Андрей Качанов - Мироход (Том II)

— В порядке. Донесем. — Отозвался дворянин, облегченно вздохнув и прекратив исцеление.

— Мавер? — Сделав пару шагов в нашу сторону, Реймс окликнул хранителя, но тот оставался безучастным к происходящему, блуждая в глубинах собственного разума.

Не смотря на полный сожаления взгляд, правитель местных земель более не удостоил выбывшую единицу вниманием. Присев рядом, он начал бубнить под нос уже знакомые мотивы, от чего глаза и ладони начали слегка светиться. Нечто подобное я видел в операционной Дитриха, когда он проводил первичный осмотр пациентов.

— Задеты органы. — Огласил свой вердикт советник, спустя несколько десятков томительных секунд. — Кровотечение остановлю, но предмет извлекать нельзя, иначе не донесем.

— Придется потерпеть, родная. — Касаюсь ладонью щеки девушки, приободряя её. — Ты только держись, ладно? Нам с тобой еще путешествовать вместе. Ты ведь не оставишь меня одного? Я ведь только и делаю, что в неприятности влипаю.

— Не расскажешь мне, что произошло в конце боя?

Будучи человеком не глупым, Реймс явно намеревался выудить информацию о моем довольно… Необычном поведении… Да и разве можно выбрать момент лучше? Сейчас от его действий зависела жизнь дорогого мне человека. А действия — зависели от честности и прямоты моего ответа.

— Мрачная решимость. — Ответил я, тщательно вспоминая нахлынувшие ощущения и эмоции. Что конкретно это значит? Сам понятия не имею, но иначе описать просто не способен.

— А если без красивых слов и по делу? — Минутка напускного пафоса оценена не была.

— Семейная особенность. Когда теряем близкого человека — забываем обо всем на свете, видя только виновного. Точнее объяснить не могу… — Признаваться в том, что я сам для себя загадка — не лучшее решение. А так может хоть на «семейные тайны» все спишу.

— Ладно, допустим. Но как ты объяснишь уклонение от двух огненных шаров, выпущенных почти в упор? — Советник явно терял терпение, оставаясь недовольным моими ответами.

— Чудом. — Честно признался я, пожимая плечами и принимая вид невинного котенка с большими глазами.

— И магический барьер пробил чудом? Мечом? Без замаха? — Скептицизм в голосе был на столько концентрированным, что хоть водой разбавляй.

И вот что мне ему на это ответить? «Извини, друже. Я первый раз такой приход поймал и ни в чем не уверен.»? Или «Император завещал нам пафос, как величайшее оружие человечества. Вот я и превозмогал.»? Готов поспорить, что советник, закончив лечение, поднимется на ноги и своими руками меня придушит. Нет, тут надо придумать что-то… Интересное. И чем абсурднее звучащее — тем лучше.

— Когда я смог приблизиться к старику, он на столько растерялся, что едва не утратил контроль над сферой. Вывести его из себя труда не составило, вот я и пробил барьер точным выпадом в самом тонком его месте.

— Темнишь, Игни… — Реймс покачал головой и развеял заклинания исцеления и взора. — Пора выдвигаться. Вы двое. — Обратился он к стражникам. — Берите женщину и несите за нами.

— Отставить. — Торможу было дернувшихся к Сиви хлопцев. — Сам понесу.

— Уверен? — Реймс смерил меня взглядом. — Ты выглядишь… Не слишком крепким, откровенно говоря.

Подобные речи мало того, что обидны, так еще и весьма обостряют возможный урон репутации. Если бы я изначально не встрял в чужое распоряжение — одно дело. А вот когда меня, известного как Игни, перед стражей выставили откровенно неспособным спасти собственную невесту… Отступлюсь — уже к вечеру об этом весь город будет знать.

— Русские своих не бросают. И своя ноша не тянет. — Демонстративно поднимаю вверх указательный палец, словно оглашая всем известную мудрость, прошедшую сквозь века.

— Как знаешь. — Реймс махнул рукой и направился к Хайнцу.

— Боец. — Подзываю к себе одного из стражников. — Видишь вот эти штуки? — Указываю пальцем на торчащий из головы «зомби» металлический крест, а также четыре его собрата расположившихся в телах чуть дальше. — Собери их все и тащи ко мне.

Сопроводив взглядом стражника, которого едва не вывернуло, стоило ему лишь попытаться извлечь «звезду из головы», усмехаюсь.

— Потерпи еще немного, ладно? Будешь потом детям рассказывать, как я тебя храбро с горящих улиц выносил. — Подмигиваю Сиви, помогая ей сесть.

— Дети, господин… — Девушка о чем-то задумалась и стала какой-то грустной, но уже сам факт того, что она разговаривала — радовал безмерно. — Но ведь вы совсем не обращаете на меня внимания, только дразните. И даже ночью, предпочитаете компанию своего меча, нежели одну со мной постель.

Едва сдерживая смех, вызванный двояким восприятием сказанного, сажусь перед девушкой и хлопаю себя по плечам. Дождавшись, пока она обхватит меня руками и ногами — подхватываю её под коленями и пытаюсь встать. Процедура была очень похожа на ту, где меня вежливо попросили помочь спустить «небольшой спортивный снаряд с пятого этажа». О том, что снаряд являлся боксерским мешком, весом в пол сотни килограмм, благополучно умолчали… Не позволяя вырваться сдавленному кряхтению — выпрямляюсь, прочувствовав каждый грамм весьма нелегкой девушки, старательно делающий вид, что она рюкзак и вообще мимокрокодил.

— Вот будешь меня ночью так же обнимать, руками и ногами, тогда и мечу совсем иное занятие найдется, нежели по ночам меня от сна отвлекать.

Ответа на реплику не последовало. Или болевые ощущения вернулись, что вполне возможно, учитывая, что посторонний предмет никуда не делся. Или, быть может, она просто задумалась над моими словами… Перехватившись поудобнее и слегка поерзав — оборачиваюсь. Остальные тоже времени не теряли. Реймс и Хайнц подхватили все еще не пришедшего в себя Груни, пара стражников подхватила за конечности убиенного хранителя, водрузив его голову ему же на живот. Еще один стражник, с зеленым лицом, видимом даже на таком расстоянии, пытался вытащить последний из использованных мной «родовых образцов оружия». Последний из вечных, переживший бой, подхватил под плечо последнего же из хранителей.

— Какая ирония… — Не удержался я от комментария, наблюдая, как Реймс раздает указания оставшимся не при делах, суть которых сводилась к мобилизации и тушению пожара.

Выдвинулись мы скорым шагом, сохраняя концентрацию и молчание. Город, переполошенный взрывами, словно вымер. Люди попрятались по домам, не желая рисковать шеями. По крайней мере, я на это очень надеялся, пока мы продвигались по абсолютно пустым улицам, глазеющим темными провалами окон и вторящим нашим шагам эхом.

Сиви, хоть и являлась человеком близким, но боеспособности мне никак не прибавляла. Уже через пять минут пешего шествия со лба стекали капли пота, а руки протестовали и просили пересмотреть буквальное понимание фразы «ноги в руки и вперед». Но никто ведь и не обещал, что будет легко…