Сергей Ким - Орден геноцида

Сестра рассмеялась, но затем её улыбка стала грустной.

— Потом мы прятались и от Пакта, и от Коалиции, а когда Конфедерация пала, то ушли на восток. Знаешь, как я на тебя злилась, пока мы сидели в этой грёбаной Джунгарии? Нет, ну место ты и правда мог получше поискать… Но сейчас, когда я это вспоминаю, то думаю, что это были очень даже неплохие годы.

— Но затем ты всё-таки оказалась в Сопротивлении. Почему?

— Нас нашли ищейки Пакта — в том бою, где мы встретились, ты убил сынка какой-то важной шишки, который и спустя годы не успокоился… — Хильда посмотрела мне в глаза. — Прости, я не смогла тебя спасти, Конрад, я виновата…

— Чушь собачья, — фыркнула Мина. — Если кто в этом и виноват, то лишь Пакт.

— Да я в общем-то так же подумала. Ну и решила хотя бы отомстить, потому что, ну… потому что…

— Потому что у тебя больше ничего не осталось, — сказал я.

— Да, просто ответила Хильда.

— Здесь я оказалась точно так же, поэтому, наверное, не буду повторять про то, как попала в Акаши, — произнесла Вилли. — А прошлое… Мою жизнь тоже изменил Потоп. Но, как вы могли догадаться, я тогда не умерла. Умерла Хильда, умудрившись так измочалить гейста исключительного ранга, что когда прибыл дядя, то смог его прикончить. Жуткая дрянь — как будто человека и коня слили воедино, но при этом содрали кожу и облили харзом… Накелави — так я назвала его в своём Дневнике. Потом… Ну, я тоже поступила и училась в Новгороде, только в самом Великом, а не Архангельске — прошла по квоте. Потом… Потом выпустилась, а Конрад уже ходил в неплохом отряде наёмников, ну и мы стали служить вместе. Когда умер папа, ты заменил мне его.

Мина посмотрела на меня.

— Возможно, в твоей линии я тоже умерла, так что ты меня не знаешь… Вернее, знаешь, но только пятнаднадцатилетней девчонкой, если я правильно поняла, как на нас влияет событие Потопа…. Но я-то знаю тебя, как самого лучшего брата на свете и всегда хотела это сказать, — сестра улыбнулась. — Да, именно так.

— Спасибо, — тоже улыбнулся я. — А… что было потом?

— Да, то же, что и всегда, и везде, — махнула рукой Вилли. — Начинается война в западных княжествах, в дело вступают наёмники Пакта, фронт катится на восток. Война западных княжеств против восточных превращается в войну Пакта против Конфедерации. КРК проигрывает, мы уходим в Сопротивление, дерёмся больше десяти лет, но по сути только и делаем, что отступаем… Пять лет назад на одной из миссий ты погибаешь. Ну а затем я прихожу сюда и встречаю призрак Хильды.

— Не призрак, — поправила сестру блондинка. — Я думаю, что мы — слепки воспоминаний настоящих нас, которые прошли здесь на пути к сердцу Акаши. Эдакое эхо, если так можно выразиться.

— Какая ты стала ууумная…

— А то! — самодовольно задрала нос Хильда. — А ты, Конрад? Какова твоя история?

И я рассказал.

Про Потоп, смерть Вилли, разрыв с Хильдой, как спустя пару лет пропал дядя, когда ушёл в Ожог… Его тела так и не нашли, хотя было видно, где шёл Райнхард — несколько вёрст сплошных разрушений…

Учёба, служба в наёмном отряде, контракт с Пактом, служба Пакту. Превращение наёмного отряда в часть регулярной армии. Встреча с Хильдой. Её смерть.

Я рассказывал, как мы дезертировали всем батальоном и будто бронебойный снаряд прошли сквозь весь протекторат Рутения.

Переход в Сопротивление. Долгие годы партизанской войны… А затем я тоже оказался здесь.

