Дарья Еремина - Живой проект [СИ]

— Это правда, — усмехнулась она и неловко пожала плечом. — Но я никогда не прощу себе, если потеряю тебя.

— Ты никогда не потеряешь меня, брось, — успокоил он подругу.

— Я никогда не прощу себе, если отдам тебя…

Михаил засмеялся в голос, заставив ближайших людей обернуться.

— Заявляешь права на собственность? Что ж, мы начинаем говорить на одном языке. Тебе не обязательно решать сейчас.

— Я люблю тебя. И я хочу быть твоей. Что тебе еще нужно?

— Гарантии.

— Какие гарантии? На что? На собственность в виде меня? — Ольга смотрела на него одновременно с покорностью и злостью. Михаил смеялся. — Что ты хочешь? Слова? Тебе не кажется это глупым?

— Не кажется, — ответил он серьезно. — Для меня это важно. И если ты не принимаешь это всерьез, поговорим как-нибудь потом.

И снова возникло неловкое молчание. Ольга не сводила взгляда с лица юноши и видела, что в его глазах отражаются ее чувства, ее любовь, ее преданность. Один лишь статус ближайших подруги и друга Михаила выделял ее и Петьку из массы общих знакомых. На нее смотрели с неприкрытой завистью. Казалось, она с первого класса знала, что они вместе навсегда. Став взрослее так же органично приняла то, что может быть только его и убьет любую, кто позарится на него. Но это глупое требование, какое-то слово, обещание, вывело ее из себя. Казалось, что для удостоверения личности ты предъявил уже все: и чип и ДНК и сетчатку и отпечатки. От тебя же требуют чего-то еще: недокументированного, не прописанного правилами, чего-то нового и прежде не предоставляемого. У Ольги в груди бушевала буря. Ей казалось унизительным это требование. Но сметающая на своем пути любые сомнения первая влюбленность уже через минуту сделала девушку готовой на любые уступки.

— Если для тебя это важно, даю слово, — сказала она тихо.

Михаил опустил взгляд и легонько улыбнулся. Ольге эта улыбка не показалась ни веселой, ни победной, никакой. Она не поняла ее. Но ей мгновенно стало наплевать на все на свете, когда Мишка крепко обнял ее, поцеловал и в первый раз в жизни признался в любви. Впрочем, он же был и последним.

— Прости меня, — Ольга прокашлялась, но горло сдавило намертво.

Михаил по-прежнему стоял рядом, невесомо касаясь ее плеча. Ей казалось, что он виноват в ее бедах, что он тиран и собственник, но сейчас, вспоминая тот далекий вечер, она еле сдерживала слезы. Как же она любила его. И будет любить всегда. Кого обманывать? Но это не меняет главного — он убивает ее, убивает в ней все, что не является отражением его самого. Ей показалось, что на самом деле будет честнее и правильнее, если он выполнит ту давнюю угрозу. Она не нашла ничего лучше, как попросить прощения.

— Нет.

Ольга обернулась.

— Пока мне не за что тебя прощать, — пояснил он. — Лучше поговори со мной. Просто поговори. Когда ты потеряла способность и желание делиться со мной? Когда ты перестала мне доверять? Когда тебе стало так невмоготу со мной, что ты готова бежать, несмотря на то, что по-прежнему хочешь быть рядом? Я думал, что ты молчишь потому, что решаешь что-то сугубо свое, в чем мне не обязательно принимать участие, вроде работы, хобби, любой реализации себя как личности. Что ты ищешь себя и тебе необходимо побыть в одиночестве. Ты так много можешь и так мало хочешь, что я просто не знаю, что тебе предложить. Я думал, ты, наконец, хочешь решить проблему своей неприкаянности, но… похоже, ошибся. Поговори со мной. Я уверен, что смогу помочь решить все, что у тебя не получается. Олька…

Ольга заревела. Михаил не ожидал этого, и мгновение удивленно смотрел на женщину. Потом обнял и прижал к себе.

— Мы все решим.

Они прилетели в Москву утром второго октября. Доставив ее сумку до двери родительской квартиры, Михаил напомнил:

— Машина подъедет к шести.

Спустившись, он приказал ехать домой. Ольга же, пребывая в замешательстве, принимала радостные объятия матери и пыталась отвечать на ее вопросы связно.

Она не понимала что происходит. Почему опасения по поводу того, что Михаил отвезет ее к себе, не оправдались? Почему он не притронулся к ней? Зачем отвез на Эйфелеву башню, если не собирался позже заявлять свои права на нее, как обычно? Она вспоминала, как он возвращал ее после года практики на Песок-2. Тогда, восемь лет назад, они так же почти год не виделись, но Ольга чувствовала его постоянное присутствие. Вернувшись же, Михаил околдовал ее своим вниманием и ухаживаниями, редкими, но слишком дорогими подарками и еще более ценным временем, которого при совместной жизни у него никогда на нее не хватало. Неужели он считает, что это сработает еще раз?

Ольга сослалась на усталость и, желая укрыться от радостного щебетания матери, заперлась в ванной.

— Я хотел бы, чтобы ты присутствовала на корпоративе в честь Дня рождения Лаборатории Королева. Хоть ты и не сотрудница корпорации, ты все же год работала на одной из станций. Ты можешь сделать это для меня?

— Да.

— Машина подъедет к шести.

Ольга и так планировала поехать, но на своей машине. То, что она собиралась сказать Михаилу, но так и не смогла после разговора на Эйфелевой башне, должно быть сказано. И другого случая, она надеялась, не представится.

Михаил приехал в офис в начале пятого. Он чувствовал себя разбитым и больным. Место Людмилы пустовало. Набрав HR-директора, он вспомнил и что сегодня воскресенье, и что она уволилась.

— У меня нет секретаря, — сказал он.

— Вы никого не выбрали. Сегодня работает одна из ночных девочек, она сидит внизу. Завтра будет новый дневной секретарь.

— Хорошо. Петра рассчитали? Все формальности улажены?

— Да, в пятницу был последний рабочий день.

— Хорошо. Вы пришлете списки?

— Я сейчас поднимусь к вам со списками и все расскажу.

— Хорошо… — Михаил притронулся ко лбу и с неохотой добавил: — захватите что-нибудь от головы и жаропонижающее…

— Хорошо, Михаил.

Выведя картинку на экран перед собой, президент просмотрел невидящим взглядом корреспонденцию, на мелькающие извещения об отчетах, извещения о новых трансляциях и решил сходить в коридор за кофе из аппарата, стоящего между лифтом и столом охраны. Эйчар застала его в замешательстве: в аппарате не было чашечек.

— Идите в кабинет, я сейчас подойду.

Усмехнувшись заботливому приказу женщины, Михаил вернулся к себе. Эйчар зашла в кабинет Марка, но ввиду выходного дня там никого не оказалось. Тогда она зашла к секретарю Джоффри, забежавшей положить вещи, и попросила приготовить кофе и стакан воды. В кабинете Михаила она присела на место, которое обычно занимала на совете директоров и кратко рассказала о предстоящем корпоративе:

— В шесть официальная часть. Вы произнесете речь. Потом вручите документы на спецподарки за выслугу лет — это список один, и за заслуги — это список два. Потом фуршет и развлекательная часть, потом как обычно.