Олег Борисов - Навь. Книга 3

— Ты? — трубку на этот раз взял лично папА. Ну все, легенда номера ушла, растаяв как дым.

Я в нескольких фразах обрисовал свой статус.

— Запоминай, — отрезал Старший, и продиктовал мне инструкции. Ой-ей… Сколько однако геморроя… И опять приказ ни в коем случае не возвращаться в РИ. Видимо, там у кого-то печет…

Ну а пока до ближайшего банкомата и перевести почти всю наличку на карту — бодание с таможней меня совсем не возбуждало, а декларировать почти полусотню тысяч в письменном виде при ввозе на территорию САСШ — спалюсь с моими документами на раз. Почему САСШ? Спросите у папА. Он дал мне указания прибыть в Лос-Анджелес, причем в Сиднейском аэропорту меня уже ждал билет на имя Алекса Крайновски, это имя стояло у меня в паспорте. Осталось только добраться до Сиднея. Если только квантасовским рейсом QF843 до Кингсфорд Смит… Я глянул на время. Как раз, успеваю. А из Сиднея бортом «Дельта» DL40 до ЭлЭй… Ну ничего, пересплю ночь в аэропорту, не впервой.

Перелет до Сиднея прошел без осложнений, и оставалось только переждать до утра. Хотя здесь было на что посмотреть — большой и светлый аэропорт был буквально нашпигован барами и шопами, предлагающие все великолепие на любой кошелек. Ну мне оно не надо, зачем мне сувениры, показывающие, что я был в Австралии — я не фанат магнитиков на холодильник, а в «Булгари» и «Гуччи», впрочем, как и в трех десятках других салонов мне делать нечего. Вот подкрепиться — это да. Все равно сидеть до утра — выходить в город я уж точно не собирался, в его раскаленное под южным солнцем каменное чрево. Вангую, что обязательно нарвусь на какие-нибудь неприятности. Черт с ним, с ночным осмотром достопримечательностей-то. Лучше пойти забрать заказанный на меня билет.

Напряжение меня немного отпустило, когда самолет до ЭлЭй оторвался от полосы и взмыл в воздух. Причем отпустило настолько, что я задрых прямо в удобном кресле и продрых все четырнадцать часов полета под бормотание телека на спинке сидения спереди, пропустив все самое интересное. Да и черт с ним, зато отоспался, подумал я, сладко потягиваясь под взглядом улыбающейся стюардессы. Короткое касание земли, пробежка — и наш «Боинг», замедлив ход, медленно стал выруливать по полосе.

Лос-Анджелес встретил меня типичной зимне-весенней погодой, для них типичной, конечно. Плюс двадцать один — хорошая у них зима, чтоб так не жить? Выйдя из аэропорта, я было пошел к стоянке такси…

— Стоп!

Челюсть у меня отпала и больно хлопнула по ногам. Передо мной стояла Мадлен, собственной персоной. В легкомысленных джинсовых шортиках и ковбойке, завязанной узлом на пузе так, чтобы был виден пупок.

— Привет!

— Привет… — растерянно повторил я.

— Ну, что уставился? Поехали!

Мы прошли до стоянки, где она открыла дверцу неприметного серого «Форда», машины для домохозяек и лузеров.

— Садись.

Мадлен завела мотор, и аккуратно выехала со стоянки.

— Ну как попутешествовал? — поинтересовалась рыжая, крутя баранку.

— Да нормально, — пожал плечами я.

— Ну я же должна знать, я же твоя мать, — усмехнулась рыжая стерва.

Ах ты, твоюжежтымать! У меня аж в зобу дыханье сперло. Знает ведь, что никаких разговоров в машине вести нельзя, и теперь будет мучать меня интригой легенды аж до дома.

— Дома расскажу, — уклончиво ответил я.

И точно. Первым делом, войдя в дом и закрыв дверь за собой я спросил:

— Мать?