— И что думаешь делать теперь? — спросила меня Хильда.

— Не знаю, — пожал я плечами. — Может, я уже умер и всё это мне только снится. А, может, я ещё жив, раз я себя так дерьмово чувствую, и тогда…

— Попробуешь пройти дальше? — понимающе кивнула Вилли.

— Т Ы О Б Р Е Т Ё Ш Ь Т О, Ч Т ОЖ Е Л А Е Ш Ь.

— Прошли вы — значит должен попробовать пройти и я. А что там?

Сёстры переглянулись.

— Помнишь, Конрад? — улыбнулась Хильда. — Мы лишь эхо. Настоящие мы прошли здесь, но мы не знаем, что мы там нашли. Может быть, и смерть.

— Если даже и смерть, то тогда я вернусь к вам, — улыбнулся и я. — И мы сможем быть вместе. Навечно.

— Но ты лучше всё-таки не умирай там, братик Конни, — тоже расплылась в улыбке Вилли. — Договорились, да? Ты должен меня слушаться вообще-то! Раз я последняя в роду, то стало быть и единственная и неповторимая Глава…

— Последняя? — спросил я. — У тебя не было детей?

Мина подняла левую руку-протез и дотронулась до магомеханического глаза.

— Алеманский шестидюймовый снаряд. Рука и глаз — так, ерунда. Меня же по частям собирали, пару фунтов осколков вытащили. Выжить — выжила, но детей иметь больше не могла. А у тебя детей просто не было… Ну, в моей линии. А в твоей?

— Тоже нет, — ответил я. — Я прошёл через множество экспериментов и мутаций в лабораториях Пакта. Добровольно. Мне повысили ранг, оптимизировали клетку, ещё кое-что по мелочи… Но за всё надо платить.

— И какова плата? — спросила Вилли.

— Стерилизация. Я бесплоден.

— А я много лет страдала от неразделённой любви, а когда наконец решила признаться, то мой любимый умер, вот, — беззаботно развела руками Хильда. — Так что я решила, что и хрен с ним — тут целый мир погибал на моих глазах, отчего бы нашему роду не разделить общую судьбу?

Я тяжело поднялся на ноги и, пошатываясь сделал пару шагов.

— Попробую дойти и посмотреть, — сказал я, обернувшись к стоящим позади меня сёстрам… Сквозь которых проглядывала древняя крепостная стена. — Попробую не умирать зазря и… Простите меня. Пожалуйста.

— Ни в чём не вини себя, Конрад — я прощаю тебя, — сказала Вильгельмина. — И как последняя из клана Винтер, я приказываю тебе жить

— Я прощаю тебя, Конрад, — сказала Хильда. — И как последняя из клана Винтер, я приказываю тебе жить.

И я зашагал вперёд, больше не оборачиваясь назад. Ведь я знал, что теперь есть кому меня ждать.

— П У Т Ь З А В Е Р Ш Ё Н, Ч Е Л О В Е К.

Ну и пускай.

Впервые за долгие годы на моей душе спокойно. И пусть даже это были только лишь галлюцинации, в уста которых я вложил те слова, что мучительно хотел услышать много лет.

— Прости меня, Конрад! — отчаянно кричит мне вслед Хильда. — Прости, что не смогла тебя спасти! Прости, что так и не смогла сказать, как сильно тебя люблю!..

Тебе не за что просить прощения. Если кто здесь и виноват, то лишь я. Потому что всегда был слишком слабым — слишком слабым, чтобы защитить одну сестру. Слишком слабым, чтобы защитить другую. Слишком слабым, что прекратить даже собственные мучения.

Я давно не боюсь смерти, но и пустить пулю в висок мне духу не хватило. Но именно поэтому я всегда и рвался на самые опасные и безумные задания в поисках смерти.

Но всякий раз судьба, Бог и само провидение зачем-то хранило меня. Может быть, только ради этого самого момента…