара снаружи.

— Предатель! — шумом обвала в горах вырвались слова из огромной пасти. — Теперь я знаю, что это ты мешал нам захватить ведаря.

— Так вот кто скребся за дверью, — ощерился «Голубев».

Тетка, пятясь, отошла ко мне. Огромный черный оборотень на две головы возвышался над темно-серым. Идущие от него волны ненависти и злобы физически сковывали руки и ноги. Я почувствовал, что теряю сознание. Впился ногтями в ладони, до крови прикусил губу, и боль слегка отрезвила.

Я перевел арбалет на ворвавшегося перевертня. Огромные лапы больше походили на стволы деревьев, когти по длине равнялись хорошим ножам. Когда черный оборотень хрипло вздохнул и выпрямился, то показалось, что половина палаты заполнилась одной этой чернотой.

— Не лезьте, они мои! — чернота рявкнула в коридор, и любопытствующие тут же скрылись с глаз.

— Ты сначала через меня перейди! — прорычал серый оборотень с пятном на лбу.

Голубев казался мелкой дворняжкой перед черным догом, по объемам в два раза меньше, лапы тоньше, чем у черного оборотня, клыки короче. Но не трусил, а меня накрывала волна первобытного ужаса. Руки и ноги мелко тряслись, арбалет ходил ходуном.

Я не знал, в кого из них стрелять.

Один явно стремился меня защитить, второй же наоборот убить и растерзать. Тетя тихо шептала над своим медальоном. Над своим? Нет, я узнал свой медальон, пропавший после пожара в храме.

В эту секунду черный оборотень бросился на «Голубева». Тот встретил нападающего прыжком и два мохнатых монстра сшиблись в воздухе. Словно великан хлопнул в ладоши — такой хлопок прозвучал в воздухе. За счет массы черный оборотень придавил к полу Александра, но я видел как серая пасть кусает и рвет мышцы под черной шерстью.

— У нас осталось две минуты, — скороговоркой проговорила тетя, — Отходим к окну, берендеи поймают.

— Тетя, тут заговоренная стрела, она может справиться с черным, — я показал глазами на бьющего огромной лапой оборотня.

Лапища вздымалась над «Голубевым», опускалась со звучным шмяканием, брызги крови летели в разные стороны, попадая на пол, стены, потолок. Серый оборотень вгрызся в шею черного и повис, болтаясь как собака на травящемся медведе, когда огромный перевертень поднялся во весь рост.

— Ррраахх! — черному удалось разжать капкан пасти, и он со всего маху впечатал в стену «Голубева».

Глубокая отметина осталась и на второй стене, когда черный великан повторил свой удар. Из серого перевертень стал перепелесым благодаря осыпавшейся штукатурке. Тело мертвой тушей ударилось о пол и осталось лежать бездыханным. Черный оборотень наступил на поверженного противника и вскинул голову к потолку.

Гордому вою помешал очнувшийся оборотень. Окровавленная пасть сжалась на ноге с силой десятерых питбулей. Черный оборотень слегка пошатнулся, но тут же принялся вбивать Александра в пол, рев и урчание звучали не переставая. Тяжеленные кулачищи ломали кости, хруст и скулеж вырывался у серого оборотня из сжатой пасти.

— Минута, Саш! — и эти слова вывели из прострации.

Я поднял арбалет, в прицел поймал дергающуюся черную голову. Но черному оборотню удалось оторвать от ноги «Голубева» и впиться в серую глотку.

Серая фигура заслоняла черную от выстрела — никак не удавалось прицелиться. Арбалет казался неподъемным, руки тряслись как в эпилептическом припадке.

Я распахнул окно, готовый выпрыгнуть наружу, внутренний таймер автоматически подсчитывал секунды. Как безвольную куклу черный оборотень отшвырнул прочь противника, тот ударился о стену и упал, неестественно выгнув колени.

— Держи, тварь! — я нажал на курок, но арбалет рвануло вверх.

Стрела прошла мимо.

Черный оборотень припал к искореженному полу и прыжком пантеры бросился на нас. Тело само среагировало на бросок — я упал на спину, краем глаза заметил, что тетя сделала то же самое, и сдвоенным ударом ног мы перебросили тварь через себя.

Оборотень пролетел в оконный проем, сопровождаемый хрустом ломаемого дерева и звоном разбитого стекла. Истошный рев тут же перекрыл грохот выстрелов. Внизу стреляли берендеи, пули впивались в черное тело, вырывая из него целые куски шерсти, фонтанчики крови.