— Ага, — безапелляционно заявила рыжая, плюхнувшись в кресло и положив свои ослепительно красивые ножки одна на другую. — Между прочим, я тебе действительно в матери гожусь, все-таки на два десятка лет старше. Так что слушай, мой тайный плод любви печальной, свою и мою легенду, чтобы потом не проколоться.

Я обратился в слух. Мадлен у нас теперь и не Мадлен вовсе, а Сьюзен Моррисон, стрингер. Мотается взад-вперед по штатам, предпочитая южные типа Аризоны, Нью-Мексико и Техаса где двенадцать лет назад и произвела на свет от безвестного реднека отпрыска Алекса, ну хоть имя не стали менять, проще. Немного успокоилась после рождения ребенка, перебралась в Калифорнию.

— А папаша не явится по мою душу? — язвительно поинтересовался я.

— А черт его знает, — ответила Мадлен, доставая из холодильника запотевшую минералку, при виде которой у меня сразу потекли слюни. Хочу!

— Я там вела такой образ жизни, что сказать от кого поможет только генетическая экспертиза, и то с потенциальным отцом такой фокус может и не прокатить. А может и прокатить, если мне понадобится разжалобить кого-то из бывших знакомых, то что мне стоит сослаться, что потенциально с большой вероятностью ты его сын? Ну молодость, пьяна была, не помню.

— Логично. Теперь давай подробней.

— Читать умеешь? — она отхлебнула минералки. — Вот тебе смартфон, сиди и читай. Там все подробно расписано. И кстати, тебе большое спасибо от отца, информация, которую ты предоставил, помогла спасти много жизней.

— Хочу медаль! — нагло-шутливо завопил я. — И внеочередное звание!

— Ну это тебе точно не грозит, — гыгыкнула Мадлен. — У тебя еще никакого нет. А вот все остальное — по итогам. Могу тебя в качестве благодарности по головке погладить.

— Щаз, не надо меня трогать. И вообще…

— И вообще сиди, читай. И учи легенду, чтобы не проколоться.

Новый заместитель директора МИ-6 стоял на вытяжку перед столом и ел глазами начальство. Еще бы — о судьбе своего предшественника был осведомлен из первых рук. Уволен с позором, как не справившийся с простейшей операцией, лишен всех льгот, попутно прихлопнут кучей финансового компромата и повесился в ванной, не став дожидаться суда и будущей отсидки. Одним словом — многие знания во многие печали, а если не умеешь играть в серьезные игры в чужих странах, то лучше и не взбирайся на опасное кресло. Топовых боссов трогать вряд ли будут, а вот замы — расходный материал.

Но желающие всегда находились. Потому что три-четыре года на этой позиции и можно спрыгивать или в политику, или в коммерцию на должность консультанта. Обзавестись связями, пробурить ходы, организовать подходы к нужным людям. Главное — не вляпаться ненароком.

— Роберт, я возлагаю на вас определенные надежды. К сожалению, уровень аналитики в команде упал ниже допустимых пределов. И если раньше мы дергали за ниточки и использовали в качестве марионеток окружающий мир, то сейчас подставляемся под удары, подобно слепцу. Те же кузены умудрились неплохо навариться на провальной операции, раздергав чужие финансы и попутно сплавив разного рода отребье на убой. Мы же оказались со спущенными штанами и теперь разгребаем чужое дерьмо.

— Да, сэр, я приложу все силы.

— Людей, кто запачкался в контактах с отловленными экстремистами и ватиканскими кардиналами, перевести в запас. Придумаем, куда их позже израсходовать. Официальные извинения от лица правительства за излишнюю самодеятельность отдельных персонажей по дипканалам уже отправили. Сейчас будут идти торги на тему понесенного ущерба и каким образом нам придется это компенсировать. Атака на императорскую семью, да еще вскрытая с кучей секретных документов, это слишком серьезно. Эта оплеуха нам долго икаться будет… Значит, обрубаете оставшиеся хвосты, убираете все упоминания в официальных документах и консервируете проект русских бомбистов до лучших времен.