Алексей Кангин - Тени Шенивашады [СИ]

Так просто перестроить узор Тзай нельзя. По большому счёту, это под силу только двоим во всём мире, включая Эрклиона. Второй — бессменный соперник, Магистр Ордена Таннедер-Ир. Смена узора Тзай, к сожалению, влияет и на способности управлять этой силой. Изменив свой узор на более простой и неприметный, Эрклион потеряет значительную часть своей власти над Тзай. Но Эрклион знал — основа могущества всё же не Тзай, а личные качества и расчётливый ум. Тзай-тарры, например, очень любили бить друг в друга молниями, устраивать взрывы и землетрясения. И считали, что основа власти — грубая сила. К чему привело это их? Разве кто-то из них сумел создать устойчивое государство, новую культуру? Нет. Они могли только разрушать. Тзай даёт большую силу, но не даёт большого ума. Можно сказать, и тзай-таррам, и человечеству повезло: среди тзай-тарров нашёлся один такой, который смог объединить их и показать им нужный жизненный путь. И хотя Эрклион и полагал Таннедер-Ир главной помехой на своём пути, а Магистра этого ордена — своим личным врагом, тем не менее, он не мог не признавать, что Магистр сделал очень много для сохранения и развития человечества. Когда-нибудь им предстоит лицом к лицу встретиться с Магистром. И их решающий бой определит, по какому пути пойдёт Шенивашада.

Вернувшись сегодня в кубрик, Эрклион застал матросов за очень интересным спором. Речь шла о том, почему чернецы так хорошо умеют биться врукопашную.

— Ура, вот и Кейлун пришёл! — обрадовался один из матросов. — Он нас сейчас рассудит!

— Точно! — подключился второй. — Вот расскажи нам, Кейлун, почему чернецы, которым нельзя воевать, такие хорошие бойцы?

— Ну что ж, — произнёс Эрклион, проходя к своей койке. — Сейчас всё объясню, если только вы не будете шуметь.

На самом деле, все затихли довольно быстро сразу после того, как он вошёл в кубрик. Так что особой нужды успокаивать матросов не было. Эрклион сел на койку и продолжил:

— Далеко не всем чернецам нельзя воевать. Например, есть чернецы-воины Ордена Таннедер-Ир. Они не тзай-тарры, они обычные люди, но при том они великолепные бойцы. Так что тут всё зависит от той философии, которой придерживаются чернецы. Например, у этих чернецов-воинов основной смысл жизни — защита от Владельцев. А у нас, Искателей Отрешённости, смысл в поиске гармонии с собой и миром, что в конечном итоге и позволяет добиться высшей Отрешённости. Гармонию с собой мы достигаем путём постижения телесной составляющей нашего бытия. Мы учимся владеть своим телом, а не биться. Но если вдруг приходит необходимость биться, то знание своего тела и позволяет нам быть такими хорошими бойцами. Но мы можем биться только ради самозащиты. Нам даже оружие нельзя использовать. Так что никто не учит нас специально быть бойцами — но это получается потому, что мы хорошо понимаем свою телесность. В итоге каждый чернец бьётся по-своему, какой-то единой школы у нас нет.

Матросы слушали тихо и смирно. Когда Эрклион закончил говорить, один из них спросил:

— Это правда, что чернецы Отрешённости умеют всего одним прикосновением вырубать человека?

— Да, — ответил Эрклион. — Чернецы хорошо знакомы не только с особенностями своего собственного тела, но и со строением человеческого тела в принципе. Поэтому мы знаем, как успокоить и обездвижить любого человека. Но поделиться с вами этим знанием я не могу — только те, кто принёс обет Отрешённости, могут иметь такие знания.

Эрклион неспроста так много знал об Искателях Отрешённости. Давным-давно, на закате Века Затмения, он был одним из тех, кто стоял в основе этого движения. Строго говоря, это был эксперимент. Таким образом Эрклион пытался понять, возможно ли сделать любого человека тзай-тарром, если дать ему полный контроль над своим телом и умом. Как оказалось, нельзя. Тзай-тарром нужно родиться. Зато был и положительный побочный эффект у этого эксперимента: Искатели Отрешённости изобрели множество полезных практик, укрепляющих дух и тело, а также накопили большие знания по особенностям строения человека.

Матросы ещё довольно долго задавали Эрклиону разные вопросы о жизни, жадно впитывая мудрость слов Эннори. После того, как Эрклиона свергли, эти люди утратили ту путеводную нить, которая придаёт смысл жизни. Многие из них жили просто от заката до рассвета, не понимая значения своего существования, не понимая великой цели, которая была поставлена перед всеми энноранцами. Рэ-Митсу всё упростил до неузнаваемости. И превратил Эрклиона в божество. Всякая деятельность на благо человечества сменилась ритуалами. Эрклиону, конечно, очень хотелось в деталях узнать, что же там понапридумывал рэ-Митсу, создавая новую религию. Но подобные вопросы разрушили бы весь образ чернеца. Как так — чернец и не знает основ религии? Но когда придёт время, он доберётся и до рэ-Митсу. И строго спросит с него за всё. Но это будет потом. А сейчас — путь в Кёсвен. Размеренный спокойный путь.

Тагуру и Эрие удалось прибиться к купцам, которые направлялись домой, в город Кижем. Тагур предложил свои услуги по охране в качестве оплаты за возможность поехать с обозом. Купцы, конечно же, не стали отказываться от лишнего ружья, тем более что охранники с дальнобойным оружием вообще редкость.

Но у этого обоза была и другая редкость в охране. С большим удивлением для себя, Тагур обнаружил, что вместе с ними едет и садартиец по имени Салерди Уатан. Салерди плохо говорил по-виленски, а Тагур довольно неплохо знал рэнский; что же касается Эрии, то рэнский язык она знала в совершенстве. Таким образом, Тагур, Эрия и Салерди быстро сошлись и начали общаться. Разумеется, ему они представились как Эдерн и Влада. Салерди был охотником на редких монстров, которые ещё остались после эпохи Затмения. Тогдашние тзай-тарры оставили после себя страшное наследство, состоящее из выведенных специально для убийства или случайно изуроченных тварей. И сегодня многие богачи готовы были очень хорошо заплатить за череп невиданного и опасного зверя. В этом находило отражение самомнение садартийцев о том, что они являются непревзойдёнными эстетами. А поскольку садартийцы некогда были очень воинственным народом, вся эстетика их культуры была пронизана преклонением перед силой. Поэтому чучела, головы и черепа опасных монстров ценились особенно высоко.

Можно сказать, что как Тагур и Эрия очень заинтересовали ремеслом Салерди, так и он крайне заинтересовался премудростями кладоискательства (разумеется, они не открыли ему правды). По сути, работа охотников на монстров (или, как их называли садартийцы, терин-ар) была подобная работе кладоискателя: и те, и другие имели дело с наследством прошлых эпох. Но если первые разыскивали живые свидетельства былого, то вторые — вещественные. Салерди долго расспрашивал Тагура, как часто удаётся встретить какое-нибудь диковинное существо. Тагур обстоятельно рассказывал все случаи, когда верное ружьё спасало его от гибели в когтях или зубах невиданной твари. Салерди каждый раз очень огорчался, что Тагур не отрубил твари голову и не принёс в свою коллекцию.